Интервью

Любовь Аксенова: «Я воспринимаю любовь как нечто всеобъемлющее»

Актриса Любовь Аксенова о том, что влияет на выбор проекта, о сексуальности и объективации женщин, о примерах для подражания и вдохновляющем кино.

30.01.2024 Текст: Оля Смолина Обсудить

Добавить в закладки

Любовь Аксенова: «Я воспринимаю любовь как нечто всеобъемлющее»»

Вы начали свою карьеру с телевизионных сериалов «След», «Новая общага», «Закрытая школа», а потом уже стали сниматься в большом коммерческом кино. Расскажите, в чем для вас, как для актрисы, ощущается разница между первым и вторым типом производства. Над чем вам больше нравится работать: над фильмом или сериалом?

Основное яркое различие я заметила, когда работала над фильмом Нигины Сайфуллаевой «Шиповник». До этого я снималась в сериале с производственным подходом: приезжала на площадку, снимали сцены, я уезжала и опять приезжала – так работала без творческого вовлечения. А у Нигины мы занимались именно творчеством. После «Шиповника» я поняла, что съемки могут быть очень разными. Так произошло своего рода мое взросление как актрисы. Я поняла, что можно не только «заниматься производством», но и творить. В тот момент я захотела перенести это творчество в любое свое производство, будь то фильм или сериал. Не могу сказать, что мне больше нравится сниматься в сериале или кино, но я люблю, например, когда предоставляют побольше времени для подготовки. Тогда можно быть более размеренной в пробе с режиссером. Когда нет права на ошибку, когда все нужно сделать с первого дубля, я чувствую себя напряженно. Расслабленный график мне однозначно нравится больше, но он одинаково часто встречается и в телесериалах, и в кино.

А жанровое разнообразие – вы ведь попробовали себя и в научной фантастике, и в комедии, и в хоррорах, и даже в супергеройских блокбастерах. Оно как-то влияет на выбор проекта? У вас есть вообще какие-то свои жанровые предпочтения в работе?

Мне очень сложно выбрать что-то одно, любимое, особенно когда дело касается ролей или жанров. Не могу сказать, что есть явные фавориты. Я воспринимаю любовь как нечто всеобъемлющее: если я люблю сниматься в кино, то я люблю сниматься в любом кино. Если я начинаю что-то выделять, то это уже непохоже на искреннюю любовь. При выборе проекта мне гораздо важнее найти причину, по которой я хочу сыграть роль в этом фильме. Например, важно, чтобы персонаж меня вдохновлял, чтобы у него были стержень и собственная философия.

А что, кроме персонажа, может подтолкнуть вас к съемкам в том или ином проекте? Может, личность режиссера или сценарий? Возможность поработать с другими актерами в одном кадре?

Причиной может стать что угодно: особенная тема фильма, даже если мой персонаж будет мало в ней проявлен; естественно, личность режиссера, сценариста или креативного продюсера; того же шоураннера, если мы говорим о сериалах. Юлю Пчелкину из «Майора Грома» я решила сыграть, потому что мечтала сняться в фильме по комиксам, поработать конкретно с Bubble Studios, с Олегом Трофимом и остальными участниками. Было интересно и то, что у Юли Пчелкиной уже есть собственная фан-база – для меня это стало чем-то новым.

«Бывших» я выбрала, потому что еще со студенчества очень хотела примерить на себя образ человека с зависимостями. Помню, я посмотрела «Дневник баскетболиста» и загорелась этой идеей.
Недавно я участвовала в «Проекте «Прометей» Максима Свешникова. Мы с Максимом уже работали над «Нефутболом» и сильно сдружились. Материал, который он предложил, не похож ни на что, в чем я участвовала раньше, в том числе из-за героини. Когда выяснилось, что у проекта заявлены в кастинге Филипп Олегович Янковский, Дмитрий Чеботарев и Александр Алябьев, я поняла, что они – те самые люди, с которыми я бы хотела провести следующие несколько месяцев.

