Интервью с создателями фильма «Призрак»

Александр Войтинский был немедленно атакован нами самым главным вопросом, волнующим всех, кто в истории с призраками видит не только сюжеты для фильмов ужасов:

– Александр, ваша картина, безусловно, вызывает в голове очень четкую аналогию – фильм Джерри Цукера 1990 года «Привидение». Насколько точна такая параллель? Какие еще референсы вы использовали в создании своего кино?

– По поводу референсов я хочу следующее сказать. Тут ведь присутствует определенный парадокс. Темы, которые мало используются, мало освещаются в кино, к ним легко подобрать что-то схожее, что-то, что уже было до тебя. А то, что используется постоянно, просто становится жанром, общим местом, и никого не удивляет, что режиссер берется за идею, которая была реализована тысячу раз. Поэтому к «Призраку» и легко подобрать схожие по тематике картины, ведь тема эта очень мало исследована. Когда я садился смотреть референсы, нашел совсем немного, можно пересчитать по пальцам, буквально 5-7 фильмов с начала 80-х годов, даже о летчике-невидимке был один фильм, с Дауни-младшим был фильм о невидимках, да. Я все их пересмотрел. Их немного, фильмов про шпионов в миллион раз больше, никто же не говорит, что это повторение старого. Тема для меня очень интересна, она позволяет какие-то жизненные вопросы поставить очень остро, но в очень увлекательной форме, поэтому я подумал, что это будет здорово.

– К какому жанру правильнее отнести фильм? Это комедия, драма или, возможно, фантастика?

– Оним словом не скажешь. Это даже не научная фантастика, у нас очень много реализма. У нас совершенно понятная ситуация возникает в кино – есть авиаконструктор, есть модель самолета, которую нужно доводить до совершенства. Все как в жизни, полный реализм. А по художественному жанру это, как всегда, набор. Есть элементы комедии, драмы, трагедии – человек у нас все-таки погибает и становится призраком, фантастики немного. Но в целом это очень реалистичная история про школьника, про инженера, про бабника, про историю любви. Самые обычные вещи, адресованные самому широкому зрителю.

– Обычно дети являются сущим наказанием на съемочной площадке. Как вам удалость справиться со своим юным героем и актером, который его играет?

– Семен очень хороший актер. Он хоть и юный совсем, но фильмография у него такая, что он скоро Федора Бондарчука догонит. И это тот удивительный случай таланта, когда на площадке с ним абсолютно нет никаких проблем, он играет сразу, и это нам приходится под него подстраиваться. Он очень умный, очень хорошо понимает историю, мы очень подробно обсудили его героя, и мне не надо ничего говорить ему, он играет с первого дубля. Если и есть какие-то поправки, то они технические совершенно. Уникальный человек! Мы когда начинали снимать, столкнулись с тем, что у Семена очень плотный график, он никак не укладывался в наши планы. Мы даже хотели взять кого-то другого, посмотрели сотни детей в разных городах, никого не нашли. Пришлось возвращаться к Семену, у нас сложилась такая ситуация, что иногда нам приходилось упрашивать Федора, чтобы он ломал свои планы, потому что Семен Трескунов не может быть на съемках.

– А что же Федор Сергеевич? Не давил ли он своим продюсерским и режиссерским авторитетом?

– Он подсказывал. Мы, конечно, создали образ вместе, и, конечно, в этом он очень повлиял. Но Федор – на редкость дисциплинированный актер, он не давит никогда, наоборот, я его призываю даже к этому, потому что я-то как раз всегда за обоюдное эмоциональное сотрудничество на площадке всех, и в первую очередь актеров. Он с удовольствием делает какие-то подсказки, в том числе режиссерские, операторские. Но изредка. Федор исповедует традиционное отношение к производству: вот режиссер, он видит, а я актер, я играю. С ним очень комфортно.

– Какой этап в работе оказался наиболее сложным?

