Латинская Америка отличается от нас тем, что в ней после вековой свистопляски диктатур и переворотов больше нет политической цензуры. Изжила себя, в отличие от нравственной. Судя даже по сериалам, нравственная цензура в Латинской Америке процветает. Ни порнухи, ни лишнего поцелуя на экране не жди. Мы от этого отвыкли, у нас все наоборот. Видимо, потому столь странное впечатление производит перуано-аргентинский фильм "Сексназ капитана Пантохи", ставший на родине лауреатом многочисленных кинопремий. Это хороший фильм, а кажется плохим...
Однако с самого начала во всем этом есть нечто подозрительное. Примерный семьянин капитан Пантоха (Салвадор дель Солар), по приказу свыше организуя плавучий солдатский бордель, сам бордель называет "стратегическим центром", шлюх - "посетительницами", секс – "одолжениями", и все это на полном серьезе, и за ним это начинают повторять все. Как бы просто дело делается. Налицо социальная сатира.
Все очень просто – статистика и механика. Надо лишь посчитать, сколько солдат (безграмотных, неодетых) хочет трахаться (требует обучения, обмундирования) какое число раз в месяц, разделить на количество "одолжений" (букв в латинском алфавите, пуговиц на шинели), реальных для каждой из "посетительниц" (для запоминания, для шитья), отнять извращения типа орального и мануального секса (грамматические исключения, оборки), засечь время, потребное на одно "одолжение" в среднем (на запоминание буквы, на строчку шва), и проблема решена.
Только чем удовлетворенный? К сожалению, этот вопрос, в романе ясно стоящий, в фильме возникает с большим усилием. Конечно, службист-фанатик удовлетворяет всему, кроме людей, живых и разных, с их чувствами и судьбами. Все люди для него – лишь средство удовлетворить свое служебное рвение. Но парадокс фильма в том, что режиссер Франсиско Ломбарди, пересказывая сюжет романа, делал это со своей личной интонацией, а она у него не столь сатирическая, сколь эротичная. При этом эротика в фильмах Латинской Америки не поощряется, нельзя – и все тут. Поскольку "нельзя" - это тоже предмет сатиры, получился любопытный прецедент двойного наложения.
Насколько фильм автобиографичен, нам, европейцам, остается только гадать.