Рецензия на фильм «Бубен, барабан»

В провинциальный город N, при ближайшем рассмотрении оказавшийся поселком городского типа, где задерживают пенсии и не выдают зарплату, приезжает без рубля в кармане подтянутый стальной блондин в форме капитана ВМФ (Дмитрий Куличков). В поселкововом общежитии, и тоже без рубля в кармане, пьет чай без сахара строгая женщина с трагическим лицом – библиотекарь Екатерина Артемовна (Наталья Негода), сводящая концы с концами незаконной распродажей русской классики. Предпочтя чебуречную походу в ресторан, ради которого пошла в расход роскошная золотая зажигалка, моряк и библиотекарша разделяют ложе, но замаячившее было счастье омрачается целым рядом факторов. Городским стоматологом, возглавившим местное криминальное сообщество, и тоже неравнодушным к женщине с трагическим лицом. Неравнодушной к морякам соседкой по общаге. Чувствительным коррумпированным милиционером, падающим в обморок от вида крови. И самим стальным блондином, обнаружившим неожиданно обширные познания в воровском жаргоне.

В последние года два набеги на русскую провинцию и возвращение в Москву с невыносимо грустным фильмом про царящую там мерзость запустения превратились для наших режиссеров в добрую традицию – в нечто вроде сдачи норматива по специальности. Своей второй после «Кремня» (2007) картиной Алексей Мизгирев также ответил на упрек, частенько бросаемый москвичам самими москвичами, что вот, мол, "засели мы тут за этим МКАДом, а страны под собой не чувствуем", и очутился со своим "Бубном барабаном" посреди еще одной гоголевской лужи в одной упряжке с «Юрьевым днем» (2008) Серебренникова и «Волчком» (2009) Василия Сигарева. Ряд можно и продолжить, но этой тройки хватит, чтобы уловить несущую частоту, на какой принялась вещать пресловутая "новая волна" русского современного кино – народничество. Тоска по настоящему, толкавшая разночинцев в трактиры с мужиками, а московскую богему 60-х – в колхозные коровники рисовать "суровым стилем", никуда, как видим, не исчезла. И то, что любовный треугольник красиво отягощается у Мизгирива злокачественным поселком городского типа, заплеванными чебуречными и руинированными пятиэтажками представляется нам исторически вполне закономерным. Такова, во всяком случае, одна из матриц, по которой функционирует последние двести лет русская культура, и "Повести Белкина", которые Екатерина Артемовна толкает из-под полы чувствительному милиционеру на вокзале, упоминаются в фильме очень кстати.

А вот идеи, роящиеся в голове у разночинца-режиссера, припавшего к родному настоящему, оказываются кстати не всегда. Смелая линия, соединяющая проданного на чебуреки Пушкина и надпись Б.О.Г., гравированную на зажигалке моряка и ставящую в предсказуемый тупик всех героев фильма, прослеживается в картине на отлично. Тяжелая неразбериха начинается скорее в важной точке, где Б.О.Г. и наше всё пересекаются с линией любовной, отвечающей в фильме за эмоции. Здесь автора, как мужчина мужчину, хочется спросить, действительно ли он считает, что проданный когда-то Пушкин – та самая цена вопроса, за которую женщине с трагическим лицом можно дать пощечину, переспать с соседкой, напиться в чебуречной и выехать из города?

От полного краха эту сомнительную конструкцию спасает Наталья Негода, двадцать лет пережидавшая безвременье, чтобы вернуться и напомнить – после "Маленькой Веры" она продолжает оставаться главной русской актрисой: не только этого года, но и этих двадцати лет тоже.

Лишите фильм ее мощнейшей гравитации, и режиссерские бубны с барабанами останутся вращаться в пустоте, как кольца без Сатурна.