Сай-фай-лоукостер «Спаси себя сам!» – локальная и малокалиберная шкатулка с апокалипсисом и пришельцами под вывеской незатейливой комедии.
Сю и Джек (Сунита Мани и Джон Рейнольдс) – классические и самые стереотипные миллениалы, каких только можно представить, чем, несомненно, вызывают симпатию у ровесников и раздражение у других поколений. Ей 30, ему 34, в их светлой и, вероятнее всего, съемной квартирке в Бруклине перед стационарным компьютером Apple лежит еще пара макбуков, голосовой помощник не замолкает, а они сами не отрывают глаз от смартфонов. После вечеринки, где все вокруг делятся местечковыми и в равной степени великими открытиями своего «я» (можно бросить скучную работу и спасать мир в Никарагуа), Сю и Джек решают отправиться на поиски лучшей версии себя. Пунктом назначения кармического путешествия выбрана деревянная хижина в лесу, в багаже несколько бутылок вина, закваска для выпечки и список упражнений для раскрытия потенциала личности. А чтобы ничто не отвлекало их на пути к совершенству, на время детокс-каникул Сю и Джек решают отключить телефоны: место сетевого рабства в городе впереди деревенский досуг – катание на лодке, пешие походы и вечера у костра. Что они могут пропустить?
Недавно оформился в понятие страх поколения, которое всегда онлайн: FoMo (англ. Fear of missing out), то есть «синдром упущенной выгоды», появление которого в большей степени и спровоцировано соцсетями. От FoMo как отправной точки сюжета и отталкивались при создании дебютного фильма сценаристы и режиссеры Алекс Хьюстон Фишер и Элинор Уилсон. Вечная тревога что-то пропустить (сродни ощущению «все, кроме меня») – классную вечеринку, гаражную распродажу, событие в жизни друга или просто приятеля – авторы вывернули на максимум на частотах приемника «Спаси себя сам!». Что если, отключив телефон на пару дней (или даже пару часов), можно прозевать апокалипсис и вторжение инопланетной цивилизации на Землю? В результате именно в такой ситуации и оказываются Сю и Джек, занятые не проблемами мирового масштаба, а своим экзистенциальным кризисом. Пока фантастика не взяла вверх в сюжетной иерархии, «Спаси себя сам!» больше походит на причесанный инстаграмный мамблкор: симпатичные и очаровательные молодые люди чуть-чуть ругаются, задают друг другу вопросы, проговаривают чувства: Джек сетует на недостаток маскулинности и неумение ловить рыбу, а Сю пытается ослабить хватку в погоне за контролем над ситуацией. Когда после наблюдений за муравьями и неудачной попытки развести костер они приходят к выводу, что к жизни особо не пригодны, жизнь находит их сама: вместо приготовления завтрака надо решить, как бороться с пришельцами, которые уже сутки как внутри дома. Еще один забавный парадокс: без увеличительного стекла экрана и доступного Интернета Сю и Джек даже не подозревают, что пуф в прихожей – не предмет мебели, а источник смертельной угрозы. А вспомнить год открытия пенициллина (нужный код-пароль) без подсказки виртуальной энциклопедии и вовсе не представляется возможным.
Сами пришельцы – круглые пушистые шарики разных цветов со скверным характером, противным писком и тягой к этанолу – не только ироничный выход в условиях низкобюджетного производства, но и забавный кинематографический мост в прошлое. В 1986 году вышел примерно такой же камерный сай-фай-дебют или даже хоррор с комедийной интонацией про круглых и мохнатых пришельцев – «Зубастики» Стивена Херека. Пуфы из «Спаси себя сам!» словно новая инкарнация тех самых «крайтов», но с учетом опыта прожитых лет. Зубастики прошли курс психотерапии, переехали в уютный лофт в модном районе и внешне похорошели, но суть их от этого не изменилась – изменилось понимание типовой семьи в глазах режиссеров-дебютантов, ступающих на неустойчивый помост кустарной фантастики. Тогда, в 1986 году, с тяготами инопланетного вторжения боролась фамилия Браунов в идеальной конфигурации по стандартам американской мечты: папа, мама, старшая дочка, младший сын и кошка. Парень девушки- подростка (его сыграл совсем юный Билли Зейн) первым погиб от кровожадных зубов агрессивных колобков, на помощь Эйприл пришел ее брат – чужакам здесь не место, выживут только родственники. Каждый из Браунов с готовностью и чувством собственного достоинства хватался за огнестрельное оружие и жутко расстраивался, если не хватало пуль, чтобы покончить с захватчиками их частной собственности. Сю и Джек в 2019-м (время действия в фильме не указано, но в качестве предположения избавим 2020-й хотя бы от вторжения НЛО) знают статистику и в последнюю очередь хотят браться за ружье, даже имея его под рукой – огнестрел лишь повышает шанс быть убитым. Они живут вдвоем вполне счастливо и не торопятся связывать себя узами брака, а о детях планируют задуматься еще через год. То, что было реальностью для Браунов, вроде кредитов и ипотеки, для ребят из Бруклина сегодня походит на ролевую игру «во взрослых».
Пушистые пуфы даже в самых никудышных выживальцах (подсчитывающих шансы пережить конец света не в свою пользу) обнажают героев, пусть и далеких от тех, что обычно спасают мир в апокалиптических фильмах. Сю и Джек в критической ситуации не замкнуты на себе и бесконечном самоанализе, пройдя через этап секундного колебания, они бросаются на помощь грудному ребенку, только что ставшему сиротой. При всем гуманизме и неприятии насилия, Джек и Сю готовы разорвать в клочья любого пуфа, который угрожает их маленькой, но крепкой семье – даже если в качестве оружия придется использовать теннисную ракетку или кристалл, заряженный позитивной энергией.
«Спаси себя сам!» ловко и органично встраивается в ряд дебютов 2020 года, вроде «Зависнуть в Палм-Спрингс» и «Бескрайней ночи», которым отсутствие стабильного проката подарило шанс быть услышанными. Эта камерная и личная история сделана в некотором роде друзьями для друзей. Главные герои съемочной площадки – и вышеупомянутые режиссеры Алекс Хьюстон Фишер и Элинор Уилсон, и актеры главных ролей Сунита Мани и Джон Рейнольдс – знакомы уже довольно давно, кое-кто учился вместе, а роль Сю изначально писалась под актрису с индийскими корнями. Эта личная интонация, любовный, но не лишенный иронии взгляд на самих себя в зеркало дарят слабую надежду, что, может, миллениалы, в отличие от тех, кто был сто лет назад, даже не заслужили звания «потерянное поколение», но не такие уж и пропащие ребята.