Рецензия на первый сезон сериала «Одни из нас»: удалось ли HBO снова пережить апокалипсис?

Первая глава путешествия Элли и Джоэла завершилась — травма, нанесенная студией Naughty Dog геймерам, теперь покалечила и тех, у кого был пульт, а не джойстик в руках. Контрабандист (Педро Паскаль) и девочка с иммунитетом (Белла Рэмси) прошли сквозь страну, захваченную пандемией гриба кордицепса, но что еще страшнее — людьми, живущими по собственным законам. Сериал HBO превратил выживание с карманами, полными патронов, в экскурсию по жизни после конца. От эпизода к эпизоду, от сцены к сцене геймдизайнер Нил Дракманн и шоураннер Крэйг Мэзин проводили ветеранов и новобранцев по закоулкам покрытой плесенью морали, чтобы в финале вписать Джоэла и Элли в новую картину гуманизма.

Анна Торв в роли Тесс на кадре из сериала «Одни из нас»

«Одни из нас» — проект калибровки множества оттенков восприятий: зритель геймеру не товарищ, ребенок не поймет родителей, а потому тест на эмпатию и вовлеченность все проходят по-разному. Перевод проигранного в увиденное или незамутненный взгляд? Кто справедливее в диагнозах? Вопрос открытый, как и финал шоу: трактовки, интерпретации, подсчёт зараженных в кадре и отслеживание мутаций канона по большому счету только начались. Сомневаться не приходится в одном: «Одни из нас» — этапный проект, который не маркируется аналогами по множеству причин. Сериал останется предметом бурного обсуждения, источником искренней любви для одних и жгучего разочарования для других. Впереди еще сезон (а возможно, и не один) — горизонт открытий шире, чем кажется, и авторы уже намекают на грядущие перемены.

Уважительный поклон культовому оригиналу

По завершении в наследство смотрящим помимо глухого отчаяния и размышлений о проблеме вагонетки досталось и предчувствие отложенного бунта. Нил Дракманн однажды уже «не оправдал» доверие аудитории — выход второй игры сопровождался массированными волнениями в сообществе. Добрая половина фанатов не приняли продолжение (опрометчивый и скупой подход): в сравнении разворотов диптиха апокалипсиса первая глава стала идеальным каноном — практически святым писанием от Naughty Dog, которое никто не смеет трогать грязными руками. Будто устанавливая плацдарм для нового кровавого сражения с аудиторией, Дракманн и Мэзин преданно, старательно и аккуратно отдали честь поп-культурному столпу. Дракманн доставал замыслы с пояснениями, трактовками и задумками, которые остались за периметром геймплея, вроде обстоятельств заражения мамы Элли Анны (Эшли Джонсон) и природы иммунитета девочки. Мэзин как сценарный доктор старательно латал белые пятна в истории, задавая больше вопросов к миру и наращивая драматургический объем, стоящий за портретом каждого выживающего: NPC стали людьми с биографией за плечами и именами на приближающемся надгробии. Артисты из игры — Эшли Джонсон, Трой Бэйкер, Мерл Дэндридж, Джеффри Пирс — нашли надежный приют на экране, фактурный мир перенасытился виртуальными сувенирами, которые подмигивают «своей» аудитории, от предметов одежды до плакатов на улице, а музыка Густаво Сантаолалья каждой нотой колет дурным предчувствием где-то в груди. «Одни из нас», взяв на пилоте планку адаптации видеоигры, приближенной к идеалу, держались благородной миссии до самого конца, выбрав путь ультимативно безопасный, несмотря на определенные (но не радикальные) вольности с нарративом. 

Белла Рэмси в роли Элли на кадре из сериала «Одни из нас»

Рутинная борьба со смертью обрела множество лиц: военная дисциплина FEDRA с судом без промедлений, альянс сопротивления «Светлячки», не гнушающиеся любых методов достижения благой цели, тихий оазис ласковой субурбии Билла (Ник Офферман) и Фрэнка (Мюррэй Бартлетт), разбой на дорогах, гражданская война за город, закрытая коммуна в подземных коммуникациях, имитация нормальности с коммунистическим строем в Джексоне или секта с верой в спасение на зимнем курорте. Одна общая беда не вытеснила множество частных несчастий: остался и рак, и рассеянный склероз, и одиночество, помноженные на дефицит лекарств, еды и средств гигиены.

Смена жанра и приглушенная фактура насилия

Строить будущее на обломках благополучия получается не у всех: галерея выживающих разнится, как жанровая огранка каждого эпизода, — от аорты роуд-муви, качающей кровь всего сюжета, до зимнего вестерна, экшен-нашествия зараженных, фильма-катастрофы или coming-of-age-аккорда из прошлого. Но во всей палитре методов пересказа главным языком остается все же драма, которая к финалу окончательно выпроваживает толпу зараженных за пределы кадра. Разочаровывающее обстоятельство для тех, кто ждал бойни, и заново открытая правда для всех остальных: сколько бы монстров ни вместила Земля, самым страшным остается человек. 

