Рецензия на мини-сериал «Локерби: В поисках правды»: расследование длиною в жизнь

Мини-сериал — идеальный формат для рассказа об ужасающих событиях: он позволяет прочувствовать трагедию, но не утонуть в деталях. Несколько лет назад эту гипотезу доказал «Чернобыль», погрузивший тысячи наблюдателей в катастрофу 1986 года. В том же десятилетии началось проклятие Локерби: 21 декабря 1988 года над шотландским городом взорвался Boeing 747, в результате погибли 270 человек. Однако между двумя упомянутыми происшествиями есть весомая разница: если виновники аварии в Чернобыле были найдены, то причина крушения самолета до сих пор покрыта тайной.

Первая серия, как и подобает рассуждениям о горе, самая тяжеловесная: врач Джим Свайр (Колин Ферт) и его супруга Джейн (Кэтрин МакКормак) провожают дочь Флору (Розанна Адамс), 23-летнюю студентку медицинского университета, на злополучный рейс. Гомон проводов сменяется раскатами в небе над Локерби — так обычно звучит гром, как и подумали местные жители, прежде чем фюзеляж самолета, охваченный огнем, рухнул на город. Единственное, что остается у семьи Свайр от дочери, — отрезанная при опознании тела прядь темных волос. Джим одержимо пытается докопаться до правды, и его борьба превращается в главный нерв повествования. 

Колин Ферт в роли Джима Свайера на кадре из сериала «Локерби: В поисках правды»

Почему именно семья скорбящего врача стала центром сериала? Ответ прост: Свайр — не выдуманный ради драматургии персонаж, а человек, бросивший вызов государству и написавший мемуары о своих тяжбах с системой. Как это часто бывает, борец за справедливость становится гласом народа — в том числе всех семей, потерявших близких в трагедии над Локерби. Однако достаточно быстро Свайр переходит границы дозволенного даже глубоко скорбящим: он проносит муляж бомбы в аэропорт, чтобы доказать никчемность британских спецслужб, делает громкие заявления в прямом эфире, которые могут не совпадать с мнением других пострадавших. Уместить все расследование Джима в пять серий — задача не из легких. На экране то и дело нам подсказывают наступивший год, пока Свайр вновь и вновь пересматривает одни и те же репортажи — архивные кадры с места крушения сопровождают каждый эпизод.

«Локерби» наполнен конфликтами, и главный из них — борьба с системой, не готовой к сотрудничеству. Уже во второй серии врач начинает терять и все оставшееся: Джейн устает от постоянных визитов журналистов и навязчивых звонков, в то время как сам Джим выбирает посвятить жизнь погибшим, а не тем, кто остался рядом. Вначале за праведным гневом Свайра зритель наблюдает с толикой гордости, но очень скоро чувство сменяется сожалением: когда от врача отворачиваются другие семьи погибших, государство фальсифицирует улики, а сам Джим начинает путаться в доказательствах, победа кажется все более призрачной и недостижимой.

Колин Ферт в роли Джима Свайера на кадре из сериала «Локерби: В поисках правды»

Дополнительное препятствие во время просмотра — запутанность самого следствия. История изобилует политическими интригами, о которых мы узнаем со слов человека, ведущего расследование в личных интересах. Когда точка зрения Джима меняется в очередной раз, зрителям остается лишь расклеивать улики на стене и связывать их красной нитью. Первоначально Свайр был уверен, что ответственность за атаку должен нести Иран — врач уличил США в нежелании признать эту версию, поскольку Штаты хотели избежать дипломатических осложнений. За время следствия обвиняли Корпус стражей исламской революции, Народный фронт освобождения Палестины, даже ЦРУ, но в итоге козлом отпущения стала Ливия. Гражданина страны Абдельбасета Али Махмеда Аль-Меграхи (Ардалан Эсмаили) признали виновным в организации теракта. Свайр, сначала согласившийся с решением суда, вскоре назовет Аль-Меграхи «271-й жертвой катастрофы Локерби» и посвятит себя уже его оправданию.

Колин Ферт в роли Джима Свайера на кадре из сериала «Локерби: В поисках правды»

Когда даже Джим уже не уверен, на чью сторону встать, а последние союзники — журналисты, вцепившиеся в врача как в символ борьбы с системой, — больше не могут его поддерживать, зрителю остается лишь следовать за эмоциями. Но они здесь настолько интенсивны, что укачивает: к середине сериала повторяющийся драматичный саундтрек, сопровождающий долгие кадры, кажется излишним. Остервенелая борьба внезапно начинает напоминать мыльную оперу, главный герой которой разве что не вскидывает руки к небу в мольбах о помощи. И именно в этом просчете режиссера Отто Батхерста кроется главная проблема «Локерби»: зритель должен размышлять о том, кто понесет наказание, но вместо этого делает ставки, когда Джейн подаст на развод. И это, конечно, ни в коем случае не вина национального героя Свайра, а решение создателей, рискнувших вызвать у зрителей жалость, а не гнев. Особенно подчеркивается одиночество врача практически во всех сценах суда или журналистских визитов: камера Эшли Роу специально выделяет Джима на фоне остальных. 

«Локерби» во многом напоминает недавнюю «Презумпцию невиновности» с Джейком Джилленхолом: оба проекта начинаются как детективы, но скатываются в хождение по личным мукам, и буква закона уже не так важна. Но чем ближе «Локерби» к финалу, тем сильнее ощущается, что история обрывается на полуслове. Еще пара эпизодов могли бы глубже раскрыть, как британское правительство заметало следы и выстраивало удобную версию событий. Эта недосказанность парадоксально становится главным посланием сериала: даже правдолюбы, посвятившие жизнь поиску истины, остаются заложниками политических игр. В отличие от Свайра, смирившегося с потерей, мы, зрители, все еще жаждем правосудия. И остается лишь горькая мысль: если даже скорбящий отец заблудился в поисках справедливости, на что остается надеяться остальным?