Рецензия на фильм «Жертвуя пешкой»

С самого детства в жизни Бобби Фишера (Тоби Магуайр) не было ничего, кроме шахмат. Еще мальчишкой он обыгрывал опытных мастеров, а в 15 лет он стал самым молодым в истории гроссмейстером и претендентом на мировой чемпионский титул. В то время, однако, шахматисты из СССР были непреодолимым препятствием даже для таких блестящих западных игроков, как Фишер. Лишь 14 лет спустя, в 1972 году, американец завоевал право на матч за шахматную корону с чемпионом мира Борисом Спасским (Лив Шрайбер). Но для того, чтобы победить Спасского, Фишеру прежде надо было справиться с полностью парализующей его паранойей и обостряющейся во время игры нетерпимостью к малейшему шуму.

Вы любите «Рокки IV»? Вы пересматриваете с удовольствием его кульминационный поединок, в котором американский чемпион побеждает советского боксера? Вас не раздражает, что картина Сталлоне играет против нас и представляет своего героя в куда более выгодном свете, чем его противника? Тогда вам может понравиться спортивно-психологическая драма Эдварда Цвика («Последний самурай»), поскольку она по большому счету представляет собой шахматную версию «Рокки IV» – правда, куда более интеллигентную и основанную на подлинных событиях, а не на досужем вымысле сценаристов.

Чтобы понять, какое кино вдохновило Цвика, достаточно оценить, как режиссер представляет «своего» и «нашего» гроссмейстеров. Лив Шрайбер часто играет могучих экшен-героев, и когда его Спасский появляется в кадре, он выглядит не как «ботаник»-шахматист, а как Шварценеггер в «Терминаторе» – мощное тело, уверенная походка, скрытые за темными очками глаза. Прямо как у Высоцкого: «Если он меня прикончит матом, я его через бедро с захватом». «Терминаторство» противника Фишера подчеркивается и в последующих сценах, и Спасский проявляет свою человечность лишь в самом конце картины, когда американский Давид продавливает советского Голиафа. «Чемпион “поплыл”, – понимают зрители. – Его поражение неминуемо. Советская шахматная машина сломалась!» И если фильм регулярно показывает мать и сестру Фишера, следящих по телевизору за решающими партиями, то семья Спасского в кадр не попадает. Разве у Терминатора может быть родня?

Напротив, человечность и слабость Фишера являются едва ли не основным содержанием ленты. С первых же по хронологии сцен перед нами предстает одаренный, но аутичный замухрышка, не способный поддерживать теплые отношения даже с самыми близкими людьми и абсолютно одержимый шахматами, потому что ни на что иное он не способен. Фильм как бы говорит зрителям: «Только представьте, как тяжело жить в полном эмоциональном одиночестве и мучиться от паранойи и чувствительности к тому, чего другие даже не замечают!» Правда, Фишер при этом предстает куда менее обаятельным персонажем, чем страдающий аналогичным психическим расстройством Шелдон Купер из «Теории Большого взрыва». Но картина просит не полюбить этого вздорного и капризного антисемита (при том что Фишер сам был евреем), а пожалеть его – и восхититься тем, что он, при всех своих «тараканах», мог играть в шахматы на чемпионском уровне. Хотя в промежутках между партиями он порой вел себя почти так же безумно, как главный герой «Авиатора» в свои самые темные моменты.

Пожалуй, самый нелепый аспект экранного противостояния Фишера и Спасского в том, как часто картина повторяет слова «парнишка из Бруклина» (то есть не из американской элиты). А что, Спасский родился в княжеском дворце? Его детство было тяжелее, чем у Фишера. Он пережил Великую Отечественную войну, и его семья чуть не погибла в блокадном Ленинграде. После войны его мать-одиночка кормила троих детей супом из картофельных очисток, в то время как мать Фишера, тоже одиночка, устраивала «светские» приемы. И кто из них после этого аристократ? Но, конечно, Цвик ни словом не упоминает испытания, через которые прошел Спасский. Зато он фиксируется на том, что, когда советских шахматистов привозили в США, их селили в лучших гостиницах, чем те, которые мог позволить себе Фишер.

Надо отдать фильму должное – то, что Цвик пытается доказать, он доказывает, и персонаж Магуайра предстает заслуживающим уважения и достойным победы. Кроме того, картина неплохо развлекает зрителей трагикомическими моментами из жизни эксцентричного аутиста-параноика (такой персонаж даже поездку в аэропорт может превратить в шоу) и убедительно обрисовывает шахматную лихорадку 1972 года, когда «матч века» между представителями сверхдержав с упоением смотрели даже те, кто прежде шахмат в руки не брал. Стоит похвалить и изображение шахматных партий – фильм даже не пытается показать и объяснить, в чем было игровое величие Фишера и Спасского (это потребовало бы многочасового экскурса в шахматную теорию), но эмоциональных реакций тренеров обоих гроссмейстеров оказывается достаточно, чтобы дать зрителям понять, в какие моменты герои прыгают выше головы.

Наконец, на десерт «Жертвуя пешкой» напоминает, что паранойя Фишера не была совершенно неоправданной и что оба великих шахматиста жили под пристальным присмотром спецслужб. Ведь результатам их матча в контексте холодной войны придавалось не только спортивное, но и политическое значение. Именно к этому относится название ленты – под «пешкой» Цвик понимает Фишера, которым, как шахматной фигурой, играли американские политики, заинтересованные в победе над СССР (понятно, Спасский был в точно такой же ситуации).

И все же «Жертвуя пешкой» – кино сугубо на любителя спорта. Причем не на отечественного любителя, поскольку для нас лента слишком американоцентрична и фишероцентрична. Но если, как уже говорилось, вас это не раздражает и вам интересна американская сторона шахматного противостояния 1972 года, то забавная, драматичная и трагичная картина Цвика (Фишер выиграл матч, но проиграл жизнь, поскольку после завоевания чемпионства паранойя полностью им овладела) вполне может вам понравиться. Есть что в ней оценить и киноманам – Магуайр и Шрайбер, да и все прочие актеры безупречны в своих ролях, и картина куда динамичнее и увлекательнее, чем обычно бывают ленты, где герои либо говорят, либо передвигают фигурки. И, конечно, надо сказать спасибо Цвику за то, что в его фильме нет «клюквы» и примитивной антисоветчины. «Жертвуя пешкой» – не то кино, которое мы хотели бы увидеть на затронутую режиссером тему, но оно могло быть намного, намного хуже.

С 19 ноября в кино.