Неисправимый европеец: Энтони Мингелла

Невысокий, полный и лысоватый, зато с густой бородой, Мингелла пришел на встречу в темно-синем шерстяном кардигане "кительного стиля" поверх водолазки, в серых вельветовых брюках и…черных сабо. Вид, необычный для прохладного весеннего сезона на Темзе, и вполне богемный.

-- Ничего подобного. Напротив, моя трактовка гораздо ближе литературному первоисточнику. Я вернул, кстати, и читательский интерес к этой полузабытой книге. В одной только Америке распродано благодаря кинопремьере свыше миллиона экземпляров романа!

-- В чем, по-вашему, главная суть этой трактовки?
-- Я сделал фильм о болезненной одержимости человека тем, что веками считалось недозволенным и позорным. О тайном тщеславии авантюриста, которое не знает никаких моральных границ. Не в пример счастливым концовкам голливудских боевиков, в этой истории правит бал юридическая безнаказанность. Хотя она не спасает преступника от морального самоуничтожения.

-- Наверное, чересчур круто для Голливуда: недаром вы упомянули его хоть и вскользь, но как-то неодобрительно…
-- Видите ли, я люблю Голливуд, но жить там постоянно не смог бы. Спасибо Америке за щедро розданные мне призы и награды. И все же всякий раз после съемок в Калифорнии я немедленно возвращаюсь домой – в Лондон. Поймите: по своим культурным корням я – неисправимый европеец. Родился в семье итальянцев на английском острове Уайт. А к пониманию кинематографа пришел, извините, не через голливудскую продукцию, а через шедевры итальянского, французского, польского кино.

-- Но в то же время вы – один из считанных английских режиссеров, которые ставят большие фильмы на голливудских студиях и которых допускают к мега-проектам.
-- В "Английском пациенте" и впрямь была развернута, под стать классическим военным эпопеям, целая панорама эпохи – в пространстве и во времени. "Талантливый мистер Рипли" не так объемен. Но представьте себе сытую, дисциплинированную, пуританскую, насквозь правильную Америку 50-х. В ее воздухе не хватает лишь сладостно-пряного вкуса распущенности.

-- И потому фильм устремляется в Италию – вслед за отпрысками богатых американских семей. В страну любовных интриг, утонченной эротики и злокозненной мести…
-- В этом мире "европейской мечты" бродят тени любвеобильного Казановы и коварной Лукреции Борджиа. И в этом же мире "червоточинка" внутри Рипли разрастается до невероятных размеров, до "серийных" совращений и убийств. И поскольку все это сыграно актерами с удивительной естественностью, то недоброжелатели твердят, будто я всего-навсего мобилизовал лучших молодых исполнителей и чуть ли не поставил их на службу прославления порока! Все это вранье. Когда я начинал работать с Мэттом Дэмоном и Гвинет Пэлтроу над "Рипли", они еще не были оскароносцами. А с Гвинет мы вообще дружим с давних пор, и я считал ее настоящей звездой задолго до "Влюбленного Шекспира".

-- Насмотревшись в вашем фильме чувственных эскапад вперемешку с кровью, некоторые зрители полагают, что режиссер с таким воображением и сам должен вести нестандартную личную жизнь…
-- Ну что вы! У меня – дружная и вполне нормальная семья, двое детей. Дочь учится в Кембридже, а 14-летний сын, вопреки моим стараниям, терпеть не может дублированных или субтитрованных фильмов – даже если они сделаны выдающимися европейскими или, скажем, японскими мастерами. А жена – хореограф. Она много помогает мне в создании того музыкально-пластического фона, без которого даже озвученные картины – немы.