Система кинорейтингов MPAA в разрезе

Поначалу отмена кодекса была воспринята фильммейкерами однозначно позитивно: взятая на вооружение с 1968 года система возрастных рейтингов больше не налагала запретов на выпуск тех или иных лент в прокат, она лишь обязывала прокатчиков предупреждать зрителей о том, насколько «взрослое» кино им предстоит посмотреть. После ханжеского идиотизма «золотой эры Голливуда» с цензорами, принимавшими решения о допустимой длине актерских юбок и глубине их декольте, это был несомненный шаг вперед. Сексуальная революция раскрепостила взрослых, но детей по-прежнему требовалось ограждать от нежелательного контента – и новая прогрессивная система, внедренная на базе формально независимой (хотя и существующей за счет Киноассоциации MPAA) Администрации классификаций и рейтингов (CARA), как предполагалось, будет делать это ко всеобщему удовлетворению.

Но время шло, MPAA вносила в правила уточнения, и пресловутая «защита детей» все чаще выходила студиям боком, поскольку навешивание возрастных ярлыков подчас отсекало молодежь (а с ней и потенциальную прибыль от проката), по мнению киноделов, совершенно необоснованно. Появилось много критиков существующей системы, по сути, ставившей перед режиссерами ультиматум: либо ты постоянно творишь с оглядкой на детей, либо твой фильм посмотрит очень ограниченная аудитория. По сути, никакая голливудская картина не могла считаться полностью законченной, пока ее не изучит спецкомиссия и не потребует убрать или изменить спорные места. Масла в огонь подливал тот факт, что временами понять, почему тот или иной фильм получил «жесткий» возрастной рейтинг, было невозможно. Администрация CARA и Киноассоциация MPAA хранили имена тех, кто принимал решения, в глубокой тайне, «чтобы избежать давления на них», что затрудняло возможность какого-либо диалога. Недовольным вердиктом авторам оставалось лишь смириться либо переделать свой фильм для получения более мягкого рейтинга, на что у них часто не было ни возможности, ни денег, ни времени.

О каких возрастных рейтингах идет речь? Первоначально их было четыре:

G (General Audiences) – без возрастных ограничений;

M (Mature Audiences) – детей должны сопровождать взрослые;

R (Restricted Persons under 17 not permitted unless accompany by an adult) – лица, не достигшие 16 лет, допускаются на сеанс только с родителями или взрослым опекуном;

X (Adults only. No one under 17 admitted) – на сеанс не допускаются лица младше 17 лет.

Через год после запуска системы рейтингов в действие, в 1969-м, категорию M заменили на GP (General Audiences – Parental Guidance), а в 1970-м – на PG (Parental Guidance Suggested – желательно присутствие родителей). Позже, в 1984-м, она разделилась на две подкатегории – PG и PG-13 (Parents Strongly Cautioned – настоятельное предупреждение родителям). Одним из главных поводов для введения PG-13 стала лента Стивена Спилберга «Индиана Джонс и Храм судьбы», в которой присутствовала сцена с вырыванием из груди бьющегося человеческого сердца. Фильм возмутил стольких зрителей, что режиссер сам предложил учредить новую категорию, подразумевающую, что «некоторые материалы фильма могут быть неподходящими для подростков до 13 лет». Примерно в то же время MPAA обязала истрибьюторов помещать значок рейтинга на видеокассеты с фильмами. Что до категории R, то долгое время оставалось неясным, какого рода «взрослый контент» за ней скрывается, – лишь в 1990-м комиссия перечислила список запретных тем: сексуальные сцены, нецензурная брань, употребление наркотиков и насилие. Тогда же рейтинг X, считавшийся «порнографическим» и вызывавший у авторов большие проблемы с прокатом (на самом деле картина могла быть внесена в этот скорбный список и за другие грехи, такие как избыток бранной ругани и зашкаливающий уровень насилия), был от греха подальше переименован в NC-17.

До 1990 года, вынося вердикт, назначенная Киноассоциацией комиссия не объясняла, чем было мотивировано то или иное решение, – авторам фильмов, заклейменных «взрослыми» рейтингами, оставалось лишь догадываться, какие именно сцены следует переделать, чтобы прорваться к массовой аудитории. Потом судьи стали прилагать к каждому своему решению краткий список «пунктов обвинения», тоже, впрочем, не страдавший особой конкретикой.

