В этом году «Космическая одиссея 2001 года» Стэнли Кубрика отмечает своё пятидесятилетие. Фильм, без которого научно-фантастического кино никогда бы не существовало в его нынешнем виде, даже спустя столько лет продолжает будоражить сознание молодых режиссёров
Неудивительно, что многие авторы не только признаются в любви к творению Кубрика, но и отмечают его непосредственное влияние на свои фильмы. Мы решили отобрать девять ярких примеров картин, на которых отпечаток «Космической одиссеи» виден особенно отчётливо.
Успех «Космической одиссеи» подвиг многих режиссёров 70-х годов на создание фантастики, которой не видели большие экраны ранее, — провокационной, дерзкой, поднимающей острые вопросы и не боящейся показаться излишне сложной. Одним из самых необычных представителей этой «новой sci-fi волны» стала «Дикая планета» режиссёра Рене Лалу — психоделический анимационный фильм, немного напоминающий зарисовки Терри Гиллиама для «Монти Пайтон».
«Дикая планета» рассказывает о далёком внеземном мире под названием Игам, где сверхразумные существа драги управляют куда менее разумными (и куда больше похожими на людей) омами. Но омы, конечно же, с рабским положением не согласны и потихоньку готовят восстание.
Кристофер Нолан всегда был одним из главных почитателей Кубрика в Голливуде: именно благодаря ему появилась новая, отреставрированная версия «Одиссеи», и он же представлял обновлённый фильм на прошедшем Каннском кинофестивале. На презентации режиссёр с удовольствием вспоминал, как впервые в семь лет увидел шедевр Кубрика: «Я никогда не думал, что можно быть настолько вовлечённым в мир фильма. Как только занавес экрана открылся, я отправился в это невероятное путешествие». По его словам, во многом благодаря «Одиссее» маленький Кристофер решил выбрать карьеру кинопостановщика.
Неудивительно, что в своём масштабном космическом эпике «Интерстеллар» Нолан отдал дань уважения творению Стэнли Кубрика. В невероятной сцене полёта по орбите чёрной дыры легко угадывается оммаж на финал «Космической одиссеи», да и центральная тема со сменой поколений и эволюцией человека очень похожа на историю кубриковского Монолита. Нолан пытается создать то же тяжёлое, но в то же время манящее пространство бесконечного космоса, что поразило его в детстве, — и по большей части ему это удаётся.
Но если Нолана больше вдохновляет техническая часть «Космической одиссеи», то его главный противник на звание «лучшего блокбастерного режиссёра современности» Дени Вильнёв скорее опирается на часть повествовательную. Его холодное, вдумчивое «Прибытие» — антипод чувственного «Интерстеллара». Оно больше напоминает не о красивых космических сценах у Кубрика, а о финале его картины пятидесятилетней давности, запутанной и бесконечно многогранной в её интерпретациях.
«Прибытие», пускай и несравнимо проще в понимании, в целом следует лекалам Кубрика. Зрителю тут ничего не разжёвывают, большую часть информации надо искать самому в сложном символизме ленты. Есть и ещё одна черта, в которой легко узнать влияние Кубрика, — Вильнёв никуда не спешит. Он даёт вволю насладиться окружением, физически почувствовать тот мир, в котором разворачивается его история.
Один из самых неординарных последователей Кубрика — Шэйн Каррут, режиссёр-загадка, чьи фильмы можно обсуждать неделями, да так и не разобраться во всех хитросплетениях сюжета. Что его дебютный, снятый буквально на свои кровные «Детонатор», что чуть более дорогая «Примесь» — пример умного научно-фантастического кино, которому не могут помешать никакие ограничения в бюджете.
Внешне фильмы Каррута не слишком похожи на «Одиссею»: в них нет ни будоражащих визуальных эффектов, ни мастерски отточенной постановки. Но в глубине эти картины похожи: те же сложные философские дилеммы, тот же отстранённый взгляд учёного-наблюдателя, в чьих глазах горит вопрос: «А что же дальше?»
