Рецензия на фильм «Антикиллер 2: Антитеррор»

У него уже есть "зрительский фонд" оригинала плюс количество прокатных копий, рекордное для отечества (162), плюс фирменные футболки раздают еще пуще, а вокруг премьер шум, бомонд, а спонсорами продукта являются "Audi" и "Panasonic". На магический ореол богатых телефонов с фото и видео, бронированных ноутбуков, автомобилей-трансформеров и пистолетов с сенсорным программированием, даже если все это – как бы норма жизни глубокого Конотопа, наш зритель ловится, как на праздник. К сожалению, основным источником сборов еще больших денег на "Антикиллере 2" явится вовсе не безобидно-сворованный у Запада промоушн. Это бы было очень даже простительно. Явится им, как ни парадоксально, тот вполне сознательный финт ушами, который не допустил проект до состояния нормального кино, сделав его всего лишь "лучше оригинала".

Финт начинается уже тем, что авторы отрицают, что конфликт происходит между спецслужбами и чеченскими террористами. Мол, террористы – они "вообще". Но куда тогда вертолет наших родных спецслужб с Гошей Куценко на борту приземлялся в самой завязке? На земли курдов, тамилов, колумбийских наркобаронов? Родные спецслужбы уже похищают Бин Ладена? Или Бин Ладен так лихо разговаривает по-русски и назло где-то на Фолклендах построил бункер типа "бедна сакля твоя"? Или сыновья похищенного поперли к нам в глубокий Конотоп освобождать отца, тоже не будучи ни чеченцами, ни мусульманами с их идефиксом "кровного родства", а просто из соображений международного терроризма? Ну, а если они в фильме все же чеченцы, то почему "хэппи-энд" – в том, чтобы наши спецслужбы их уничтожили? Для "хэппи-энда" в каждом отдельном случае вообще разбираться надо, кто чего хочет, кто кому гадит и на каком основании. Тут вот, к примеру, конкретно – люди отца спасают. Когда авторы фильма успели разобрать, что "черножопых" надо мочить, лишь потому что их меньше, а нас больше?

Всего два года назад "Война" Балабанова не вызывала вопросов, поскольку ее яро-античеченски настроенный герой был одиночкой, не менее яро настроенным антисоветски. Он один на один выходил и один против всех воевал, и за весь базар отвечал лично. Гоша Куценко в сиквеле "Антикиллера" стал милицейским полковником, он от лица государства воюет и похищает отца возмутившихся сыновей. Вовсе не для себя – для генерала (Алексей Булдаков), для какого-то еще Волошина (Андрей Смоляков), для какого-то жирного губернатора. В чем его правда, собственно? Жена его попадет в заложницы в самом финале, а до финала ее характеристика, собственно, только одна. Развесистая сцена свадьбы, совершенно беспомощная по психологии, как и все остальные семейно-бытовые сцены, поскольку Куценко по типу асексуален и неконтактен – запоминается случайной репликой. Невесту спрашивают: "У тебя платье французское?". Невеста отвечает: "Да наше, российское, я тебя с девочками познакомлю". В малоразговорном фильме подобная реплика почти не отличается от знаменитой "сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст", и никаких "личных" оправданий по части "семейных ценностей" Куценко не сулит.

Финт продолжается тем, что когда сыновья похищенного отца доехали до глубокого Конотопа, они начали мочить всех, кроме известного Креста (Сергей Шакуров). Крест вроде бы прижал ханыгу, торговавшего их наркотой, а саму наркоту спустил в унитаз. Мстители режут, как поросят, все его окружение, бухгалтера, ординарца, затем они режут "своего" вроде бы ханыгу, а Шакуров без общака, который давно отняли, до самого конца жив. Почему? Объяснение авторов, что мстители надеялись все же найти наркоту в унитазе, крайне неубедительно, поскольку денег за нее не оказалось даже в сейфе, где хранился общак. Причина гораздо более внесюжетная. Матерый убийца и вор в законе Шакуров, когда ему предложат сохранить жизнь в обмен на взрыв химскладов, гордо скажет: "Стреляйте, гады, стреляйте. Всех не перестреляете". А потом вместе с главным своим конкурентом он спасет родной город от страшного химзаражения. Братки делают все, чтобы обезвредить бомбу, мирятся и сотрудничают со спецслужбами. Вот это авторы признают: мафия и спецслужбы, безусловно, объединились против общего врага.

Дальше финт уже подетальный. "Врагу", конечно, навесили невыносимой жестокости: он и отца в результате убьет, и своих бросит, и вообще может только резать, резать и резать на крупных планах чужие шеи, так что соратники даже смущаются, зачем. Зато если в спецслужбах порой кто-то кое-где у нас честно жить не хочет, он далеко не так невыносимо однозначен. Некто Волошин, к примеру, спровоцировал жертвы при ненужном штурме и вообще был по виду человек нехороший, но потом заслонил от гранаты женщину-медсестру и геройски погиб. Вплоть до финального пафоса, идущего просто уже прямым текстом, из каждой щелочки лезет милая народу идея внешнего врага, "который во всем виноват", и власти, "которая все равно во всем разберется". Хотя эта рабская национальная идея вовсе не принадлежит самим авторам, и нельзя даже с уверенностью сказать, что они ее понимают, она и есть их главный "финт ушами". Просто в последние годы она снова пошла в ход, и они понимают, что именно она принесет их продукту большие народные деньги. Но, будучи нужной, точно как "Panasonic" и "Audi", модная государственная идеология, в отличие от них, портит весь ритм, монтаж и драматургию, характеры и эффекты "Антикиллера 2".

Фильм удлиняется, удлиняется (125 минут), зависает в пустотах и проскакивает мимо сути. Как два сапера лезут на крышу и подходят к бомбе, и что-то о ней рассуждают, хотя зрителю все о ней давно ясно, длится втрое дольше, чем как террорист убивает своего отца. Редкие остроты и местами видимая условность повествования кажутся чужеродными на фоне нутряной демагогической "правды-матки". Даже та единственная сцена, которая сумела выломиться, вырваться из демагогии, фильм как целое только утяжеляет. Речь идет, разумеется, о погроме "черножопого" рынка родными новоявленными скинхедами и последующей их драке со спецназом. Именно эта сцена – повод для обиды на авторов, которые явно могли по квалификации снять нормальное кино, а только кишка тонка.

На рынке, когда скинхеды сначала бьют лавки, горшки, людей, фрукты-овощи и рушат все, а потом идут "стенка на стенку" с относительно вовремя подъехавшим спецназом – вспоминается очень многое. Вот она – реальная проблема дикости вековой, вненациональной, называемой "быдлом" и неискоренимой у нас ничуть не меньше, чем у чеченцев. Только нас еще больше. Возникает вдруг ценная интертекстуальность – битва с тевтонцами у Эйзенштейна. Тут и "свиной клин" из пластиковых щитов, и потом "тяжеловооруженные рыцари" – в смысле конный спецназ – и даже ирония изображения. От самого Егора Кончаловского в личине юродивого до жуткой дерущейся бабы, опять же как у Эйзенштейна, в одном эпизоде видны понимание и основание для совершенно нормального боевика, который действительно был бы "экспортным", то есть конвертируемым, как валюта.

Эта сцена, к сожалению, еще больше подчеркивает, как дешевы и мелки победившие приоритеты авторов.

Текст: Екатерина Тарханова