Процедура определения рейтинга с годами не менялась. Для каждого фильма создается комиссия из 8 человек, просматривает готовую ленту, обсуждает увиденное и голосует. Если голоса разделяются, финальное решение выносит председатель комиссии (который, таким образом, голосует дважды, хотя вряд ли первое решение при этом принципиально отличается от второго). Делается все это не бесплатно: выдача рейтинга обходится авторам оцениваемой ленты в сумму от $2500 до $25 000. Если продюсерам или режиссеру вынесенное комиссией решение кажется несправедливым, они могут попытаться опротестовать его – тогда будет собрана аппеляционная комиссия в количестве 14-18 членов, обсудит жалобу, определит, какие именно сцены повлияли на рейтинг, вынесет решение и передаст материалы заседания на ознакомление авторам ленты. Теперь, располагая информацией о том, как сделать фильм более «кассоугодным», студия вольна решать – удалить ли (либо перемонтировать, переозвучить, переснять) сцены с недетским контентом либо оставить все как есть, но потом не жаловаться на маленькие сборы.

Естественно, поскольку кино – это бизнес, а аудитория сегодня главным образом состоит из подростков, чаще всего кинопроизводители предпочитают наступить на горло собственной песне и убрать из ленты то, что не может быть показано молодежи. Вырезанные сцены потом можно будет вставить в «режиссерскую версию» или раздел «дополнительных материалов» при выпуске фильма на DVD. Зато родители, просматривая трейлер фильма, на который собралось пойти их чадо, и видя в начале зеленый баннер с указанием рейтинга, будут спокойны: кино вроде бы безопасное, пускай смотрит… Скандал, подобный тому, что вызвал зомби-хоррор «Ночь живых мертвецов» (вышедший всего за две недели до вступления рейтинговой системы в действие и шокировавший огромное количество маленьких детей, имевших свободный доступ на сеансы), сегодня попросту невозможен.

Естественно, студии не желают иметь проблем с прокатом, и если фильму, изначально рассчитанному не только на взрослых, светит рейтинг R, они сделают все возможное, чтобы опустить эту планку до PG-13. Для многих режиссеров такой подход оборачивается горьким разочарованием: в целях перестраховки самые смелые их идеи оказываются выброшены продюсерами из фильма даже не при финальном монтаже, а еще на стадии утверждения сценария. И здесь студии можно понять: зачем выделять деньги на съемки сцен, которые большинство зрителей все равно не увидит? Многие киноделы пытаются хитрить, достигая нужного эффекта без показа конкретных деталей, к которым может придраться комиссия: например, Ридли Скотт обещал фанатам, что хотя его «Прометей» заточен под рейтинг PG-13, общая атмосфера у него будет достаточно жуткая, вполне тянущая на категорию R. В итоге фильм действительно получился почти бескровным, но от зоркого глаза комиссии его это не спасло – в прокат он все-таки вышел со «взрослым» рейтингом. В других случаях голливудские мейджоры стараются защитить свои фильмы от посягательств комиссии еще на уровне идеи. Как накормить детей зубодробительными драками, при этом не травмируя их нервы? Очень просто: нужно подменить людей роботами, неуязвимыми супергероями или рептилоидами из дальнего космоса. Эксперты не найдут никакой красной жидкости на экране (ну в крайнем случае какую-нибудь зеленую инопланетную кровь, к которой комиссия относится благосклонно), так что все в порядке, господа родители! И волки сыты, и овцы целы.

Последнее на сегодня уточнение правил произошло в 2007-м, когда CARA объявила, что присутствие сигарет в кадре теперь тоже будет влиять на рейтинг. Никто сильно не удивился, т.к. еще в 2005-м вышла сатирическая комедия «Здесь курят», в которой, вопреки названию, не было выкурено ни одной сигареты (единственная сцена с курением была из фильма выброшена еще до премьеры). Решили так: уж если картина, целиком посвященная курению, способна обойтись без курения в кадре, то и мы как-нибудь справимся. В 2011-м, когда Гор Вербински выпустил мультфильм «Ранго», разразился скандал: адвокаты антитабачного лобби насчитали в детской ленте более 60 моментов, связанных с курением, и на этом основании требовали изменить выданный фильму рейтинг PG на R. Комиссия, к счастью, не стала доводить дело до абсурда.

