Домашний арест: рецензия на фильм «Взаперти»

С детства у Хлои незавидный набор заболеваний: она прикована к инвалидному креслу, страдает от сахарного диабета, астмы и сердечных проблем. Её мать Диана (Сара Полсон) — возможно, порой даже слишком заботливая и внимательная — постоянно рядом с девочкой. Но вскоре наступит момент, когда им придётся расстаться: близятся время поступления, и Хлоя с упоением ждёт ответных писем из колледжей. Однажды она замечает, что таблетки, которыми её пичкает Диана, выписаны на мать. Подозрения растут, конфронтация усиливается, а отношения между родственниками, когда-то близкие к идиллическим, резко становятся враждебными.

То, что «Взаперти» выходит в период очередной самоизоляции, когда близкие вынуждены проводить всё больше времени вместе, — очень удачное совпадение как для, собственно, кино, так и публики. Ведь именно институт семьи, как это часто происходит в социальных триллерах и ужасах («Реинкарнация», «Омен», «Реликвия»), здесь оказывается главной мишенью съёмочной группы. Не сказать, что синдром Мюнгхаузена в искусстве — явление редкое (и само по себе оно разоблачает общественные институты даже лучше кинематографистов, берущихся за эту тему), ноАниш Чаганти берёт другое направление, одновременно ностальгируя по временам классики в духе «Мизери» и осмысляя история гиперопеки в другом, более уникальном ключе.

Первое заметно во всех его режиссёрских решениях. «Взаперти» — фильм очень старомодный, то использующий зональные линзы, то прибегающий к странным зумам, а порой и напрямую отсылающий к, скажем, «Окну во двор». Чаганти заполняет всё пространство кадра деталями (особенно это касается комнаты Хлои) и не боится показаться архаичным в своих попытках создать тот самый хичкоковский саспенс: монтажно выверенный, с ожидаемым завершением, но всё равно работающий. Он именно что мастеровитый жанровый ремесленник, который обладает всем инструментарием параноидального триллера.

Особенность героини (Хлоя — девушка с ограниченными возможностями, с трудом добирающаяся из одной точки дома в другую без своего кресла) в этом смысле помогает фильму Чаганти не выглядеть безумно устаревшим. То, что в любом другом кино о гиперопеке казалось бы очередной отработкой шаблона, здесь кардинально меняет оптику: даже чтобы спуститься с лестницы, Хлое придётся кубарем лететь вниз, а когда мать закроет её в своей комнате, девушка осмелится выползти на крышу. Такой анти-гандикап, при котором у персонажа меньше шансов, чем обычно, усиливает эффект зрительского погружения. Причём подчеркнуто это не только на уровне сюжетном, но и визуальном: многих людей, которых видит Хлоя, камера выхватывает по пояс, всё время оставаясь на уровне девушки в инвалидном кресле.

И даже текст — а точнее беспрекословное следование классическому сюжету — почти не мешает «Взаперти». С одной стороны, это один из тех фильмов, конец которого предрешён ещё на стадии завязки. С другой — едва ли это будет заметно в потоке нервно снятых и смонтированных сцен-аттракционов и жутких гримас Сары Полсон. Что забавно, оригинальное название фильма — «Run», «Беги»; и эта злая ирония по отношению к героине в развязке оборачивается совершенно неожиданно: не слащаво-сентиментально, а даже бескомпромиссно и ехидно. Удивительным образом множество кинематографистов сходятся на том, что семья — это ад. Чаганти, впрочем, добавляет: «… и необязательно, чтобы дьяволом был кто-то один».