Интервью с режиссером фильма «Коллектор» Алексеем Красовским

Отечественные зрители уже привыкли к тому, что триумфаторы летнего Кинотавра лишь осенью становятся доступны массовому зрителю. Перед выходом в прокат триллера «Коллектор», отмеченного сочинскими призами «лучшему оператору» и «лучшему актеру», мы встретились с постановщиком ленты Алексеем Красовским. Дебютировавший в большом кино режиссер поделился с нами своими мыслями о сборщиках долгов, фестивальных итогах и работе актера один на один с самим собой.

– Алексей, давайте начнем, что называется, «плясать от печки», то есть поговорим о названии. Вы сами-то как относитесь к коллекторам?

– Спокойно отношусь, как ко всем остальным профессиям. Сегодня их назначили на роль «врагов народа», через год найдут новых. Зрители должны понимать, что наш фильм не о профессии, а о человеке внутри этой профессии. Артур с таким же успехом мог быть специалистом в любой другой области, кем угодно.

– Как тогда появилась идея поместить человека в подобные обстоятельства и снять об этом фильм?

– Независимым кинематографистам сложно получить финансирование, а смелых инвесторов в отечественном кино остается все меньше. Нужно не только убедить их вложить деньги в кино, нужно сделать его окупаемым, чтобы и коммерческий потенциал оставался. Мне показалось, что единственный способ сохранить этот баланс – сделать монофильм. Может быть, есть и другие способы, но пока мы попробовали такой путь.

– Необъяснимым для нас образом в довольно коротком промежутке времени зрители получили сразу три фильма на схожую тематику манипуляции личными данными – ваша картина выходит вслед за триллерами «Сноуден» и «Искусственный интеллект». Неужели это такая большая проблема, лавинообразно накрывшая весь мир?

– Конечно, причины для беспокойства есть. Даже мой браузер знает, что меня интересует, и подсовывает не случайную рекламу, а то, что для меня актуально. Стоит мне написать в поиске одно слово, как поисковик услужливо подсказывает второе и третье. Наверное, мы давно уже под пристальным взглядом «большого брата», и как защитить человека от вмешательства в личную жизнь, особенно в России, мне непонятно.

– Не станем спойлерить, но тот финал, который ожидает вашего героя в фильме, вы считаете закономерным?

– Финал нельзя рассматривать в отрыве от второго главного персонажа картины. У героя Константина Хабенского есть противник, вдова, у нее своя цель, которой она добивается. Если представить, что эта женщина дозвонилась к психотерапевту, финал был бы другой.

– «Коллектор» стал вашим режиссерским дебютом в большом кино. К этому вела вся ваша предыдущая карьера или вы просто не смогли найти постановщика для конкретного сценария?

– Ключевым словом будет «вопреки». Я неоднократно пытался претендовать на почетную должность режиссера, но в России довлеет продюсерское кино, поэтому мне впервые удалось встать у руля только в сериале «Откровения». Тогда это было моим условием: я не хотел просто продать сценарий пилота, я хотел его снять. Тот опыт помог мне почувствовать себя увереннее. В полном метре у меня было куплено несколько сценариев, но лишь единицы из них были запущены с другими режиссерами, остальные легли на полку. Такая ситуация меня не слишком устраивала, и я стал искать способ сделать так, чтобы нам не пришлось ждать результатов совещаний, питчингов. Мне не хотелось зависеть от кого-то кроме себя и творческой группы. В талантливых людей я верю, в фонды и министерства – нет. «Коллектор» – для нас это такой способ противодействия сложившейся нездоровой системе.

– Довольны ли вы результатом?

– Не уверен, что такое в этой профессии возможно. Улучшать и допиливать можно до бесконечности. И тут важно иметь рядом человека, который это все вовремя прекратит, скажет, что денег на это больше нет, и тогда вы успокоитесь.

– Многие критики считают вас виртуозным мастером диалогов. Для вас диалоги – это действительно необходимая, краеугольная часть сценария или всего лишь один из инструментов реализации цели?

– Инструмент, такой же как ремарка, призывающая к действию. Я очень хочу и, надеюсь, в скором времени сниму фильм, в котором практически не будет диалогов либо они будут такими, что не будут значить ничего.

– Сидни Люмет в своих книгах писал о том, что репетировал сцены из своих фильмов по два-три месяца, добиваясь от актеров почти машинального погружения в нужные эмоции и оттенки характера. Вы сколько времени репетировали с Константином Хабенским?

– Один день.

– Получается, Константин работал буквально с листа?

– Мы все обсудили в переписке по почте, на площадке прочли еще раз сценарий, расставили акценты. Чуть дольше мы репетировали с Ксенией Буравской, которая за кадром озвучила всех остальных персонажей, поскольку там нужно было переключаться между характерами, давать разный рисунок. Несмотря на то что потом мы ее переозвучили, подавать реплики ей нужно было точно.

– Где проходили съемки? Для вас сделали отдельные декорации или это реальное помещение?

– Это реальный бизнес-центр на улице Гашека в Москве. Нам выделили огромный 13-й этаж, мы там забились в небольшой угол, где есть пара помещений, кухня, и провели там семь съемочных дней.

– Вы упомянули, что голос Ксении Буравской был затем переозвучен, причем весьма известными актерами – Евгением Стычкиным, Кириллом Плетневым, Татьяной Лазаревой и другими. А как звездные актеры отнеслись к тому, что их не будет в кадре и многие зрители даже не заметят их присутствия?

– Совершенно нормально. Это часть актерской профессии. Я надеюсь, что и для них это была увлекательная, интересная задача – раскрасить голосом и интонацией персонажа, чтобы зрителю было легко его вообразить.

– Вы несколько прохладно отозвались о нашем Фонде кино и Министерстве культуры, но в то же время ваш фильм отметился триумфом на Кинотавре. Чувствуете ли вы какую-то пользу, поддержку от системы российских кинофестивалей?

– Кино – это коллективный труд, поэтому я очень рад, что Денис Фирстов получил приз как лучший оператор за свой дебютный полнометражный фильм, рад за других членов съемочной группы, которые теперь тоже получают интересные предложения. Поэтому, разумеется, подобные площадки нужны и важны.

– Автор обычно всегда хочет объять необъятное, но будем реалистами – кому вы адресовали свой фильм? Какого зрителя вы хотели бы видеть на сеансах «Коллектора»?

– Если включить режим продюсера, то я должен сказать, что мы хотели бы видеть самую разную аудиторию, включая тех, кто в кино почти не ходит. Мне правда грустно от того, что для наших родителей почти перестали снимать серьезные картины. Вот мы попытались заинтересовать их тоже.

– Не можем в финале не задать самый животрепещущий вопрос. Вы сами-то что-то конкретное подразумевали на том видео, которым шантажируют героя Хабенского?

– В первой версии сценария этот сюжет был очень конкретным, но постепенно я от него отказался.

– А с Константином вы эту деталь обсуждали?

– Нет, я целиком доверился его воображению. Полагаю, оно у него достаточно богатое, чтобы представить какой угодно ужасный сюжет. В конце концов картинки – это не главное. Важнее, что у человека происходит в душе.