Из всех американских служб сравниться с CARA в закрытости сегодня может разве что ЦРУ. Бесперецедентная секретность, которой окружена деятельность комиссии, много лет заставляла режиссеров задаваться вопросом: «А судьи кто?» Претензии анонимных экспертов часто бывали непонятны с точки зрения здравого смысла, а оценки отдавали вкусовщиной. Например, «Тупому и еще тупее» повысили рейтинг за «сомнительный юмор» (PG-13), «Алисе в Стране чудес» – за «пугающие ситуации и курящую гусеницу» (PG), «Чужому против Хищника» – за «страшные изображения и слизь» (PG-13), «Отряду Америка» – за «кукольные ругательства, жестокость и сексуальный юмор» (R), а «Смерчу» – и вовсе за «слишком яркое изображение плохой погоды» (PG-13). Инди-режиссеры часто жаловались, что комиссия гораздо терпимей относится к продукции крупных студий, нежели маленьких кинокомпаний. Приводилось и объяснение этому: Киноассоциация финансируется за счет шести мейджоров, выпускающих 90% всей американской кинопродукции – неудивительно, что те способны оказывать влияние на принятие решений (в Голливуде до сих пор обсуждают похабную комедию «Очень страшное кино»: та должна была получить NC-17 за изображение эрегированного члена, эякуляции и других запрещенных прелестей, но в итоге каким-то волшебным образом отделалась рейтингом R). Как минимум боссы крупных студий, входящих в Ассоциацию американских кинопроизводителей, имели связи в CARA и могли по собственным каналам загодя выяснить важную информацию: что именно надо поменять в фильме, чтобы он легко и быстро прошел сквозь цензурное сито. Кинопроизводителям, не имевшим «своих людей» в нужных местах и не получавшим «полезных советов», оставалось мучиться, проходя все круги рейтингового ада и кастрируя собственные творения без четкого понимания, так ли уж нужна та или иная купюра.

В 2006 году режиссер-документалист Кирби Дик нанял частного детектива и с его помощью получил ответы на многие из накопившихся вопросов. Результаты расследования Дик представил в картине «Фильм без рейтинга» (This Film Is Not Yet Rated). В частности, он выяснил имена всех судей и открыл, что почти никто из них не имеет маленьких детей (в лучшем случае дети были старше 18, в худшем их не было вообще). Основатель комиссии Джек Валенти много лет уверял, что решения выносятся «самыми обычными родителями с маленькими детьми», но даже если в отношении некоторых членов комиссии это когда-то было правдой, теперь подобные заявления уже нельзя назвать актуальными. Также Дик добыл список известных режиссеров, получивших в свое время из рук «самых обычных родителей» зловещий рейтинг NC-17 (Кевин Смит, Пол Верховен, Абель Феррара, Уильям Фридкин, Даррен Аронофски, Сэм Рэйми, Альфонсо Куарон, Оливер Стоун, Питер Джексон, Спайк Ли, Дэвид Кроненберг, Квентин Тарантино и др.), и проинтервьюировал некоторых из них. Ему даже удалось опросить бывшего главу комиссии Ричарда Д. Хеффнера. Фильм был снабжен ярким трейлером, в весьма остроумной форме демонстрировавшем, какой именно контент подразумевают возрастные категории R, PG, PG-13, R и NС-17.

По итогам этого блестящего киноисследования, сорвавшего стоячую овацию на фестивале в Сандэнсе, можно сделать вывод, что система рейтингов стройна, демократична и беспристрастна только на словах. Все члены комиссии – обычные люди, у них разные вкусы, и от того, кто именно голосует по конкретному фильму, во многом зависит его прокатная судьба. Никто из них не является специалистом по детской психологии и не обладает какими-либо еще специальными умениями: по сути, нанятые главой комиссии Джоан Грейвз граждане берутся с улицы и без какой-либо подготовки начинают выставлять фильмам рейтинги. По рассказам разысканных Кирби Диком бывших членов комиссии, никаких критериев, регламентирующих процесс оценки фильмов, не существует (если не считать критериями подсчет фрикций и ругательных слов), все выставляемые рейтинги опираются лишь на личное мнение т.н. экспертов. Сама Джоан Грейвз – единственный член организации, чья имя известно общественности – признавалась в том, что ничего не знает о режиссерском труде, что, однако, ничуть не мешает ей раздавать кинопостановщикам советы и указания. В комиссии нет открытых геев и лесбиянок, и тот факт, что Грейвз самолично занимается приемом на работу, а потом бок о бок со своими избранниками занимается оценкой фильмов, может говорить о том, что она добивается от них полной лояльности и подконтрольности. Кинокритик Стивен Фарбер, полгода проработавший в CARA стажером и выпустивший в 1972 году книгу «Игра в рейтинги» (The Movie Rating Game), рассказал: если мнения экспертов разделялись, председатель комиссии сам принимал окончательное решение, причем склонялся в пользу более жесткого, консервативного рейтинга. А на тех, кто осмеливался идти против мнения большинства, неприкрыто давили остальные. При увольнении же каждый член комиссии подписывал бумагу, под страхом судебного преследования запрещавшую ему раскрывать какие-либо сведения о деятельности MPAA.

