Его не зовут, он сам приходит: рецензия на фильм «Никто»

Хитч (Боб Оденкёрк) — простой семьянин, и каждый день у него похож на предыдущий: утренний кофе, пробежка, скучная работа, ужин с семьёй, ночь бок о бок с женой без намёка на романтику. Серый поток будней прерывает внезапное вторжение: в его дом проникают два грабителя и, хотя особенно ничего не забирают, оставляют Хитча с незакрытым гештальтом. Он видел, что пистолет преступника не заряжен, и мог ударить его клюшкой для гольфа, но не стал — за что сын теперь его презирает. Дело, впрочем, не в трусости. Хитч — бывший аудитор ФБР (проще говоря, киллер), который с трудом начал новую жизнь и не хочет возвращаться к насилию. До тех пор, пока в автобусе не встречает ватагу агрессивных парней (во главе с Александром Палем) и случайно не вступает войну с жестоким русским мафиози (Алексей Серебряков).

Боб Оденкёрк и Илья Найшуллер на фото со съемок фильма «Никто»

Читая синопсис «Никто», хоть чуть-чуть знакомый с боевиками зритель уже представляет весь сюжет картины. У нас есть человек с «определённым набором умений», который очень не хотел их применять, пока его не вынудили обстоятельства. Кто-то обязательно должен угрожать его семье или дать повод для мести — в общем, подтолкнуть к выходу из зоны комфорта и поставить на тропу кэмпбелловского мономифа. Он обязательно будет убивать, он будет жесток, да, но на то у него есть благородная причина, причём не важно, какая — любовь, собака или браслет с котятами. Эти драматургически условности так давно закрепились в зрительском сознании, что кажутся нерушимыми, как бы само собой разумеющимися. Но только не для Ильи Найшуллера.

Боб Оденкёрк в роли Хитча на кадре из фильма «Никто»

Его «Никто» лишь поначалу кажется типовым боевиком о бывшем киллере: вот его бытовая рутина (находчиво показанная в серии коротких монтажных фраз в духе Эдгара Райта), вот запускающее событие, после которого герой не сможет больше оставаться безучастным. Но тут зрителя поджидает твист. Ворвавшиеся в дом грабители не берут ничего ценного и ничему, в общем-то, не угрожают, кроме маскулинности главного героя. С мафией они тоже никак не связаны — в войну против русских Хитч вступит по своей воле, когда ему под горячую руку попадётся Александр Паль. Найшуллер намеренно лишает персонажа благородного мотива: он жесток просто потому, что ему так хочется, он не может жить иначе. Если возвращаться к структуре мономифа, окажется, что Хитч — не стандартный герой, который переходит через границу из мира порядка в мир хаоса. Он агент этого самого хаоса, его живое воплощение, которое получило повод наконец перестать притворяться. Одна из лучших сцен в фильме — та, где герой вроде бы предлагает мир боссу мафии, а затем садится в машину и скрещивает пальцы. В надежде, что враги выйдут за ним и продолжат сражение.

Александр Паль на кадре из фильма «Никто»

Найшуллер делает с жанром боевика то же, что Такаси Миике сделал с супергероикой в «Ичи-киллере» (забавно, что ремейк другой картины Миике, «Соломенный щит», как раз должен был снимать Илья, но не сложилось). Там главный герой, считающий себя борцом за справедливость, оказывался простым сумасшедшим, а его мотивация — убитые плохими людьми родители — банальной выдумкой: на самом деле он убил их сам в очередном приступе неконтролируемой ярости. Оба фильма обнажают мизантропическую сущность экшенов, и оба можно читать как метаразмышление о кино: выясняется, что всё это время «драма» в боевиках была лишь способом оправдать зрительскую жажду крови. Что Ичи-киллер, что Хитч выступают источниками первобытного насилия — им не нужны пленённые жёны и плачущие дети, они крушат всё, потому что того требует Жанр, убивают, потому что так работает Кино, без размазанных по стенам мозгов экрану скучно. «Никто» в каком-то смысле пример «новой искренности», боевик, который отбрасывает в сторону все навязанные обществом условности. Это история о человеке, который очень, очень-очень хочет бить злых людей, и чтобы все знали о том, какой он крутой. На эту тему в фильме есть классный повторяющийся гэг: Хитч открыто выкладывает перед поверженными врагами всю свою боевую биографию, но те вечно умирают, не дослушав.

А ещё это почти постдок — ведь история основана на реальном случае, который произошёл с Бобом Оденкёрком (к нему в дом ворвался наркоман, и он не на шутку перепугался). Но в эти дебри мы спускаться не будем.

Тот стилистический переход, который франшиза «Джон Уик» совершила за три фильма — от приземлённого оригинала к абсурдной третьей части, — «Никто» проворачивает за один. Начало снято в приглушённых цветах, а первая драка выглядит гиперреалистично: люди устают, тяжёло дышат, но всё равно продолжают падать и вставать. Ближе к концу начинается экспрессивный карнавал — погони, взрывы, тройные хэдшоты из снайперской винтовки. Цветовая гамма становится теплее, всё заметнее проявляется плёночное зерно (пускай и фальшивое), как будто мы из мира серой реальности отправились в пространство безбашенного олдскульного боевика, где законы физики перестают работать, а злыми всегда оказываются русские. Которые, кстати, в «Никто» изначально должны были быть южнокорейцами, но превратились в россиян после прихода Найшуллера: он решил, что не хочет снимать карикатуру на нацию, о которой знает лишь по фильмам. Русские здесь тоже в определённой степени карикатурны, но это шарж, который мог снять только человек, по-настоящему погружённый в культурный код: Серебряков в фильме смешно кричит об «общаке» и поёт нетленку группы «Комбинация» про «бухгалтера, милого моего бухгалтера».

Ко всему прочему, «Никто» показывает большой рост Найшуллера как режиссёра. Если раньше он в глазах простого зрителя был скорее клипмейкером и автором одного концептуального фильма (а беда концептов в том, что из них порой тяжело выбраться), то теперь однозначно можно сказать, что автор «Хардкора» чувствует себя уверенно в экшене любого формата и стиля. И «грязные», брутальные сцены из начала, и весёлый беспредел финала он решает одинаково хорошо: точно подбирает ракурсы и изобретательно работает с пространством — почти как в гонконгских боевиках, где герои никогда не упускают возможности пустить в ход предметы интерьера. Каждая экшен-сцена не похожа на предыдущую, в каждой какой-то уникальный сет-ап и ещё одна возможность для Боба Оденкёрка продемонстрировать всё, чему он научился за много лет тренировок (и выглядит это куда эффектнее, чем если б на его месте был тот же Киану Ривз — ведь от звезды «Лучше звонить Солу» такого не ждёшь). Хитч, может, слабее Джона Уика и Джеки Чана, зато в цирке не выступает.