Слово пацана: рецензия на фильм «Бладшот»

После очередной тяжёлой военной операции солдат Рэй Гаррисон возвращается к своей возлюбленной Джине. Встретившись, они долго целуются на фоне заката в слоу-мо, прямо как в попсовых российских клипах, а вечером занимаются любовью и разговаривают о шрамах героя Дизеля. Не изменяя себе, он выдаст эпичнейшую фразу о том, что не важно, как эти шрамы появились, — важно, как закончилась их история, ведь солдат вернулся домой живым. Философствования, впрочем, провидческими не оказываются: наутро Гаррисона с женой похищают.

Рэй просыпается в морозильной камере посреди свиных тушек. Вдруг начинает играть песня Psycho Killer, и в чумовом танце, от которого зритель наверняка испытает испанский стыд, к нёму медленно подберётся негодяй Эйкс (Тоби Кеббелл). Ему нужно узнать, кто слил информацию военным, благодаря которой и началась прошлая операция Гаррисона. Когда Эйкс понимает, что Рэй всего лишь пешка и не посвящён в детали, он убивает Джину и её мужа. Гаррисон снова приходит в сознание, но уже в секретной лаборатории. Он помнит только своё имя и звание, но доктор Эмиль Хартинг утверждает, что больше ему знать и не нужно, ведь он стал идеальным модернизированным солдатом, человеком без прошлого.

Так рождается новый и, честно говоря, не шибко нужный миру кинокомиксов супергерой Бладшот, чью кровь полностью заменили на наноботов, реконструирующих его тело. Когда Рэй начнёт вспоминать, кем был раньше, его захлестнёт безумная жажда мести, и воскресший озлобленный вояка, вопреки убеждению нового начальства, отправится искать справедливость (читай — мочить отморозка Эйкса). Сложно не согласиться с тем, что весь концепт «Бладшота» звучит преступно скучно: это архаичная история вендетты, в центре которой герой с обострённым чувством долга и, что хуже, мимикой Вина Дизеля.

Если бы не трейлеры, которые заспойлерили главный сюжетный твист (ради сохранения мало-мальской интриги рассказывать мы его не будем), «Бладшот» мог бы здорово сыграть на заниженных ожиданиях. По крайней мере, первая половина фильма структурно очень самоиронична. И хотя в ней злодеи пляшут под песни о психах-убийцах, а Вин Дизель в каноничной манере разбрасывается своими коронными пацанскими фразочками, авторы используют все архаичные детали для деконструкции шаблонов кинокомикса. Фильм, который должен был продолжить мертвую петлю из абсурдных и предсказуемых боевиков о мести, скорее пытается взглянуть на эту тенденцию через пародийную оптику.

Это, пожалуй, единственное, чем «Бладшот» отличается от любого другого невзрачного супергеройского экшен-фильма. Забавнее всего то, что, перейдя от экспозиционной деконструкции к развитию сюжета, настоящему, а не мнимому ироничному конфликту, он начинает спотыкаться обо всё то, что так рьяно высмеивал в начале. Выдав интересный пассаж о наивности revenge-историй принципиальных мстителей, он решает рассказать… revenge-историю о принципиальном мстителе. Только теперь вообще без иронии и со всеми атрибутами боевиков категории B: драками мультяшных компьютерных моделек, дёрганым монтажом и вторичными характерами-масками.

В какой-то степени такая глупость «Бладшота» оправдана сюжетно. Персонаж Гая Пирса, увидев, на что Рэй Гаррисон готов ради мести, сначала иронизирует по поводу его характера, но потом выражает искреннее восхищение его моделью поведения. Возможно, создатели фильма испытывают что-то похожее: воспринимая архаичность подобных сюжетов, они, подкупленные самоотверженностью и наивностью героев, вновь воспроизводят их истории. Проблема в том, что в «Бладшоте» пиетет перед устаревшим каноном не ощущается. Речь здесь идёт скорее о безыдейном повторении.

По-настоящему искренним в «Бладшоте» оказывается лишь антимилитаристский подтекст. Рэй Гаррисон — маленькая деталь в гигантском военном механизме, расходный материал, который против своей воли становится собственностью гигантской корпорации. Технологии уменьшили количество жертв, но сделали из солдат безвольных киборгов, окончательно потерявших всякую возможность выбирать. В мире «Бладшота» модернизированное общество непрерывно связано с рабством. Протест довольно инфантильный и обыденный для жанра, но для такого фильма — приятная неожиданность.