Каковы предпочтения комиссии? Сегодня можно сделать вывод, что она в целом куда более терпима к женской обнаженке, чем к мужской. Комиссия крайне настороженно относится к вопросу секс-меньшинств (если какой-то поборник демократии всерьез считает, что геям в современной Америке дозволено вести себя на киноэкране столь же вольно, как натуралам, и без какого-либо ущерба для рейтинга, то его ждет сюрприз – показ гетеросксуального оргазма еще кое-как может получить R, то гомосексуального – только NC-17). И, в отличие от европейской практики, гораздо непримиримей относится к сексу, нежели к насилию… Интересно, что президент MPAA Джек Валенти в своих интервью всегда утверждал обратное: именно насилие, по его словам, обычно является основанием для выдачи фильму рейтинга NC-17. Но Фарбер (а вместе ним, что интересно, и сайт CARA) опровергает слова бывшего босса:  согласно его замечанию, изображение секса заставляет членов комиссии тянуться к пистолету примерно в четыре раза чаще, чем экранная жестокость. Причем любая поза в сексе кроме миссионерской и «наездницы» вызывает у комиссии оторопь и является причиной ужесточения рейтинга. А в этом веке режиссеров начали ставить перед тем фактом, что неприличным и недопустимым является не только демонстрация секса на экране, но даже его обсуждение.

Хотя CARA и MPAA не смогли запретить Кирби Дику выпустить скандальный фильм на экраны, они влепили ему самый высокий рейтинг из всех возможных – NC-17, формально – за то, что режиссер вставил в свою документалку примеры кадров из «взрослых» кинокартин, ну а по гамбургскому счету – понятно за что. Подача аппеляции не помогла, хотя позволила Дику наконец-то пообщаться лицом к лицу с высшими судьями киномира – аппеляционной комиссией. Перед днем «Икс» ему позвонил из MPAA один из юристов организации и предупредил, чтобы во время разбора фильма режиссер не пытался сравнивать свое творение с другими лентами, успевшими получить рейтинг раньше – иначе его лишат права голоса. Когда Дик спросил, почему он не может узнать имена тех, кто собирается его судить, собеседник ответил: «Потому что мы так решили». Когда на следующий день в здании MPAA Кирби воочию увидел комиссию – группу людей, у которых вместо имен были бейджи с номерами – и спросил, не хочет ли кто-нибудь из них представиться перед началом беседы, в ответ раздались лишь раздраженные выкрики: «Вы зря тратите наше время!» Все судьи как один проголосовали за оставление фильму рейтинга NC-17 и покинули место действия в черном фургоне с тонированными стеклами – об этом позаботилась Джоан Грейвз, не желавшая, чтобы имена членов аппеляционной комиссии были установлены по номерным знакам их автомобилей так же, как Дик раскрыл имена членов первой комиссии. Ставленница Джека Валенти не знала, что все искомые номера были переписаны нанятым сыщиком еще тремя месяцами ранее, когда комиссия съехалась для обсуждения какого-то другого фильма. По номерам машин, парковавшихся у здания MPAA в тот день, позже были пробиты фотографии владельцев, и уже по фото Кирби Дик опознал всех, кто находился с ним в зале во время судилища.

Кем же оказались эти люди? В основном это были представители крупнейших кинотеатральных сетей Америки – президенты и генеральные директора, председатели правлений, закупщики фильмов и главы подразделений… Люди, напрямую и весьма шкурно заинтересованные в том, какого рода контент наполняет кинотеатры Америки. Так лопнул миф о «независимой» комиссии, состоящей якобы из простых американцев. Больше всего шокировал Дика тот никогда и нигде не всплывавший прежде факт, что в состав аппеляционной комиссии на постоянной основе входят два священника – католический и протестантский. Мягко говоря, это явно не те люди, которые бы пеклись о расцвете «взрослого кино», но MPAA ни тогда, ни впоследствии не признала того, что проводит моральную цензуру за закрытыми дверями, и вообще отказалась от каких-либо комментариев по поводу случившегося. Таким образом был снят вопрос о том, почему фильм Дика получил столь жесткий рейтинг, закрывавший ему путь в кинотеатры многих уголков Америки: ведь все, кто привык судить чужое творчество, были напрямую заинтересованы в том, чтобы о раскопанных режиссером фактах узнало как можно меньше людей. «Фильм без рейтинга» в итоге побывал в очень ограниченном прокате, в целом оставшись сугубо фестивальным событием, хотя его значение для тех, кто интересуется принципами выдачи кинорейтингов, трудно переоценить.

