Everywhere at the End of Time: рецензия на фильм «Отец»

Энтони (Энтони Хопкинс) чуть за 80, он живет один в просторной лондонской квартире и отказывается от услуг сиделок, которых нанимает его дочь Анна (Оливия Колман). Однако помощь необходима. Энтони теряется в собственной квартире, а главное — начинает терять связь с реальностью: он забывает имена и важные события, не понимает, живет он в одиночестве или с дочерью, и каждый раз удивляется новым людям в своем доме.

Оливия Колман в роли Анны на кадре из фильма «Отец»

На первый взгляд «Отец» производит впечатление классического оскарбэйта — заточенной под награды драмы на важную тему. Деменция и болезнь Альцгеймера в руках голливудских боссов давно стали беспроигрышным материалом: нужно постараться, чтобы не вызвать сочувствие терпящим поражение в схватке с болезнью героям, особенно если их играют звезды первой величины. Джулианна Мур как раз была отмечена первым «Оскаром» за фильм «Все еще Элис» — это такая безопасная и расчетливая драма, прекрасно понимающая, где нужно включить грустную музыку, а где продемонстрировать беспомощность героини, чтобы тронуть зрителя до слез. Казалось, что «Отец» пополнит ту же категорию, но вместо этого Флориан Зеллер представил один из самых иммерсивных, пугающих, честных и креативных фильмов о деменции.

Энтони Хопкинс в роли Энтони на кадре из фильма «Отец»

Большинство картин о теме построены на документации мучительно медленного процесса увядания: зритель наблюдает за драмой человека, который перестает быть собой и в глазах любимых становится оболочкой прежней версии себя. Больной может заблудиться или обмочиться, он не справляется с базовыми вещами и превращается в бремя для семьи. На это, безусловно, тяжело смотреть, но одержимость кинематографистов физически беспомощным героем выглядит манипулятивной и бьющей в лоб. В этом смысле «Отец» — уникальное кино, сумевшее взглянуть на привычный сюжет под другим углом: зрителя не вынуждают ассоциировать себя с родственниками, истощенными заботой, или просто сопереживать угасанию, вместо этого создатели доступными средствами пытаются передать недоумение, злость и страх больного деменцией, который искренне не понимает, что с ним происходит.

Энтони Хопкинс в роли Энтони на кадре из фильма «Отец»

«Отец» — экранизация одноименной пьесы европейского драматурга Флориана Зеллера, который лично перенес ее на большой экран. Часто адаптации театральных постановок получаются некинематографичными и лишенными чувства свободы в кадре, но в случае «Отца» камерность, напротив, помогает передать клаустрофобию, будто зрителя и героя Хопкинса заперли в обычной, но постоянно меняющейся квартире. Зеллер вообще использует довольно базовые приемы для иммерсивности, дезориентации и передачи смятения Энтони: никаких тебе разрывающих кинематографическую ткань хулиганских трюков, вместо этого отголоски ненадежного рассказчика, кастинг других актеров на ту же роль, сбивающиеся по смыслу диалоги или меняющийся интерьер окружения.

Оливия Колман в роли Анны на кадре из фильма «Отец»

Эта интеллигентная простота работает: самые обычные и доступные маневры превращают историю в бытовой триллер, кафкианский хоррор о человеке, который не может понять, кто сошел с ума: он или мир вокруг него. При этом «Отец» не злоупотребляет формалистскими приемами и использует нарративный концепт, чтобы рассказать историю о человеке, который заново открывает для себя трагичные моменты прошлого и учится жить по-новому. Опасения во время просмотра вызывал разве что финал фильма — когда понимаешь правила игры, начинаешь гадать, что вообще может поставить точку в одиссее блуждающего по лабиринтам памяти героя. Однако даже здесь создатели не стали изобретать велосипед и представили простой, но единственно верный финал, выбивающий у зрителя дух детской наивностью.

Впрочем, вряд ли вышеперечисленные приемы и идеи сработали бы с той же силой, не будь в фильме Энтони Хопкинса. Тот, понятное дело, даже в «Трансформерах» и «Торе» играл так, будто это не голливудские блокбастеры, а важнейшие постановки лондонского театра, но в «Отце» актер даже по своим завышенным стандартам исполнил одну из главных и самых сложных ролей в плодотворной карьере. Это не просто старческая беспомощность, а желание доказать, что он еще чего-то стоит; это злость, обида и пугающе правдоподобный страх в глазах. Мастерски сыгранная роль, достойная любых признаний и наград.