А король-то голый! Рецензия на фильм «Годзилла 2: Король монстров»

С прошлого появления Годзиллы прошло 5 лет. С тех пор корпорация «Монарх», занимающаяся изучением огромных доисторических монстров, нашла более ста подобных существ и построила целую сеть институтов и баз для их сдерживания. На одной из таких работает доктор Эмма Расселл (Вера Фармига) — она разрабатывает систему, которая поможет сдерживать кайдзю и общаться с ними. В день, когда аппарат впервые работает как надо, на базу нападает отряд экотеррористов и похищает Эмму с её дочерью Мэддисон (Милли Бобби Браун). Они хотят освободить всех кайдзю, чтобы те установили новый порядок на земле и стёрли человеческую цивилизацию, загрязняющую природу. Теперь «Монарху» необходимо найти доктора и её аппарат, чтобы предотвратить катастрофу, — для этого они вызывают её мужа Марка (Кайл Чандлер), так и не оправившегося от трагедии пятилетней давности.

В 2014 году Гарет Эдвардс своей «Годзиллой» запустил MonsterVerse — новую амбициозную киновселенную, грозящую объединить все истории об огромных мифических чудовищах, исполинских монстрах и прочих кайдзю. Сам фильм, правда, едва ли тем амбициям отвечал — в отличие от предыдущих итераций, он предпочитал оставаться у земли, вместо героического пафоса условного «Тихоокеанского рубежа» и блокбастерного китча Роланда Эммериха строил практически спилберговский саспенс, где Годзилла большую часть времени обитал на фоне, в отрывках воспоминаний и телепередач. Эдвардс снимал гигантскую рептилию преимущественно с субъективных ракурсов, пытался отождествить зрителя и героев, сделать снова страшным монстра, который уже давно никакого трепета не вызывает — слишком он знакомый, привычный, «попсовый». И порой ему это даже удавалось.

Зрители, впрочем, стараний не слишком оценили — вместо этой вашей человеческой драмы и скучного саспенса они требовали хлеба, зрелищ и чтоб драчек было побольше. Удовлетворить их ненасытный аттракционный аппетит должен был сиквел, чей синопсис выглядит как мечта любого взрослого ребёнка: куча монстров сталкиваются лбами, чтобы наконец выяснить, кто же из них самый монструозный. По-настоящему смущало во всём этом безобразии только одно: снимать фильм поставили Майкла Догерти — режиссёра с, мягко говоря, не самой выразительной фильмографией (до «Годзиллы» он сделал два не самых выдающихся хоррора и написал сценарии к двум не самым лучшим частям «Людей Икс»).

Догерти, как оказалось, и правда далеко не Гильермо Дель Торо, не Ролланд Эммерих и даже не Гарет Эдвардс. Его, прости господи, режиссура умудрилась собрать почти все грехи вышедших из моды постнолановских блокбастеров, вдруг решивших, что экшен надо снимать с максимально сложным выражением лица и исключительно в тёмных тонах (причём слишком тёмными тут сделали даже дневные экшен-сцены). Годзилле почти никогда не удаётся встать в полный рост — его заточили в клаустрофобные крупные планы трясущейся мокьюментарной камеры, унылое слайд-шоу деталей, лиц и цветных вспышек. Точнее, как цветных: цветов в мире фильма в принципе существует только два — оранжевый и синий, а также все пятьдесят оттенков противно-коричневого между ними.

В отдельные моменты монтаж достигает таких эпилептических высот, что битвы кайдзю и превращаются в противостояние этих самых цветов, столкновение контрастной мазни, в стробоскопе которой уже не разобрать (или скорее не очень хочется разбирать), чьи там отлетают конечности и в чью ребристую чешую только что носом уткнулась беспокойная камера. Такой цветовой драматургии наверняка бы позавидовал какой-нибудь Балагов, но вот вторую «Годзиллу» она, к сожалению, совсем не красит (ха!). Запертая в тесных кадрах эпичность вдруг теряет и весь свой масштаб, и всю свою, собственно, эпичность.

А ведь, в отличие от первой части, Догерти делает ставку именно на визуальную выразительность — которой у его фильма, правда, нет. Он, конечно, уделяет много внимания и персонажам-людям (в его случае — слишком много), но их драма механична: у героев по две эмоции на фильм, вместо мотивации — скучный экофашизм. Обволакивающий страх сменился идолопоклонническим трепетом перед королем монстров — самым убедительным в этом плане кажется Кэн Ватанабэ, как малый ребёнок радующийся каждому появлению «годзиры» — его непреднамеренно комичная история воссоединения с предметом фанатизма раз в сто интереснее центральной сюжетной линии. Этой манипулятивной семейной трагедии, ни на что толком не влияющей и оперирующей ну совсем уж одноклеточными рычагами давления: мёртвый ребёнок, разлад родителей и прочие сентиментальные радости. Складывается ощущение, что Догерти не доверяет собственному материалу, боится, что драки километровых ящеров настолько неинтересны сами по себе, что им абсолютно необходима эта несложная драматургическая надстройка. Он не доверяет самому Годзилле — а короли такого не прощают.

С 30 мая в кино.