В 1972 году заслуженный мастер спецэффектов Дуглас Трамбалл, работавший в том числе над «Бегущим по лезвию» и (конечно же!) «Космической одиссеей», решает снять своё научно-фантастическое кино, а заодно и использовать наработки, что остались у него со времён картины Кубрика.
Но, как ни удивительно для мастера эффектов, его «Молчаливое бегство» в первую очередь поражает не техническим оформлением. Трамбалл снял тихое, почти камерное кино о человеке, который ради сохранения растений идёт на сложную борьбу с системой, напарниками и собственной совестью. Невероятный Брюс Дерн в главной роли как дополнительный стимул посмотреть этот ныне забытый шедевр.
Режиссёр Альфонсо Куарон не раз признавался, что при работе над «Гравитацией» всячески избегал параллелей с «Космической одиссеей». Но не потому, что фильм Кубрика ему не нравится, а скорее наоборот — Куарон понимал, что его картина в любом случае не избежит влияния «Одиссеи», и он лишь не хотел делать это влияние ещё заметнее.
«Даже когда я пытался опираться только лишь на реальные съёмки космоса, я понимал, что призрак “Космической одиссеи” преследует меня… Невозможно смотреть на парящий в невесомости объект и не думать о знаменитой сцене с ручкой или снимать улетающую вдаль Сандру Буллок, не держа в голове полёт Фрэнка Пула в пустоту».
Другой титан Голливуда и близкий приятель Кубрика, Стивен Спилберг в 1977-м тоже снял фильм, который изменит жанр научной фантастики навсегда. Если после «Одиссеи» сложно было снять другое великое кино о космических путешествиях, то после «Близких контактов…» невозможно всерьёз воспринимать старомодные истории о нашествии инопланетян.
Спилберг одним из первых в кино попытался досконально изучить вопрос контакта с цивилизацией, понять которую мы никогда не сможем — просто потому, что до неё не доросли. И, конечно, сними он «Близкие контакты…» лет на десять раньше, до «Одиссеи», никто бы не заметил молодого автора, не отметил бы фильм двумя «Оскарами» и уж тем более не разрешил бы на одну из ролей приглашать ветерана «французской новой волны» Франсуа Трюффо.
Легендарный фантастический хоррор Ридли Скотта можно рассматривать как расширенную версию противостояния экипажа «Дискавери» с холодным и расчётливым роботом HAL 9000. Разве что людей в «Ностромо» побольше, да и борются они не со сверхумным искусственным интеллектом, а с безжалостным пришельцем — впрочем, таким же холодным и расчётливым.
Ридли Скотт сознательно увёл свой sci-fi фильм в жанр хоррора, потому что, по его мнению, побить «Космическую одиссею» на её же поле невозможно. Впрочем, это не помешало его планам выступить исполнительным продюсером продолжения «Одиссеи» — сериала 3001: The Final Odyssey, который телеканал SyFy планировал запустить ещё в 2005 году. К сожалению, не срослось.
Через 4 года после выхода «Одиссеи» другой великий режиссёр ХХ века снимает свой научно-фантастический фильм — столь же тягучий, монструозный и глубокий. Понятно, почему многие называли «Солярис» «ответом» Тарковского Кубрику: некоторые параллели между работами двух мастеров провести действительно можно. Да и, не случись «Космической одиссеи», картина Тарковского вряд ли бы появилась на свет — ведь до творения Кубрика мало кто воспринимал научную фантастику всерьёз.
Но при этом забавно, что сам Тарковский не любил «Одиссею» и отзывался о ней как о картине «совершенно неестественной». Поэтому свой «Солярис» он воспринимал скорее как «анти-Одиссею», где в центре стоят не технические достижения, а нравственные проблемы человека.
Присоединяйтесь к нашему каналу в Телеграм, чтобы ничего не пропустить!