Кошмар на улице Оз: рецензия на фильм ужасов «Перл» — приквел слэшера «Х»

Текст содержит спойлеры к фильмам «Х» и «Перл».

Когда в Венеции на титрах «Перл» раздались громкие аплодисменты, еще не остыли тела убиенных в «Х». Принц кошмаров андеграунда Тай Уэст связал судьбу со студией А24 — а это, как известно, прямой билет в люди для страходелов. Кокетливо и в обстановке секретности (что только добавляет шарма проекту) вслед за съемками семидесятнического слэшера началась работа над приквелом о юности ожесточенной старушки, встречу с которой компании кинематографистов эротического жанра уготовил злой рок. Тай Уэст отматывает календарь к периоду Первой мировой войны, чтобы рассказать, как закалялась Перл, а Миа Гот вносит правки в сценарий. 

Миа Гот в роли Перл на кадре из фильма «Перл»

Муж (Алистэр Сьюэл) пишет письма в грязи окопов, Перл репетирует танцевальные па в амбаре перед скотным двором. Немецкие мигранты в Штатах ждут новостей из газет — о мертвых соотечественниках чопорная мать Рут (Танди Райт) перед ужином читать не желает, дочь же отчаянно ждет окончания войны. Все силы и время фермерши отдают земле и уходу за мужем-отцом (Мэтью Сандерленд), тот прикован к инвалидному креслу. Манящий мир сцены и магия кинематографа — сладкая пилюля от серых будней: однажды Перл станет звездой! А пока придется сжать зубы, терпеть упреки дисциплинированной мамаши, глотать отцовский морфий и кормить аллигаторшу (не)удачно попавшим под вилы гусем.

Домашних зверей, к коим относится и рептилия в озере, Перл называет в честь звезд «великого немого»: зубастой подружке досталось имя артистки Теды Бары, которая сыграла Клеопатру в одноименной картине. Перл довольствуется редкими чудесами эскапизма: можно удрать на сеанс, стащить старое мамино платье и витать в облаках, перечитывая послания супруга. Но однажды золовка Митси (Эмма Дженкинс-Пурро) предлагает пойти на пробы в танцевальный ансамбль с перспективой рождественских гастролей: пропасть между ожиданиями и реальностью может либо исчезнуть, либо разверзнуться прямо под ногами.

Миа Гот в роли Перл на кадре из фильма «Перл»

Те, кто смотрел «Х», знают, какая пенсия уготована Перл: эффектный постскриптум и бесславный конец становятся счастливым началом сольной карьеры Максин. Последнюю девушку ждет еще один выход в замыкающей главе трилогии о кино, сексе и насилии. Миа Гот сыграла обеих, а вернее, троих: Максин, наивную Перл и Перл, годами смотревшую неудаче прямо в глаза. Но ради чего: красивый жест? Реверанс безграничному таланту актрисы? Оживший кошмар доппельгангеров? Или кинематографическая иллюзия?

Миа Гот в роли Перл на кадре из фильма «Перл»

К параллелям вернемся позже, а пока попробуем посмотреть на ленту в отрыве от предшественницы. Если в общем уравнении вычесть из «Перл» события «X», то останется причудливой красоты хоррор-байопик о неудавшейся артистке, почти что «Чайка» Антона Чехова в цветовой палитре Technicolor. Мастерский стилизатор Тай Уэст тепло семейных мюзиклов MGM делает обжигающим, пуская по венам сказки о волшебнике из страны Оз кровь Тоуба Хупера. Перл — Дороти, которую ураган не унес из Канзаса, пугало не ожило, а зверушки так и не заговорили с хозяйкой по душам. Дочка фермера не получила заветных башмачков, дозы приключений, а главное — настоящих друзей. Уэст рифмует испанку и пандемию ковида, в ярких красках и плясках собирая полотно об ужасах изоляции и отсутствии вменяемого общения. Недолюбленная дочь с неспособностью к эмпатии ищет отдачу в призрачной славе — компенсация признания в безусловном обожании толпы. Миа Гот наслаждается ролью так же, как Перл смакует насилие: последовательно, точно и со всем сердцем. Героиня моментально вошла в поп-культурный фонд обаятельных злодеек со вторым дном (сельская Джокерка! Маньячка из отеля «Оверлук»!): ищите девушек в красном платье с рюшами во время ближайшего Хэллоуина в барах по всему миру.

Но от нарядов вернемся к наготе «Х»: Тай Уэст ворошит старые пленки на монтажном столе, чтобы прочувствовать ветер перемен и тяжесть валунов традиций. Интервал между юностью Перл и Максин около 60 лет — 60 лет XX века с войнами, революциями, эмансипацией и развитием киноязыка. Эпохи каскадом сменяют и отменяют друг друга, а затем становятся источником ностальгии: сексуальное раскрепощение, о котором едва могла грезить Перл, стало явью для Максин, как и карьера вопреки родительскому слову. Перл мучается в консервативных и душных объятиях матери: Рут даже танцы в церковном ансамбле считает грехом, в то время как Максин порвала отношения с семьей-сектой (о побеге в самом финале «Х» говорит проповедник с телеэкрана).

Миа Гот в роли Перл на кадре из фильма «Перл»

В зеркальных судьбах отражается одно лицо: тот же овал, румянец щек и пухлые губы. При буквально одинаковых исходных внешних данных дарования окружают совершенно разные социальные условия, но схожие паттерны поведения. Тай Уэст прибегает к загадочной категории икс-фактора: Максин все вокруг твердят, что он есть, а Перл — что «жемчужинки» юной особе не досталось. И в том, и в другом случае судьбой и карьерой женщин хороводят мужчины: тот самый макгаффин таланта — не больше чем частное мнение, чужая проекция, ярмарочный ярлык. Любовники (сутенер Максин и киномеханик у Перл) открывают барышням двери в мир порноиндустрии и обещают небо в алмазах.

Миа Гот в роли Перл на кадре из фильма «Перл»

Общий старт венчается различным финишем забега к популярности. Эпоха, несмотря на кровавый бунт, оставляет Перл в капкане патриархальной зависимости: либо киномеханик увезет снимать запрещенные фильмы в Европу, либо директор самодеятельности возьмет в ансамбль, либо муж все простит и останется с супругой в болезни и здравии. Приходится довольствоваться тем, что есть: вареной кукурузой на ужин и холодной (в финале буквально) семьей. В эпилоге у Перл проступают последствия любого военного положения: желание не идти вперед, а откатиться назад, во времена благоденствия (худая родня лучше, чем не иметь родни вовсе). Угар и бунт 70-х громче пропагандируют разрыв с прошлым, смену парадигмы сознания и незнакомые горизонты. Два хоррора разной стилистической огранки рождают диптих судьбы одного человека в разные даты календаря: Перл разбилась о стеклянный потолок, Максин разбила закрытые двери.

Но метаморфоза не выводится в единственно верный путь. В цикличной композиции Тай Уэст уверенно чертит линии неминуемой преемственности. Перл в «Х» невольно унаследовала судьбу матери и осуждение молодого поколения, слова Митси «это будет нашим секретом» становятся переходящим знаменем от 1910-х к 1970-м, а Максин пусть и иронично, но копирует жесты Перл. Накрывать жанровой скатертью повторений можно какой угодно стол: и феминистского дискурса, и развития киноязыка (так ли далеки мюзиклы MGM от слэшеров Хупера и джалло?), и рамок приличия. Остается лишь узнать, каким Тай Уэст видит финал саги и как травма сепарации помогает стать звездой в эру поп-культурных обобщений.