Рецензия на фильм «Мои черничные ночи»

Каннский фестиваль угостил блюдом вкусным, но приторным

Это очень чуткий, по-моему, человек, снявший такие шедевры, как "Любовное настроение" /Fa yeung nin wa/ (2000), "Падшие ангелы" /Duo luo tian shi/ (1995) и "Счастливы вместе" /Chun gwong cha sit/ (1997). Но очень ненадежный. Когда три года назад его картину «2046» /2046/ (2004) включили в конкурс, он все не мог завершить этот пятилетний труд вплоть до критического момента, когда доставить копию в Канн к началу объявленного сеанса было уже невозможно. Ее мчали поверх всех расписаний частным самолетом, и полиция перекрывала дороги, когда фильм под охраной кортежа мотоциклистов следовал из Ниццы в Канн.

Это вообще характерно для гонконгского режиссера: он не признает кино индустрией и творит как художник – по наитию и вне графиков. Снимает, как правило, без сценариев, все импровизируется на ходу, причем актеры понятия не имеют о своих ролях, и эти роли лепятся на монтажном столе из того сырья, который они наиграли на съемках. В своем первом американском фильме Вонг Кар-Вай наступил на горло собственной песне – написал сценарий, разработанный до деталей, и великолепно существовал в условиях индустриального производства, отстреляв все за два месяца.

Свое желание снимать в Америке он объясняет тем, что это самая далекая по отношению к Гонконгу точка земли, а его интересуют расстояния и способность вписаться в принципиально другую реальность. Кроме того, американское кино и литература оказали большое влияние на его становление как художника, и этот фильм – его дань уважения к великой стране.

Он сменил оператора. Его предыдущие ленты снимал Кристофер Дойл, эту – француз иранского происхождения Дариус Конджи, обеспечивший картинку еще более поэтичную, чувственную, интеллигентную. В общем, все говорит о том, что "Мои черничные ночи" обозначают для Вонга Кар-Вая некий рубеж. Этот фильм, да еще поставленный во главу фестиваля, заставил также думать об окончательном утверждении эры космополитического кино: гонконгский китаец делает фильм в США на английском языке, где один из главных героев – владелец кафе с названием, написанным по-русски, – "Ключ". Картина, таким образом, продолжает намеченную тенденцию: десять лет назад вот так же снял свой первый американский фильм «Брат якудзы» /Brother/ (2000) японец Такеши Китано, обогатив новым опытом обе национальные кинематографии.

Восток дело тонкое, но и Запад – немногим толще. Выбранные Вонгом Кар-Ваем англо-американские актеры играют в его фильме восхитительно, от дебютантки на актерском поприще певицы Норы Джонс до Джуда Лоу, все более набирающего мастерство и обаяние, и неожиданного Дэвида Стрэтэйрна, знакомого нам по фильму «Доброй ночи и удачи» /Good Night, and Good Luck/ (2005). Режиссер подтвердил свою репутацию "мастера настроений": кадр всегда красив и чувственен, эмоциональный тонус задает музыка.

"Ночи" в чем-то сродни «Изгнанию» (2007) Звягинцева. В обеих лентах каннского конкурса бытовой реализм подчинен воле автора, конструирующего свой поэтический мир. В обеих главный сюжет – душевное состояние человека в крайности, человека перед трагическим выбором. Обе передают высоковольтный "гул жизни".

Героиня Норы Джонс цементирует своим присутствием разнородные новеллы, разделенные расстоянием: пережив некую душевную травму, она путешествует по знаменитой дороге № 66 (помните песню "Route 66"?), все более удаляясь от Нью-Йорка и встреченного там симпатичного хозяина кафе Джереми (Джуд Лоу), угостившего ее черничным пирогом. Пересекая штаты Теннеси и Неваду, она работает то официанткой, то крупье в казино, и новые встречи убедят ее, что ее травмы – только цветочки перед людскими катастрофами. Ведущая тема фильма – "счастье – это когда тебя понимают", и посторонние друг другу персонажи, приникшие друг к другу в ощущении общей боли, – его лейтмотив. Первая половина фильма заставляла думать, что перед нами верный победитель конкурса (лучше, казалось, не бывает), но потом все стало резко проседать, красота кадра – казаться чрезмерной. Красота женщин вызывала воспоминания о подиуме, актеры слишком хорошо знают, что они красивы, и слишком охотно выстраивают из себя композиции. И все выдает иностранца в Америке – восторженно изумленного пришельца.

