Взрыв на макаронной фабрике ужасов: рецензия на фильм «Классическая история ужасов»

Сев в автофургон, группа не знакомых друг другу людей отправляется на юг Италии. Разношерстная компания с водителем-киноманом, хмурым врачом, студенткой и влюблённой парочкой попадает в аварию, пытаясь объехать мёртвую козу. Сломанные ноги, странный деревянный дом и отсутствие связи — заземление в жуткой местности, по всем заветам жанра, не сулит героям удачи, ведь за ними следуют маньяки в причудливых масках.

Матильда Анна Ингрид Лутс в роли Элизы на кадре из фильма «Классическая история ужасов»

История хоррора, фактически ровесника кинематографа, за сто лет прошлась по всем тропам, успев превратиться в причудливые гибриды и не единожды переизобрести себя – от постмодернистских метатекстов до «умных» социальных ужастиков. После «Криков» Уэса Крэйвена распарывание швов жанра из деконструкции превратилось в общее место – для ужасов стало повседневностью осмыслять самих себя. Эту линию не преминул продолжить дуэт Роберто Де Феи и Паоло Стрипполи, попытавшись понять место итальянского хоррора в национальной культуре.

Матильда Анна Ингрид Лутс в роли Элизы на кадре из фильма «Классическая история ужасов»

Правда, «Классическая история ужасов» начинает вполне по-американски, предлагая зачин в духе «Техасской резни бензопилой» Тоуба Хупера — с хипповатым фургоном, заброшенной местностью и ветхим домом на лесной поляне, посещение которого, как известно, станет для героев роковым. Далее фильм превращается в эдакий магнит, притягивающий и собирающий по пути все жанровые металлы: тут и убийцы в жутких масках, и расчленёнка в стиле джалло — главного достижения итальянцев в хорроре сорокалетней давности, — следом странные ритуалы в сопровождении жутких тотемов, веток и кровожадной деревенщины. После первого часа авторы наворачивают несколько сюжетных кульбитов, превращая «Историю ужасов» в плетёное дерево из десятка жанровых цитат и метакомментария: о том, какова божественная механика хоррора и его правила игры. Традиционный слэшер на поверку оказывается недовольным авторским посланием: итальянское кинопроизводство не может похвастаться жанровыми картинами с тех пор, как Дарио Ардженто, Марио Бава и Лучио Фульчи сложили руки, а зритель, всегда охочий до кровопусканий и насилия, бездумно смотрит хорроры, останавливаясь только на сценах кровавых бань.

Юлия Соболь в роли Софии на кадре из фильма «Классическая история ужасов»

Этот утомительный месседж по большей части и становится главным метатекстовым поворотом — для подобного маневра создателям пришлось целый час кокетничать с фанатами жанра, подражая стилевым ходам традиционного фильма ужасов. Но как только речь заходит об итальянской мафии, полоумных синефилах и тщании снять идеальный хоррор-фильм (непроста здесь есть чеховское ружьё с парнем-киноманом), «История ужасов» разваливается, попытка сказать новое слово оказывается невнятным бормотанием, а Де Феи и Стрипполи, замахнувшись на Уэса Крэйвена, не тянут веса и дают слабину, силясь обобщить историю жанра так, как это сделали «Крики» или «Хижина в лесу».

«Классическая история ужасов» выглядит сносной, пока создатели пишут любовное письмо жанру: в магии светофильтров, эффекте сепии и каноничных мизансценах. Однако весь классицизм, заявленный в названии, от эпизода к эпизоду сходит на нет – грошовая эстетика озадачивается социальным высказыванием, да и Стриполли с Де Феи придумывают не лучшую сборку — как если бы Тоуб Хупер снял «Солнцестояние», имея при себе несколько бутафорских масок и пейзажи южной Италии. Приставка «мета» — самая любимая и остроумная для поклонников ужасов — играет злую шутку со зрителем, обращая хоррор в набор необязательных подтекстов: сущий беспорядок из критических комментариев, неуместных кривляний и впустую пролитой крови. Спагетти-слэшер оказывается невозможной территорией для современного итальянского кино, его жанровые схемы вчистую лишены самобытности, а все кирпичики, на которых он строится, завезены из Америки (пусть и сам слэшер во многом развился благодаря успеху итальянских джалло-триллеров 70-80-х). Поэтому «Классическая история ужасов» лишь к третьему акту выпекает национальное блюдо, но изрядно запаздывает с удовлетворением зрительских аппетитов — к тому моменту фильм почти полностью дискредитирует себя.