Педро Паскаль в роли Джоэла на кадре из сериала «Одни из нас»

Дракманн и Мэйзин сделали ставку на пугающий реализм, стерли с лица Джоэла все оттенки героя старомодных боевиков и вынесли концепцию «мачо против всех» за скобки повествования. Решение более чем оправданное, но вместе с отрядами NPC-бандитов, подвидами зараженных и мощными падениями с моста ушли адреналиновый драйв и сумасбродная непобедимость оригинала. Впрочем, странно было ожидать от автора «Чернобыля» и выбранной когорты фестивальных режиссеров (Али Аббаси, Ясмила Жбанич, Лиза Джонсон и др.) залихватскую резню в духе «Зомбиленда». Ключом к перемене тональности жанра стал язык насилия на экране: «Одни из нас» от HBO стесняются крови и осторожничают, оберегая выправку Джоэла Миллера до кульминационного момента. Последствия физических увечий чаще прячут от зрителей, камера не отводит взгляд от автора урона, будь то схватка Элли и Дэвида или Джоэл, расправляющийся с угрозами — солдатом FEDRA или подростком-бандитом из Канзас-Сити. Даже в оглушающем финале насилие — не совершившийся факт, а средство: молчаливый боец методично отстреливает «Светлячков», ни одна мышца не дрогнет на лице Паскаля, а тела остаются контурами позади где-то под тяжестью аккордов Сантаолалья. Сравнивать уровень жестокости сериала и игры, где каждые 15 минут в щепки разлетаются десятки безликих соперников, невозможно, но в случае выстраивания отношений Элли и Джоэла насилие (и его восприятие) служит одновременно механизмом вынужденной защиты и уроками воспитания. Зрителей намеренно уберегли от откровенных увечий и бытовой фактуры смерти, чтобы не романтизировать активную стадию выживания любой ценой, но Элли от последствий пережитого спасти не удалось. Разве что сбить спесь и героичность с тропа избранной: иммунная девочка — словно Гарри Поттер в зомби-апокалипсисе без волшебства. Судьба сырья для вакцины отчетливо породнилась с участью «свиньи на убой» — выращенной в тепле и сытости под присмотром Марлин и под опекой военных Элли пришло время умереть. Выбор не жертвенной, но рядовой участи в условиях конца света вновь вызывает резонанс и осуждение, но исход «Одних из нас» — редкая комбинация обстоятельств в поп-культурном альянсе персонажей с миссией спасения мира. Возможно, именно сегодня, через декаду после выхода игры, когда троп избранных утомил всех прочих, а герои все чаще лишены полярных характеристик плохих и хороших, поступок Джоэла будет трактован иначе. Впрочем, правильной реплики здесь быть не может. 

Белла Рэмси в роли Элли на кадре из сериала «Одни из нас»

Во втором сезоне все может быть иначе, и это неплохо

Элли и Джоэла бережно укутали в лоскутное одеяло, расшитое узорами проигравшего человечества. Оберегая от неожиданностей, внезапных вспышек самоуправства сюжета или подмены событий, Дракманн и Мэзин бережно и достойно провели спутников по знакомой дороге, вновь доказав, что «Одни из нас» — драматургически безупречная история с мучительным финалом, который невозможно ни забыть, ни изменить. Предсказуемость для геймеров трансформировалась в злой рок, тотальное предчувствие новой беды, провоцирующее отчаянное желание спасти гастролеров по несчастьям хотя бы в этот раз (о том, как Дракманн и Мэзин управляют эмоциями, мы писали в отдельном тексте). В Педро Паскаля, Беллу Рэмси и тихую магию рождающейся близости невозможно не влюбиться всем сердцем: поразительного и человечного кастинга игра ждала 10 лет. Не смотря на всю нарочитую правильность и даже экономную дидактичность авторов по отношению к первоисточнику, невозможно остаться в стороне, даже проходя путь заново. И если существует барометр мастерства, то, пожалуй, повторное вовлечение можно считать одним из показателей профессионализма кинематографистов. 

Педро Паскаль в роли Джоэла на кадре из сериала «Одни из нас»

Первый сезон «Одних из нас» стал своего рода аттестатом зрелости и состоятельности идеи переноса путешествия в другой медиум: очень осторожным, взвешенным и цельным. По прошествии времени открывающая глава может и вовсе показаться приквелом еще более масштабной истории. Теперь остается лишь набрать воздуха в грудь и надеяться, что продолжение станет настоящим полигоном испытаний душевных резервов зрителей на прочность. Там, где уже не страшно задеть самую взыскательную аудиторию и однажды все отношения автора с фандомом были разрушены, зона ответственности меньше, а потому вероятность существенных перемен больше. Дракманну и Мэзину вновь предстоят игры с восприятием у старых друзей и эмоциональные качели для новых знакомых. Изо всех сил хочется, чтобы «Одни из нас» позволили себе больше смелости и авторской свободы: точка невозврата пройдена, и терять больше нечего.