– Мы очень много внимания уделили графике. Не хотелось, чтобы фильм выглядел дешево или непрофессионально. А раз уж мы рассказываем про авиаконструкторов, то и объемы у нас очень большие. Графики много, и она наилучшего качества!

– Не можем не спросить о «Черной молнии 2». Долгое время ходили разговоры о продолжении, но сейчас вас увлекли другие крылья…

– Я мечтаю о продолжении, но в силу юридических причин это пока невозможно. Но вообще в небо тянет, да. Это что-то внутреннее, бессознательное – тяга ввысь. «Призрак» – это, конечно, не продолжение, это совершенно новая оригинальная история. Но, я уверен, зрители полюбят ее не меньше. В конце концов, о полете мечтают почти все!

Заговорив о компьютерной графике, мы не могли отказать себе в удовольствии узнать о некоторых секретах производства из уст руководителя компании Main Road|Post, создавшей спецэффекты, продемонстрированные в фильме, Арманом Яхиным:

– На каком этапе вы подключились к проекту?

– Мы начали работу еще на какой-то предварительной версии сценария. Это связано с тем, что в фильме было запланировано приличное количество графики, она довольно сложная и нетривиальная. Есть вещи, которые в лоб бросаются в глаза, а есть много того, что от зрителя скрыто. Наша работа разделилась фактически на две большие части. Мы специально для фильма разработали дизайн самолета, он будет летать, ездить в кадре, это совершенно уникальная машина. Вторая сторона – это работа над призраком, как он ходит, перемещается сквозь преграды, общается. На нас, таким образом, возложены и мистическая, и материалистическая части.

– Что за чудо техники вы создали для «Призрака»?

– Наш «ЮГ1» действительно можно назвать техническим чудом. Это не подкрашенный существующий самолет, это полностью оригинальный дизайн. Александр Войтинский попросил нас что-то такое придумать, показал образцы, какие детали он хотел бы видеть, показал примеры дизайна самые разные, от интерьера до линий обтекаемости. На основе этого мы и сделали нашу модель. Абсолютно уникальная вещь. Мы пока не до конца уверены в его аэродинамических качествах, с нашими усилиями он, конечно, на экране взлетит. А вот как на самом деле, не знаю. Но у нас было время, мы проконсультировались у очень серьезных инженеров, сделали так, чтобы все выглядело убедительно.

– А что насчет призрака? Каким образом решены его мистические свойства?

– Обычные люди, герои ленты призрак видеть не будут, в кадре его как будто и нет. Видит героя Федора только мальчик, соответственно, в сценах с мальчиком Бондарчук будет выглядеть обычным человеком. Есть в фильме, безусловно, сцены, когда призрачная сущность героя проявит себя, когда он осознает свою новую форму существования. Призрак пройдет сквозь стены, сквозь людей, сквозь предметы – в эти моменты зрители увидят работу нашей студии.

– Насколько трудоемкой оказалась работа?

– Видите ли, так как последние примеры подобных вещей были сделаны довольно давно, мы не могли сейчас воспользоваться старыми технологиями. Планка качества у нас очень высокая, поэтому мы все делали с нуля. Работа новая для нас, нетривиальная – но у нас так всегда, мы беремся только за то, что раньше никогда не делали. Старались, чтобы все выглядело круто, убедительно и красиво. На наш взгляд, получилось отлично.

– А что вы скажете о картине «Привидение»? Вам она мешала или помогала в работе?

– Все подобные фильмы мы смотрели давно. Память моя говорит: «Да! Классно было! Крутое кино!» – но, оценивая сейчас профессиональным взглядом, мы видим, что это уже не очень современно. Сейчас все по-другому, кино вышло на другой уровень качества эффектов, и так делать уже нельзя, будет выглядеть устаревшим. Конечно, мы смотрим, как были сделаны предыдущие образцы жанра, но сами стремимся сделать все по последнему слову техники. Так, чтобы равнялись теперь уже не на старое голливудское кино, а на наш «Призрак».