Рецензия на фильм «Человек, которого не было»

При этом определить, кто именно первый хихикнул, Этан или Джоэл, и кто именно что придумал снимать, кто есть вообще кто из них, продюсер или режиссер, режиссер или сценарист – вряд ли возможно. Братья всю жизнь вместе работают, и столько нюансов и параметров работы копится каждый день, что действительно нужно быть дураком, чтобы после всего этого делить и различать. Но в том и состоит принцип неопределенности, сформулированный Вернером Гейзенбергом в 1927 году, чтобы не различать изначально. Чем больше параметров, тем менее они точные или, по тексту сценария, "чем дольше смотришь, тем меньше знаешь". В "Человеке, которого там не было" Коэны, наконец, использовали этот принцип прямо в кадре, прямо громко произнесли, и фильм изначально не смог не получить приза за режиссуру. Кто что скажет по поводу него – без разницы. Единственное, что определенно можно сказать – пойдите и посмотрите.

Посмотрите на черно-белое изображение, просто полученное с цветной пленки. На давно вышедшие из моды детали и ракурсы, но с компьютерной графикой. На идеально "ньюлуковские" узкоплечие платьица сегодняшней Фрэнсис Макдорманд. На американского Акакия Акакиевича Башмачкина с каменной физиономией отпетого плейбоя Билли Боба Торнтона. После Гоголя число акакиевских параметров увеличилось на Камю ("Посторонний"), Макса Фриша ("Штиллер") и, в конце концов, Хэмингуэя ("Иметь и не иметь"), но суть не изменилась. "Человек один не может ни черта". Все просто, как пошив новой шинельки. Послушайте Бетховена.

Разве под Бетховена не естественно, что однажды плейбою Акакию Акакиевичу, работавшему в провинциальной парикмахерской на брата своей жены, захотелось чего-то совсем своего – если не парикмахерской, то хотя бы химчистки? Он всю жизнь молчал и слушал, и копил информацию. Решил, что теперь знает все – а кто до самого конца сможет доказать обратное? С другой стороны, кто против, что то же самое ненароком решили его жена, возлюбленный начальник его жены, жена этого начальника и даже заезжий бездомный жулик? Разве для разных параметров не естественно, что по ходу вы увидите еще и парик из натуральных волос, и пьяную итальянскую свадьбу, и даже летающую тарелку?

Все естественно, но чем больше, к сожалению, кто-то знает, тем опасней не знать хоть-какой нибудь малости. Любая малость тогда оказывается роковой. Между тем никакое "все" никогда не включает смерть. Смерть – это то, где парикмахера еще не было, но ни он и никто другой этого не учел. В самом деле, без Вернера Гейзенберга, без квантовой механики, без преподавания ее в самой провинциальной школе невозможно учесть неопределенности исполнения желаний. Только Гейзенберг объяснил, что параметров, братьев, жуликов, мужей и жен должна быть минимум пара, чтобы что-нибудь вычислить. Должна быть взаимосвязь, иначе исполнится все не так, не то и не тем манером. Поэтому в фильме вам дальше и предстоит посмотреть несколько иное: пару убийств, пару арестов, пару судов и весьма взаимосвязанные самоубийство и казнь.

И это вполне закономерный результат провинциальной жажды романтизма, об интенсивности которой свидетельствует в фильме музыка, адажио из Бетховена, исполняемое систематически соседской дочкой-нимфеткой. Романтизму тем более школа нужна, это даже не квантовая механика, а на экзамене по музыке нимфетка оказалась абсолютно немузыкальной. Единственное, что она может предложить поверившему в Бетховена парикмахеру – ненужный ему минет за рулем автомобиля. Поскольку закономерность уже известна, все посыпалось, но парикмахер так хотел чего-то другого, что даже минета недоучел. Случилась автокатастрофа.

Катастрофа в сюжете лишняя: никто не умер. Она уже требуется для юмора, которым на принцип неопределенности реагируют браться Коэны. Они так реагируют все кино. Лучший фильм зимнего сезона смешон, как "палец покажи". Действительно, не дай бог кто-то вдруг решит, что братья знают все и знают, почему – то есть что они сами суть пара вышколенных романтиков. Ну, да, может, и пара, а вдруг потом все-таки заарестуют, посадят, повесят, потопят, побьют каменюками? На себе проверять? Нет уж-нет уж, лучше похихикать.

С другой стороны, они так привыкли к себе, к Этану и Джоэлу, Джоэлу и Этану, что, может, даже не замечают, в чем дело. Родство, постоянная группа, все исполняется, вычисленное на раз, и даже в голову не приходит выдать на гора то, что самоочевидно. Свое определенное знание, что во всем виновата школа. Во всем виновата школа.