Весь этот проект вырос из 8-минутного фильма, который должен был войти в задуманную Вонгом Кар-Ваем трилогию "Три истории о пище", – от нее остались следы в виде черничного пирога, разговоров о бифштексах и остатков пломбира на губах героини. Самое забавное, что и режиссер и его актеры терпеть не могут черничный пирог – слишком сладкий. Боюсь, что это "слишком" пересластило и сам фильм, и в критических рейтингах он получил двойку.

Зато сильным претендентом на призы, думаю, станет румынская картина Кристьяна Мунджу «4 месяца, 3 недели и 2 дня» /4 luni, 3 saptamini si 2 zile/ (2007). Это совершенно бытовая история, развернувшаяся в последние годы социалистического режима: сражают наповал знакомые картинки унылых очередей и усталых теток в убогих гостиничных "ресепшн". Сюжет прост: две студентки, одна из которых забеременела, должны провернуть опасное дельце с нелегальным абортом. Бес здесь, как в любом отличном кино, – в деталях: великолепно прожитые молодым актрисами диалоги, философствующий румынский "дядя Вася", осуществляющий аборты из любви не только к деньгам, но и к женскому телу. Картина продолжает тенденцию почти документальных драм, которые принесли в Канне успех братьям Дарденнам с их фильмом «Дитя» /Enfant, L'/ (2005), где тоже как бы ненароком ставится вопрос об ответственности молодых за удовольствия, которые они себе позволили. Фильм Мунджу содержит добрую дозу натурализма, потребовавшего от актрис немалой отваги, но без него авторское "послание" не прозвучало бы так сильно.

Между тем в фестивальных программах все-таки образовался третий российский фильм – короткометражная работа студента Института кинематографии Александра Кугеля "Неосторожность" с актером театра Романа Виктюка Дмитрием Бозиным ("Качели") в главной роли. Обещают достаточно провокационный сюжет с интервью, которое герой фильма по идее некоей газеты должен взять сам у себя. Это приятная новость: наших студенческих работ не было в здешней программе Cinefondation уже несколько лет.

Из первых уст

Вонг Кар-Вай: Десять пирогов в день

-- Я взялся за этот англоязычный фильм, в сущности, исключительно из-за Норы Джонс. Впервые услышав ее голос, я понял, что она рождена для кино: в нем было что-то волнующее. Она прирожденная актриса, обладающая редкостным эмоциональным чутьем. Я сразу загорелся идеей поработать с ней, но нельзя же было ее приглашать в китайский фильм! В Нью-Йорке мы встретились в баре за чашкой кофе, и она сразу приняла предложение сняться в моем американском проекте. Вторая причина: семья моей жены живет в Нью-Йорке, и я давно вынашивал идею поработать там некоторое время. А жанр фильма – "дорожное кино" – позволил мне попутешествовать по Америке и лучше узнать эту страну. Я сделал фактически нечто вроде приношения американскому кинематографу.

Моя встреча с американскими актерами была очень плодотворной. Меня поразила всецелая отданность своему делу, которую они продемонстрировали. И мы очень сблизились за время съемок.

Что же касается еды, о которой много говорят в фильме, то способ ее потребления людьми сам по себе – универсальный международный язык. За весь период съемок мы должны были выпекать до десяти черничных пирогов в день, и в конце концов Нора взмолилась, чтобы в них вообще перестали добавлять сахар.