Вы сказали, что долго мечтали сыграть человека с зависимостями. А есть еще какие-то специфические роли, которые вызывают у вас профессиональное любопытство?

Мне всегда интересно сыграть что-то, чего я раньше никогда не играла. Или даже что-то, что мне как женщине было бы противоестественно сыграть: животное, например, или мужчину. Может, кого-то возрастного или даже несколько персонажей в одном…

Что-то типа человека с диссоциативным расстройством личности? Как Билли Миллиган?

Да. Изначально в актерской работе меня привлекало именно разнообразие: возможность сыграть кардинально противоположных героев с разными судьбами. В такие моменты я чувствую себя ребенком в песочнице: долгое время что-то леплю, а потом стираю и начинаю лепить заново, а потом снова стираю и так до бесконечности.

Я тут наткнулась на новость о том, что журнал Maxim два года подряд называл вас самой сексуальной женщиной. Ввиду текущей феминистской повестки хотелось бы уточнить, как вы отнеслись к такому статусу? И что для вас вообще значит быть сексуальной?

Я помню, как мне тогда позвонил главный редактор Maxim Александр Маленков – мы с ним знакомы, так как я снималась для их обложки – и сказал: «Люба, прости, пожалуйста, но ты снова стала «самой сексуальной женщиной». Я знаю, что ты этого не хочешь, но так уж вышло». Эта история хорошо демонстрирует мое отношение к услышанной новости. Не буду лукавить, это приятно – быть номером один. Однако есть несколько но, которые меня в этой истории смущают. Во-первых, я с детства не люблю конкурсы, битвы за первое место. Мне всегда казалось, что в этом есть какая-то несправедливость, ведь не может быть такого, что кто-то один – лучший. Во-вторых, с первого места всегда очень больно уходить. Поэтому я стараюсь относиться к победе спокойно: ну есть и есть, ну нет и нет. Меня смущает гонка за первое место, потому что всегда есть тот, кто богаче, тот, у кого больше грудь или стройнее ноги. Не стоит равняться на первое место, ведь всегда найдется тот, кто окажется лучше. Сексуальность я воспринимаю как некую творческую энергию, что-то естественное. Мне кажется, наибольшая сексуальность проявляется тогда, когда человек находится в расслабленном состоянии. Если слишком напрягаться, сексуальность может заснуть.

Но мы сейчас в таком мире живем, где многие выступают против сексуальной объективации женщин в фильмах. Движения #MeToo и Time’s Up как раз борются за право женщины не быть объективированной – ни в кадре, ни в реальной жизни. При этом многим женщинам искренне нравятся сексуальные образы, и они не имеют ничего против того, чтобы раздеться перед зрителями. Но это, опять же, не значит, что они хотят быть объективированы мужчинами. Вы как к этой ситуации относитесь?

Вы спрашиваете человека, который нередко снимается в эротических сценах! (Смеется.) В России эта тема может быть популярной, потому что в Советском Союзе сексуальность долгое время была под запретом. Не исключено, то, что происходит сейчас, – психологическая закономерность. Мое отношение к сексу в кино все время плавает от «я больше никогда не буду этого делать» до «о, классная роль, и жанр, в принципе, располагает». На сегодняшний день я вывела свою схему работы с интимными сценами в кадре: есть вещи, на которые я готова пойти, а есть вещи, на которые я пойти не готова. Это если говорить о личных границах. Что-то я могу делать сама, а что-то отдаю дублеру. Где-то я разрешаю себя трогать, а где-то – нет. В каком-то кадре я согласна сняться, а в каком-то – категорически нет.

Движение #MeToo я расцениваю как положительное явление. Мне кажется важным соблюдать уважение по отношению друг к другу как на работе, так и дома. В глобальном смысле я против насилия – и физического, и эмоционального. Я прекрасно понимаю женщин, которые долгое время молчали, а потом нашли в себе смелость начать говорить. Но я также допускаю, что не все обвинения в домогательствах могут быть искренними и правдивыми. Человеческий фактор в любом случае имеет место быть.

