Тело как улика

В Центральном Доме кинематографистов прошла предпрокатная премьера фильма Дмитрия Месхиева «Механическая сюита», произведшего большой фурор на прошедшем «Кинотавре». Кинематографическая общественность хохотала до слез, а, отсмеявшись, заявила, что фильм не такой смешной, каким мог бы быть. Месхиеву прочили главный приз, однако, не дали. К тому же не обошлось без скандала. Съемочная группа в полном составе отказалась признать название фильма. Выяснилось, что «Механическая сюита» - плод продюсерской фантазии, к которому режиссер не имеет никакого отношения. Он назвал свою картину «Связанные». В том смысле, что связанные одной цепью. И целью тоже.

Между тем слова «Механическая сюита» - весьма подходящее определение для всего предыдущего творчества Месхиева, который никогда не снимал ни эмоционального, ни чувственного кино. Его картины – «Гамбринус», «Циники», «Над темной водой» - похожи на шахматные партии с жесткой структурой и хорошо прописанными ходами. Месхиев – режиссер логичный, холодный и отстраненный. А человек – ужасно милый и компанейский. Он умеет варить чудный борщ для большой компании. «Механическая сюита» очень похожа на этот борщ. Потому что раньше Месхиев снимал кино не для всех, а теперь снял для всех и каждого в отдельности. Если его сюита и механическая, то это, конечно, поп-механика. Веселенький такой фильм. Огненный. Про то, как труп везли-везли, а до места назначения не довезли.

Вот два главных русских типа. Один – ушлый и оборотистый, из тех, кто всегда знает, как выйти сухим из воды и у кого в каждой забегаловке по знакомому официанту. Второй – полный его антипод, из тех, кто всю жизнь ходит на полусогнутых, кому жены изменяют и кого в каждой забегаловке официанты обсчитывают. Два главных русских типа любят соображать на троих, но третьим на сей раз окажется труп. Бедный заводской поэт Коля умер не вовремя и некстати – на перроне чужого города. Колю надо доставить на родной завод. По ходу дела Коля, разумеется, пропадает, зато появляется масса других персонажей. В результате кто-то остается со сломанной челюстью, кто-то с прободением язвы, кто-то с чемоданом золота, кто-то находит любовь, кто-то теряет надежду, а кто-то обнаруживает в себе такие полезные ископаемые, что только держись. Есть люди, про которых говорят, что они не зря прожили жизнь. Заводской поэт Коля, выходит, не зря умер. Тоже неплохо.

Историй про живые трупы в мировом кино великое множество. Все они, как правило, сделаны в жанре роуд-муви и крепко замешаны на черном юморе. «Механическая сюита» - не исключение. Русская народная черная комедия – это, конечно, лубок. Пошловатый и раздолбаистый. Шуточки в нем крепкие и бьют ниже пояса. Колю одевают в пиджак и кепи, прислоняют в теплом месте к теплой стенке и настоятельно просят не шляться по вагону, когда проспится. Библиотекарша – «синий чулок» - после первой рюмашки утверждает, что она запойная и развратная. А на вопрос «Не дадите ли в долг?», продавщица кваса припечатывает: «Всем давать – сломаешь кровать!» Прибавьте к этому выделенную в спецпроект тему полового бессилия и станет ясно, что «Механическая сюита» - это вам не Первый концерт Чайковского. В общем, обхохочешься. Парадокс в том, что действительно обхохочешься. Потому что фильм этот восхитительно наивный и оттого восхитительно смешной. Юмор, как говорится, это вам не шуточки, хотя и шуточки тоже. А в кино – даже не слова. Длина кадра, если хотите, монтажная склейка, интонация, выражение лица, движение бровей, походка. Месхиев виртуозно держит кадр, обозначает акценты, раздает маски, расставляет героев и заставляет их отыгрывать почти клоунские репризы. Весь этот грубоватый лубок нацарапан тонюсенькой иголочкой на рисовом зернышке. Работа филигранная. Вопрос лишь в том, чем ее считать – большим искусством или так, шуткой мастера.