Еще древнеримский поэт Ювенал задавался вопросом: «А кто устережет самих-то сторожей?» Сегодня тот же вопрос следовало бы адресовать цензорам из MPAA, которые, похоже, просто не способны выпустить фильм из своих рук, чего-нибудь оттуда не откромсав. Маленьким людям приятно ощущать себя соавторами. Разумеется, их приказы носят сугубо «рекомендательный» характер, но в условиях, когда неповиновение сокрушительно бьет по карману, мало какая студия найдет в себе силы ослушаться. Трей Паркер, режисер «Отряда Америка», раскритикованного за кукольный секс, рассказал: «Перед отправкой фильма на комиссию мы намеренно вставили в него даже то, чего не собирались. Все, что вообще отсняли – четыре минуты беспрерывного секса. Надо дать им что-то, что можно вырезать, без этого никак». Подобные приемы использовал еще Леонид Гайдай во времена советских худсоветов: рассказывают, что в конце «Бриллиантовой руки» он вмонтировал совершенно ненужный документальный ядерный взрыв, дабы отвлечь внимание цензоров из комиссии Госкино от других вещей – и благополучно спас те шутки, которые в противном случае попали бы под ножницы. Но Гайдай работал в тоталитарном государстве, где цензура была ежедневной реальностью. Разве может найтись такой антиконституционной вещи место в современном Голливуде? Оказывается, все реально там, где могут быть замешаны интересы серьезных организаций.

Одной из таких организаций является армия, последние полвека выдающая военную технику для съемок только при одном условии: пентагонские инсайдеры прочитают сценарий будущего фильма и вычеркнут из него все, что может как-то порочить армию. На съемках от Пентагона будет присутствовать наблюдатель, и перед отправкой фильма в кинотеатры он должен быть одобрен высшим армейским руководством. Следствием этого негласного договора стало то, что большинство военных сценариев так никогда и не стали фильмами, а те, что все-таки доходят до экрана, вот уже много лет рисуют в общественном сознании такой приукрашенный образ непобедимой американской армии, что нация в результате этой промывки мозгов потеряла всякий страх и готова поддержать любую войну. Авторы документальной ленты «Дворец стрелка», восставшие против демонстрации успехов армии США только в выгодном свете, и пытавшиеся показать, что война – это грязное дело, столкнулись с тем, что донести свой месседж до Америки у них не получится: рейтинг NC-17 просто не даст им этого сделать. Солдатам, которые ругаются и употребляют наркотики, попросту нет места в современной американской реальности. Несмотря на то, что «Дворец стрелка» задумывался как важный урок для всех, Джоан Грейвз и ее команда отказались делать для ленты исключение из своих правил и давать ей «подростковый» рейтинг – во-первых, вероятно, чтобы не портить отношений с Пентагоном. Во-вторых, MPAA дали понять, что просто не желают создавать прецедент – ведь тогда их начнут атаковать с аналогичными просьбами все, кому не лень, а Джек Валенти не для того сорок лет строил и укреплял систему «один фильм – один fuck», чтобы ломать ее ради какой-то документалки, на которой кинотеатрам даже денег нормальных не заработать. Гораздо проще поставить рейтинг реальности, чем впустить эту реальность в лакированный мир кино, признав существование наркомании, сквернословия, подростковой мастурбации, военных преступлений, алкоголизма и гомосексуализма, курения, анального секса и множества других вещей, которые мешают индустрии грести деньги лопатой.

Любопытный момент: прекрасно понимая, что его творение вызовет нездоровую реакцию в определенных кругах, Дик после получения рейтинга потребовал от Джоан Грейвз уничтожить все копии ленты, дабы воспрепятствовать ее распространению в недрах MPAA. Киноассоциация объявила, что так и сделала – но как позже выяснилось, это была ложь, и самопальные DVD с «Фильмом без рейтинга» еще долго ходили по рукам заинтересованных персон, никто из которых, кстати, так и не подал на режиссера в суд за «нарушение приватности». Иными словами, MPAA была уличена в пиратстве, против которого уже много лет столь непримиримо борется (сам Валенти приравнивал пиратов к террористам и даже продавил через своих вашингтонских друзей несколько законов, позволяющих отправить человека, участвовавшего в интернет-раздаче пиратского цифрового контента, на серьезный срок за решетку).