Сейчас еще принято разделять кино на мужское и женское: мэйлгейз и фемгейз. Вы вообще верите в то, что гендер как-то влияет на восприятие искусства? Играет ли пол режиссера какую-то существенную роль при создании фильма, влияет ли пол сценариста на написание сценария?

Я знаю многих сценаристов-мужчин, которые часто жалуются на то, что им не хватает женского взгляда на ситуацию, и верю, что в обратную сторону это тоже работает. Мне кажется, в идеале мужчинам и женщинам нужно делать проекты вместе. В этом случае может получиться целостная картина. Все-таки мы представители разного пола, у каждого в восприятии есть свои нюансы – и в этом прелесть. Можно изучать друг друга бесконечно. Именно по этой причине я люблю творческие киносоюзы у нас в индустрии, например Сергея Тарамаева и Любови Львовой, которые сняли «Черную весну». Потрясающий тандем. Здорово, что они снимают и пишут вместе.

Возвращаясь к теме секса в кино. После скандала с Харви Вайнштейном в западной индустрии появились специальные координаторы по съемкам интимных сцен. Я вот не в курсе, у нас в стране что-то такое существует вообще? Как у нас в принципе происходят съемки эротических сцен? Есть ли человек, который помогает актрисам и актерам чувствовать себя комфортно?

Скорее всего, такие люди есть, но я с ними не работала. Бывают ситуации, когда актер чувствует определенную неловкость за то, что не хочет делать те или иные вещи. И тогда он даже может начать делать то, что совсем не хочет. Вот для таких моментов и нужны эти самые координаторы по съемкам интимных сцен. Я неоднократно думала о том, что могла бы выступать в этой роли, быть своего рода посредником между режиссером и актерами. И я бы точно не отказалась, если бы рядом со мной на площадке был такой специалист. Но на сегодняшний день я сама для себя этот человек. После некоторого количества съемок в эротических сценах я просто поняла, что мне нужен личный свод правил, четкая схема, на что я готова и не готова пойти. Здорово, конечно, если у нас появятся такие медиаторы – это будет очень полезно.

Вы обмолвились в разговоре, что фильм «Дневник баскетболиста» вас когда-то очень вдохновил. А что или кто вас вдохновляет сейчас

Честно сказать, из-за работы я смотрю довольно мало фильмов для удовольствия. Обычно я смотрю то, что соответствует задаче, которую преследую. Например, недавно в качестве подготовки я посмотрела «Коко до Шанель», «Собаку на сене», «Елизавету» – открыла для себя заново Кейт Бланшетт. Для меня всегда неизменным примером была Мэрил Стрип, а вот Бланшетт я как будто раньше не замечала. А тут за просмотром «Елизаветы» невольно начала любоваться тем, что она творит в кадре, – это настоящее произведение искусства.

В качестве музыкальной подготовки я сейчас начала слушать Владимира Высоцкого, мимо творчества которого тоже в свое время прошла. Меня очень впечатлило то, как он общается со зрителями, с какой любовью и вниманием он с ними беседует.

А в детстве вас какие фильмы вдохновляли?

Помню, что, когда была маленькой, по телевизору часто показывали «Завтрак у Тиффани» с Одри Хепберн. Я тогда не знала, кто такая Одри Хепберн, и сам фильм так до конца и не посмотрела, но запомнила один момент из него, когда главная героиня поворачивается и спрашивает: How do I look?

Мне так хорошо врезался в память этот фрагмент, что, когда через неделю в гости приехала подруга из класса, я повторила перед ней сцену с такой же манерой и интонацией. Помню, что она пришла в полный восторг, хоть и не поняла, кого именно я копирую. Можно сказать, что тогда я впервые выступила в роли актрисы.

Это и другие интервью читайте на страницах Printed.