Знакомство с родителями: рецензия на фильм «День мёртвых»

Родительская суббота. Непутёвый сын (Александр Паль), всю ночь тусовавшийся в клубе, просыпает встречу с матерью (Агриппина Стеклова) и впопыхах собирается на улицу. Там, прямо у машины, его уже ждёт расстроенная и злая родственница с венками и цветами под мышками, она начнёт отчитывать мужчину, потому что теперь они не успеют прибраться на всех могилах. Грандиозные планы семейки и правда оказываются под угрозой: чтобы навестить усопших близких, героям придётся пересечь границы нескольких областей и, несясь на скорости 120 километров в час, постараться не убить друг друга в тесном салоне старенького «мерса». Чем больше кладбищ они посещают, тем очевиднее становится, что между матерью и сыном конфликт не только поколений, но и трагический семейный, и вырвется наружу он только у последней точки на карте — на могиле недавно умершего брата.

Агриппина Стеклова в роли матери на кадре из фильма «День мертвых»

Конкурсную программу «Кинотавра» открыл дебютный игровой фильм театрального режиссёра Виктора Рыжакова. На фоне большинства начинающих кинематографистов, которые с полными метрами стартуют, как правило, в 30 лет, а то и раньше, этот постановщик выглядит необычайно опытным: свою первую картину художественный руководитель «Современника», прошедший через несколько десятков спектаклей, снял в 61 год. С одной стороны, в «Дне мёртвых» это мастерство идёт ему на пользу — в отличие от других дебютантов, Рыжаков не пытается говорить сразу обо всём. И, что важнее, по-хорошему сдержан: эмоции в его картине закамуфлированы, спрятаны в череде тупиковых разговоров и споров матери с сыном о памяти, прошлом и пирожках с картошкой. Режиссёр позволяет своим героям повышать тон и устраивать истерики, когда нужно, а не когда того требует угловатая, неровная драматургия, которую зритель может понять только через раздражающе крикливые монологи.

Александр Паль в роли сына на кадре из фильма «День мертвых»

С другой — то не эйджизм, а скорее данность профессии, — этот же самый опыт не позволяет Рыжакову освободиться от уз концепта (хотя всё действие разворачивается в путешествии, фильм основан на пьесе). Снять не только визуально, но и сценарно выдающееся, новаторское кино, способное говорить о современных проблемах современным языком. «День мёртвых» — типичный крауд-плизер, картина, полностью потакающая публике и работающая по алгоритму чуть менее старому, чем злополучная родительская суббота, от которой так сильно на самом деле хотят откосить и мать, и сын. Финал предрешён, сцены — как на подбор, и разве что в диалогах двух героев сквозит какое-то неподдельное, непридуманное отчаяние. Дебют Рыжакова, конечно, можно поругивать за скупую кинематографичность (снят он, в общем-то, ещё сдержаннее, чем написан) и простоту, но то ли бешеная энергетика Паля и Стекловой даёт о себе знать, то ли исходный материал и правда куда лучше справляется с проблемой не мёртвых, но живых — то, как говорят герои, куда интереснее того, о чём они говорят.

Александр Паль в роли сына на кадре из фильма «День мертвых»

Любопытным образом борьба двух родственников со временем (во-первых, они спешат, во-вторых, они не могут смириться с прошлым) полностью резонирует с борьбой Рыжакова, пытающегося оседлать цайтгайст, запрячь птицу-тройку под названием Русь и постичь сакральные отношения соотечественников с (родными и не только) мёртвыми душами. Путешествие матери и сына по разным кладбищам — это, конечно, прежде всего противоборство разных идеологий. Старого, которое не хочет сыпать просроченную соль на рану прошлого (герой Паля отказывается посещать могилу прадеда, потому что выяснил, что тот закладывал людей в СССР), и бунтарского нового. Бессмертной традиции, смысл которой, кажется, не вспомнят даже те, кто так отчаянно её поддерживает, и попытки разрушить табу, научиться жить в мире не только с усопшими, но и с теми близкими, кто прямо сейчас матерится на тебя через тонкую гипсокартонную стену.

Последняя остановка — могила брата и сына, местная точка невозврата и благостное прекращение мучительного (хотя и обаятельного) трёпа. По законам всякого роад-муви крайности притягиваются, а всё недопонимание если не исчезает, то оттеняется воскресшими друг к другу тёплыми чувствами. Рецепт для такой темы, кстати, тоже возмутительно прост: стоило, а ведь и правда, лишь поговорить, покричать и поскандалить. Толкнуть застрявшую посреди ключевых сцен машину, поболтать на заправке, поиздеваться над незатейливой старушкой-матерью (Паль снова зарекомендовал себя в образе злословного циника), пролить слезу по Федоту, по Якову и с Якова на всякого и как итог принять несовершенство друг друга. Дебют Рыжакова, может, и планировался как кино о вечном, но для этого слишком робок (рифмовка российской и мексиканской культур или, например, квир-драма тут оттеняются академической историей отношений), может, хотел запечатлеть момент времени, но сам неизбежно застрял в прошлом. Зато без сентиментальных спекуляций, зато незамысловато искренне — «День мёртвых» суждено забыть так же, как и любую поездку с родственниками (урок, поверьте, будет стёрт из памяти на третьем повороте по пути домой), однако запах затёртого салона «мерса» и жирных маминых пирожков выветрится не скоро.