Другое любопытное наблюдение, относящееся к 2004 году, помогает понять, как меняются взгляды членов комиссии с течением времени. Просматривая семейную мелодраму с Хью Грантом «Мой мальчик» (2002), кинокритик Нелл Миноу отметила, что там целых два раза прозвучало слово fuck. При этом лента имела рейтинг PG-13, что в былые годы было бы совершенно невозможно. Пускай в целом угадать, к чему может придраться CARA, было затруднительно, все же существовало одно общеизвестное правило. Все знали, что однократное использование в фильме «слова на букву f» (причем не в сексуальном смысле, лишь в ругательном!) сразу присваивает ему рейтинг PG-13, а двукратное тянет уже на R. Разница в кассовом выражении по итогу получалась слишком существенная, чтобы разбрасываться ругательствами попусту. Потому обычно режиссеры приберегали единственное «разрешенное» соленое словцо для самых драматических моментов своих фильмов, в нужный момент предъявляя его, словно вынутого из рукава туза (типичный пример – Джим Керри, орущий fuck прямо в лицо зрителям в «Брюсе всемогущем»). В данном же случае в «подростковый» рейтинг проникло целых два «фака», что как бы сигнализировало: времена меняются. Открытие Нелл Миноу вскоре получило подтверждение в исследованиях Кимберли Томпсон и Фуми Йокота из Гарварда, которые заметили, что сегодняшние фильмы куда более раскрепощены в плане насилия и употребления обсценной лексики, чем ленты 20-летней давности, которым был присвоен такой же рейтинг. Изучившие историю вопроса и сравнившие рейтинги сотен кинокартин Томпсон и Йокота настаивают в своих публикациях на том, что «PG-13 – это новый R, PG – новый PG-13, а G – это новый PG». Но хватает и тех, кто считает это утверждение большим преувеличением (во всяком случае, применительно к дню сегодняшнему). Как отметил знаменитый кинокритик Роджер Эберт, в последние годы «бескровное насилие» действительно стало одним из главных трендов подростковых блокбастеров, но все вырванные сердца остались в 80-х – сегодня что-то столь же «смелое» можно найти только в фильмах категории R. И насчет «разгула ругани» обольщаться не стоит: после того, как безобидный «Король говорит!» получил рейтинг R за единственную сцену с «факами», эту тему просто бессмысленно обсуждать (неслучайно многие назависимые режиссеры отказываются связываться с MPAA и выпускают свои фильмы с нейтральной пометкой Unrated: лучше не иметь никакого рейтинга вообще, чем схлопотать пользующийся дурной славой NC-17). Фильмов с двойным fuck за десять лет после выхода «Моего мальчика» набралось всего несколько штук, что скорее тянет на исключения, подтверждающие правило. Если добавить к этому недавние признания некоторых членов комиссии о том, что все, связанное с подростковой сексуальностью, они выжигают из категории PG-13 каленым железом, а показ молодежной вечеринки с алкоголем не может претендовать ни на какой рейтинг кроме R, то перспектива для фильммейкеров вырисовывается не самая радужная. Выйди сегодня на экраны оригинальная «Планета обезьян» с ее насилием, многочисленными чертыханиями и прочими вкусными вещами, она уж точно не была бы помечена буквой G. 

Администрацию критикуют не только те, кто страдает от ее деятельности финансово. Хотя на своем сайте CARA уверяет, что действует в интересах родительской общественности (в рамках чего ежегодно проводит опросы населения, сверяется с мнением простых американцев и постоянно пересматривает действующие стандарты), многие родители все равно называют систему рейтингов устаревшей и требуют серьезной ревизии всех категорий. Тот факт, что решения в MPAA по большей части принимают люди, уже подзабывшие, что значит иметь маленьких детей в семье, не добавляет Администрации доверия в глазах консервативно настроенных граждан: сколь бы бодро Администрация ни рапортовала о 82% поддержке населения, после фильма Кирби Дика к деятельности комиссии стало гораздо больше вопросов как со стороны киношников, так и со стороны потребителей. Многие кинокритики возмущаются, когда хороший, на их взгляд, фильм получает завышенный рейтинг «из-за нескольких слов, которые любой ребенок и так ежедневно слышит на улице». «Занимаясь якобы защитой детей, эта система в итоге превращает в детей всех нас, – говорит колумнист Newsweek Дэвид Ансен. – Эти мифические американские родители, на которых Киноассоциация постоянно ссылается – просто удобная выдумка, которой они привыкли объяснять любые свои взятые с потолка решения». Часто комиссию CARA ругают за примитивный формализм в ситуациях, когда следовало бы «зрить в корень»: например, тот же Эберт много лет пенял CARA на то, что ее эксперты часто не видят леса за деревьями – цепляются к отдельным «недопустимым» деталям, но при этом могут упускать из внимания и бездумно награждать «детским» рейтингом действительно ужасающие вещи, способные нанести нешуточный удар по психике карапуза (такие, например, как смерть Санта-Клауса, упавшего с крыши, или обыденный показ развода чьих-нибудь родителей). Эберт был неисправимым идеалистом, за это его многие и любили, – но нельзя сказать, что в подобной логике отсутствовало рациональное зерно.

