Рецензия на фильм «Игра в имитацию»

В 1951 году британская полиция расследует кражу в доме видного математика Алана Тюринга (Бенедикт Камбербэтч). Когда преступника находят, сыщики узнают, что Тюринг гей и что преступление организовал его любовник. В соответствии с законами того времени ученого привлекают к ответственности за нарушение общественной морали. Пока Тюринг ждет решения суда, он вспоминает, как во время войны вместе с коллегами-математиками и лингвистами взломал немецкую кодовую машину «Энигма», построил электромеханический компьютер для расшифровки нацистских военных депеш и обеспечил странам-союзникам победу.

Россия гордится тем, что советские войска отстояли Москву, не сдали Сталинград и взяли Берлин. США гордятся тем, что высадились в Нормандии и построили больше авианосцев, чем японцы. Британию же распирает гордость из-за того, что она не смогла создать в Германии надежную шпионскую сеть, но зато взломала «Энигму» и заглядывала немцам в карты, не рискуя жизнями своих агентов. Что ж, у каждого своя история Второй мировой войны, и британская, по крайней мере, куда славнее французской. Потому что бедные галлы могут гордиться лишь тем, как смело плевали нацистам в шнапс, когда те отмечали блицкриг.

Перипетии криптографической войны между Германией и Британией – чрезвычайно интересный сюжет для напряженного военно-интеллектуального триллера. К сожалению, «Игра в имитацию» – дебютная англоязычная лента норвежского режиссера Мортена Тильдума – едва затрагивает даже ту часть этой истории, которая напрямую связана с главным героем фильма, реальным математиком, криптографом и пионером кибернетики Аланом Тюрингом.

Если верить картине, Тюринг взломал «Энигму» чуть ли не в одиночку, с небольшой помощью коллег, и судьба войны после этого была решена. На самом деле «Энигму» взламывали много раз, поскольку немцы регулярно ее совершенствовали, и каждый из таких взломов давался потом и кровью (так как для начала работы надо было раздобыть неповрежденную машину). И хотя Тюринг внес значительный вклад в успех предприятия, он, перефразируя известное высказывание Ньютона, был гигантом, стоящим на плечах гигантов.

Так, к тому времени когда Тюринг подключился к проекту, в руках британской разведки уже были результаты колоссальной работы, проделанной польскими криптографами до оккупации их страны. Именно поляки разработали многие из подходов к взлому «Энигмы», которые были освоены и усовершенствованы Тюрингом и его коллегами, когда немцы начали выпускать более сложные модели шифровального устройства. И именно поляки, а не Тюринг, предложили использовать машину для взлома машины, хотя их разработки не шли ни в какое сравнение с протокомпьютерами, которые строили британцы. В фильме же польские криптографы даже не упоминаются – равно как и почти все, за небольшим исключением, британцы, без которых Тюринг вряд ли бы справился.

Картина заходит так далеко, что утверждает, будто Тюринг добился приглашения в проект талантливой женщины-математика Джоан Кларк (это сделал ее бывший научный руководитель Гордон Велшман, работавший вместе с Тюрингом) и будто он в одиночку написал письмо Черчиллю с требованием увеличить финансирование проекта (в реальности под письмом стояло четыре подписи ведущих ученых). А когда ближе к концу фильма закадровый голос ученого намекает, что русские сдали бы Сталинград, если бы не его дешифровки, так и хочется ехидно поинтересоваться: «А часовню тоже ты развалил? Или все-таки турки слегка помогли?»

Итак, фильм Тильдума чрезвычайно упрощает реальные события и делает Тюринга единственным и неповторимым суперспасителем мира, а не важной шестеренкой в большой машине. Также он почти ничего не рассказывает о том, как, собственно, «Энигма» была взломана. Очевидно, авторы картины полагают, что зрители ничего не поймут в криптографии, даже если герои попытаются доходчиво им объяснить основные принципы своей работы.

Однако для байопика все это не так уж страшно. Главное, чтобы был раскрыт образ великого человека, чтобы зрители ощутили себя в его присутствии и прониклись его проблемами и переживаниями. Но вот беда – Камбербэтч играет зеркальное отражение реального человека! Его герой – вариация на тему Шерлока Холмса из «Шерлока» и Шелдона из «Теории Большого взрыва». Наглый, самоуверенный, начисто лишенный такта аккуратист без чувства юмора и понимания человеческих отношений, экранный Тюринг явно страдает высокофункциональным аутизмом, и дружить с ним могут лишь особо терпеливые люди вроде мисс Кларк в исполнении Киры Найтли. Реальный же Тюринг был классическим «рассеянным профессором» – обаятельным, смешливым и эксцентричным неряхой (шутка ли, он не всегда носил галстук!). И люди дружили с ним не только потому, что уважали его ум.

Что еще важнее для понимания промаха Тильдума, реальный Тюринг, пользуясь либерализмом английских ученых, не прятал от коллег и друзей свою любовь к мужчинам и даже открыто ухаживал за некоторыми из них. Когда после войны полиция уличила его в нарушении морали, он не отпирался и не раскаивался, даже притворно, а настаивал на своем праве спать с теми, кто ему нравится. Именно поэтому наказание было сравнительно суровым – химическая кастрация в течение года и лишение секретного допуска (геи считались неблагонадежными гражданами). В фильме же Тюринг тщательно скрывает свою тайну и поддается на шантаж, когда уличает советского шпиона, а тот в ответ грозит выдать Алана начальству. Это прямое оскорбление ученого – реальный Тюринг не изменил бы родине, чтобы сохранить в тайне свой секрет Полишинеля. Мы знаем это наверняка, потому что он не поддался на угрозы, когда его пытался шантажировать его бывший любовник, из-за которого Тюринг попал под суд. И мы знаем, что он, как честный человек, сперва рассказал Джоан о своем гомосексуализме, а потом предложил ей руку и сердце. А не наоборот, как в фильме.

Как видите, это не мелочи, а исключительно важные детали, которые показывают, что Камбербэтч сыграл не реального Тюринга, а какого-то вымышленного ученого. И его Тюринг заметно душевно слабее и куда менее обаятелен, чем математик был на самом деле. С тем же успехом актер мог бы сыграть Достоевского и заявить, что это его видение Толстого. И, кстати, для понимания отношений Тюринга с Кларк важно, что реальная женщина выглядела как дурнушка Эми из «Теории Большого взрыва», а не как красотка Кира Найтли.

Вот и получается, что «Игра в имитацию» полностью оправдывает свое название. Это не байопик о Тюринге и не триллер о военной криптографии, а игра в имитацию такого фильма. Да, «Игра» – стильное историческое кино, в ней есть пара сильных сцен, а харизму ее актеров отрицать невозможно. И лента, по крайней мере, привлекает внимание к Тюрингу, о достижениях которого многие даже не подозревают. Но великий ученый заслужил более близкий к реальности портрет.

Клеймить же сейчас Британию прошлого за то, что гомосексуализм в ней был наказуем, – это скучная игра в пустые ворота. И если уж хотелось это сделать, то стоило бы показать Камбербэтча в объятьях мужчины, а то и в постели. Картина же Тильдума так целомудренна, будто снималась для российских чиновников – и для тех поклонниц актера, кто не может представить его целующимся с кем-то еще.

С 5 февраля в кино.