Рецензия на фильм «Париж, я люблю тебя»

Симпатичная затея – раздать двадцати режиссерам почти невыполнимое задание за пять минут рассказать любовную историю на фоне естественных "декораций" Парижа – честно говоря, удалась лишь отчасти. Амбициозный хит, в котором согласились принимать участие такие "монстры" мирового кино, как Гас Ван Сэнт, Альфонсо Куарон, братья Коэны, Том Тиквер и прочие, выглядит набором случайных наблюдений, необязательных заметок. Порой – прелестных (как у братьев Коэнов), порой – туповато-прямолинейных (как у Гаса Ван Сэнта), а порой таких, какие к вышеозначенному предмету, городу Парижу, не имеют ни малейшего отношения. 

На экраны выходит альманах "Париж, я люблю тебя". Опоздавший на просмотр, боюсь, сразу бы не врубился, где происходит действие: в Париже, Нью-Йорке или еще где-нибудь. Да хоть в Конотопе… Ничего не имея против славного города Конотопа, замечу, что продюсеры картины все же имели в виду именно Париж, а не какое-либо другое место, подходящее для похождений. Мечтая в который уж раз восславить свой любимый город, увиденный с необычного ракурса, острым взглядом именитого иностранца. Сторонним взором, что способен проникнуть, как им казалось, в самую сущность, чрево столицы мира. К сожалению, ничего подобного не случилось, причем сбой, по-видимому, произошел уже на сценарном уровне. Тщательно прорабатывая свои мини-истории, многоопытные авторы забыли о центральном персонаже – самом Париже, главном виновнике этого неудавшегося торжества. Приятным исключением, как уже было сказано выше, стал мини-этюд Коэнов о дураковатом восторженном американце, который то и дело вляпывается в истории. Однако коэновский экзерсис – именно что исключение, а не правило. Правилом как раз стал убогий этюд Гаса Ван Сэнта, и здесь упорно гнущего свою гомосексуальную линию.

Короче говоря, парижский дух – тот самый, который столь феерически умели передать режиссеры прошлого (не говоря уже о великих художниках – от Моне до Дега), – каким-то непостижимым образом из этого фильма испарился. Ощущение такое, будто каждый участник проекта прежде всего озабочен собственными фобиями, но никак не предметом исследования.

Любопытно, почему так получилось? Почему поэтичнейшая тема о городе-символе, городе-архетипе, городе-сне вдруг превратилась в повод для пересказывания общих мест? Возможно, потому, что из нынешнего кино поэзия вообще ушла. Та нежность, с какой на Париж смотрели Жан Виго, Марсель Карне и Жан Ренуар, похоже, окончательно утрачена. Рискну заметить, что и сам Париж стал качественно другим: глянцевым, роскошным, буржуазным, приобретя – после реконструкции – окончательный и неумолимый блеск. В котором нет места клошарам и чудакам Виго, демоническим негодяям Карне и прелестным толстушкам Жана Ренуара. Для того чтобы ощутить очарование этого города, требуется, как ни странно, определенное культурное усилие.

То самое, что позволит за отмытым фасадом домов увидеть изнанку, подкладку, истинную суть прекраснейшего города на свете.