Валенти правил рейтинговой системой до середины нулевых годов, уверяя общественность, что «занимается освобождением индустрии от искусственных преград», и уйдя на пенсию незадолго до релиза «Фильма без рейтинга». Расхлебывал последствия уже его преемник Валенти Дэн Гликман, который понимал, какой серьезный удар нанесен по имиджу MPAA, и чтобы ее не считали паразитарным пережитком прошлого, требуется создать хотя бы видимость каких-то уступок сегодняшнему дню. Кое-что и правда изменилось. Желая идти в ногу со временем, MPAA завела твиттер, в котором сообщает обо всех новых фильмах, которым был присвоен прокатный рейтинг, а также называет пункты, повлиявшие на принятие решения (например: «Детка» получила рейтинг R за лексику, некоторые сексуальные материалы и изображение подростковой вечеринки»). Кроме того, после фильма Кирби Дика CARA наконец-то наладила диалог с режиссерами: эксперты читают сценарии, дают конкретные советы на всех этапах производства картин, один из членов комиссии находится на постоянной связи с кинопроизводителями. Во всяком случае, такова отчетность. На самом же деле, если бы между сторонами было полное взаимопонимание, надо полагать, бывшие члены комиссии не основали бы консалтинговое агентство, как это сделали минувшим летом Ховард Фридкин и Барри Фриман.

Эксперты на пенсии, в сумме проработавшие в CARA 23 года и помогшие вынести вердикты в отношении 15 000 фильмов, после ухода из нежно любимой рейтинговой конторы основали фирму Film Rating Advisors и обещают за вменяемые деньги (от 4 до 12 тысяч долларов за фильм в зависимости от объема оказанных услуг и бюджета кинопроекта) избавить всех желающих от проблем, связанных со своими бывшими коллегами. По словам компаньонов, они накопили достаточно опыта, чтобы точно понимать, какими соображениями руководствуется комиссия при голосовании, поэтому тот, кто воспользуется их помощью, сумеет избежать всех связанных с получением правильного рейтинга проблем. Поскольку многие режиссеры до сих пор не имеют понятия, что допустимо, а что нет для конкретных возрастных групп, подгонка готового фильма под желаемый рейтинг постфактум может дорого им обойтись. Гораздо проще и дальновидней будет еще до съемок принести свой сценарий профессионалам, и те посоветуют, как исправить его так, чтобы и комиссия осталась удовлетворена, и смысл авторского высказывания не пострадал. Председатель CARA Джоан Грейвз уже успела объявить, что Film Rating Advisors собирается брать деньги за то, что Администрация классификаций и рейтингов и так помогает делать бесплатно. Фридкин и Фриман в ответ на это только смеются.

Что происходит в Голливуде сейчас? Основная масса посетителей кинотеатров – подростки, и кинопроизводственная машина не скрывает, что в первую очередь стремится обслуживать их вкусы. Под давлением системы возрастных рейтингов с экранов практически пропали фильмы категории NC-17: они не окупаются, их невозможно рекламировать по ТВ, а после выпуск на DVD их отказываются брать на реализацию крупные торговые сети вроде «Уолмарта», так что вкладывать деньги в такие ленты – финансовое самоубийство (хотя если фильм признается шедевром, а шокирующие сцены – необходимым элементом сюжета, эксперты могут понизить рейтинг до R, как это, например, случилось со «Спасти рядового Райана», – но подобные случаи единичны). Вы больше не увидите в кино дорогостоящего взрослого фильма, в котором присутствует настоящая сексуальность, не выхолощенная лезвиями MPAA. А те, что все-таки выходят в прокат, избегают иметь дело с гомосексуальным или групповым сексом, однозначно караемым рейтингом NC-17. Например, в 2012 году соответствующий рейтинг получили всего два кинофильма. Инди-режиссеры поминают незлым тихим словом Джека Валенти и его знаменитое высказывание: «Если вы снимаете фильм, который хотят увидеть много людей, никакой рейтинг вам не навредит, если же ваш фильм хотят посмотреть мало людей, никакой рейтинг вам не поможет. Рейтинг не имеет никакого отношения к сборам». С другой стороны, свежие ленты категории G тоже можно пересчитать по пальцам: ведь по мнению подростков, несущих деньги в кассы, смотреть детские фильмы «не круто». Их более младшие товарищи, желающие выглядеть взрослее в собственных глазах, мыслят аналогично: они скорее пойдут со старшим братом на «спорный» фильм с рейтингом PG-13, чем станут смотреть разрешенную для всех киноленту категории G.

Голливуд, со своей стороны, уже уяснил, что дорогостоящие блокбастеры, напичканные CGI-графикой, не окупаются в прокате, если их нельзя смотреть подросткам, поэтому изначально затачивает свои фильмы под PG-13. Бывалые голливудские продюсеры, читая очередной сценарий, сразу видят, на какую возрастную аудиторию он рассчитан, и если там проглядывает R, студия попросту не даст ему «зеленый свет». А если фильм положил начало франшизе, тем более глупо ожидать от сиквелов, что они будут «более взрослыми» – никто из кинопроизводителей не захочет отсекать уже сложившуюся фанатскую аудиторию (см., например, «Форсаж» с его неизменным PG-13). Случаи, когда франшиза с рейтингом R cобирает серьезные деньги, крайне редки; самые высокие сборы в этой категории были у второй части трилогии «Матрица», собравшей $742 млн, но c тех пор прошло уже более 10 лет.

