Войти в пустоту и вернуться: почему стоит бросить все и посмотреть фильм «Экстаз»

Энергичное, безумно красивое и очень страшное кино от главного французского провокатора нашего времени.

Группа танцоров запирается в отдалённой хижине, чтобы отпраздновать начало своего тура. Они не знают, что в сангрию, которую здесь пьют почти все без исключения, кто-то подмешал ЛСД, и герои вот-вот отправятся в незапланированный трип, из которого никто не выйдет прежним.

Диджей ставит пластинку. Танцоры делают то, что умеют делать лучше всего, — они танцуют. Их тела с почти противоестественной гибкостью извиваются под повторяющийся электронный мотив, в этом танце — вся их жизнь, весь их идеальный порядок. Даже камера, кажется, пускается с ними в пляс, то лавируя между танцорами, то улетая вверх, глядя на них сверху глазами режиссёра-демиурга. Он единственный здесь знает, что скоро порядку придёт конец, люди станут танцевать уже совсем другие танцы, а их невероятная энергетика приобретёт знак «минус».

Ведь кто-то — не иначе как сам демиург — уже подлил запретное вещество в сангрию, и его подопытные крысы вот-вот раскроют свои далеко запрятанные страхи, отдадутся во власть всеобъемлющей паранойи. Гаспар Ноэ же будет за этим наблюдать, исследовать метания искорёженных душ и вскрывать все нарывы, что раньше были не так очевидны. Он здесь и лаборант, и бог, и главный провокатор. С каждым витком истории он подкидывает героям новые, всё более страшные проблемы, а сам сидит где-то наверху и игриво подмигивает зрителям: то титры посреди фильма пустит, отделяя момент, когда жизнь танцоров станет адом, то свои мысли о жизни и смерти огромными буквами проецирует на экране.

Но ни эта художественная нарочитость, ни безумные полёты камеры — она у Ноэ всегда игнорировала законы физики — не лишают фильм ужасающей естественности. Смотря «Экстаз», легко поверить, что Гаспар и правда накормил группу танцоров кислотой и просто снимал всё, что происходит. Настолько реальна их паранойя и агрессия, вопли, плач и пронзительные крики. Они вам будут сниться ещё долго.

В какие-то моменты Ноэ почти ударяется в эксплуатацию, да и чёрт бы с ним — эксплуатация эта талантлива и действительно работает. Вместе с противовесом в виде мрачного остроумия она превращает неприятное в по-настоящему страшное. А «Экстаз», определённо, очень страшный, физически страшный фильм: страшнее любых хорроров, социальных реклам или «Реквиемов по мечте». А все потому, что Гаспар, как никто другой, понимает простую истину: наркотики не дают людям ничего нового, они лишь раскрывают то, что в них уже есть. Наркотики не избивают друзей, не выкидывают их на мороз и не запирают своих детей в комнате с электрощитком. Это делают люди.

С 11 октября в кино.