В 2012 году всего один фильм категории R попал в топ-десятку самых кассовых картин года – комедия «Третий лишний». В 2011-м и 2013-м таких фильмов не случилось вовсе. С другой стороны, авторы «StarПерцев» от CBS Films прислушались к требованиям MPAA и переделали фильм, чтобы получить рейтинг PG-13. Результатом стали 60-миллионные домашние сборы, чего, скорей всего, не случилось бы, если бы студия согласилась на изначально предложенную картине категорию R. 

Если взять статистику за 2013 год, заметно, что на долю R-лент приходится всего 27% сборов, в то время как PG-13 суммарно набрал 52%. Может показаться, что при таком раскладе категория R тоже скоро канет в небытие вслед за своим «старшим» собратом – NC-17. Не тут-то было. На самом деле количество фильмов «для подготовленного зрителя» только растет и в прошлом году составило 189 (против 114 с рейтингом PG-13).

Почему же эти ленты продолжают снимать? Потому что взрослый зритель никуда не исчез, и он по-прежнему хочет смотреть взрослое, а не детское кино. Пока крупные студии нацелены на подростков, маленькие независимые кинокомпании производят недорогие фильмы, удовлетворяющие спрос взрослой аудитории на рейтинг R, и вполне довольны получаемой прибылью: ведь чем дешевле лента, тем ей легче окупиться и выйти в плюс. Многие кинопроизводители с самого начала рассматривают кинотеатральный прокат лишь как средство привлечения внимания к картине, а основные сливки позже снимают через онлайн-продажи по системе VOD (как в случае с недавней драмой о порнозвезде «Лавлэйс»). Кто-то надеется на получение кинонаград, которые куда охотней выдаются фильмам, правдиво отражающим жизнь (то есть таким, где есть место и сексу, и крови, и словам на букву f). Также некоторым фильммейкерам, как это ни странно, важно сохранить режиссерское видение проекта, ради которого они даже согласны отказаться от части прибыли (порой MPAA требует так жестко порезать ленту для получения PG-13, что проще оставить все как есть – в противном случае до кинотеатров дойдет жалкий огрызок типа «Пятницы, 17-е: Новая кровь», не способный вызвать у зрителей ничего, кроме негодования).

Хотел того Джек Валенти или нет, пиратство сегодня стало таким обыденным явлением, что подростки смотрят фильмы, для них не предназначенные, гораздо раньше наступления соответствующего возраста. Так было и раньше, когда «запрещенка» передавалась из рук в руки на видеокассетах, но сейчас, когда любой «потенциально опасный» контент находится на расстоянии одного клика, становится особенно очевидно, что деятельность CARA носит косметический характер и по большому счету не способна никого ни от чего защитить. После того, как в кинотеатрах стали принимать т.н. R-карточки, предъявление которых на кассе позволяет подростку смотреть взрослые фильмы без присутствия родителей, предупредительные знаки MPAA превратились в чистую условность. CARA задумывалась как система самоуправления, которая спасет Голливуд от правительственной цензуры, но в итоге режиссеры получили на свои головы монопольный орган с безграничной властью, совершенно непрозрачный для общества и неясно по какому праву раздающий оценки чужому творчеству, при этом полностью уверенный в своем праве карать и миловать и всячески его охраняющий, нередко идя ради сохранения своих нерушимых позиций на откровенную ложь. Если сомнительные действия правительства можно оспорить в суде, подав конституционный иск, то с MPAA судиться невозможно: ведь рейтинги носят форму не закона, а соглашения внутри самой индустрии, суд такими вещами попросту не занимается. Многие полагают, что лучше такая система, чем вообще никакая, и это, пожалуй, верно (хотя тот же Эберт, например, предлагал «признать наконец, что человечество утратило невинность» и ввести новую систему с тремя простыми категориями: G, T и А – «дети», «подростки» и «взрослые» – которые бы не цеплялись за конкретные детали контента, а анализировали общий тон и помогали бы понять, на какой возраст в целом рассчитано кино). Но все же американским родителям, надеявшимся переложить функции воспитания детей на незнакомых дядь и теть из Администрации классификаций и рейтингов, есть смысл задуматься над минусами подобного подхода, перестать манкировать своими обязанностями и начать что-то делать – например, попытаться привить отпрыску хороший вкус или хотя бы чаще интересоваться тем, что такое он там смотрит. Иначе нет гарантии, что однажды не придется успокаивать плачущее у телевизора чадо, пытаясь ответить на щекотливый вопрос, почему умер Санта-Клаус.