Интервью с Петром Мамоновым

- Кто такой Иван Грозный?

- Господь оделил его множеством талантов. Он был и прекрасный поэт, он сочинил акафист, великолепное церковное песнопение, он был великолепный дипломат, всегда все малой кровью, договаривался. Умнейший духовный писатель был, присоединил множество к нашей стране земель, Сибирь, Ливония – все его рук дело. И вместе с тем это человек, который изобрел собственного бога.

А если вы верите не в того бога, то вы верите в кого? В левого парня. Никакого третьего варианта нету. Вот что с ним происходило. Но это на мой взгляд. Откуда нам знать через толщу веков?

- Мы можем результаты увидеть кое-какие.

- А результаты, милый мой, – отрубленные головы лучших русских людей, а как сказал Федор Михайлович, одна слезинка ребенка не стоит всей гармонии мира. Я с этой мыслью согласен. Цель не оправдывает средства. И в нашем кино митрополит Филипп, русский святой, это говорит царю, когда тот к нему на исповедь приходит.  Царь говорит: «как человек, я грешен, но как царь я прав». Митрополит ему отвечает: «Яви раскаяние в делах твоих». Когда мы сажаем яблоню, мы сажаем ее чтоб яблоко съесть, а не чтоб листьями любоваться. Вот у Ивана Васильевича к сожалению листья.

- Но и листья-то честно говоря… Впервые за 200 лет Москва была взята штурмом и разграблена именно при нем. Он в Опричнину уехал, а крымский хан взял Москву штурмом.

Мы не снимаем историческое кино, поэтому я не знаю этих фактов. Я играю человека, которого рвало на части. От сорока дней на коленях до собственноручного задушения людей, вот масштаб. Вот об этом кино. Есть два пути: митрополит Филипп, живущий по правде в любой ситуации, вот его убьют – а он правду говорит. И Грозный, который выдумал себе собственную веру, что он помазанник Божий… Но у нас нет готовых ответов. Вообще искусство не занято ответами. Мы занимаемся постановкой вопросов, чтобы каждый из в зале сидящих, или хотя бы из ста один сказал: «А как я живу?» «А че я на нее ору все время. Давай я попробую не сказать один раз: не разогрето, я устал, с работы…» Вот и все! Никаких «Сейчас мы за два часа расскажем вам всю историю России». Да чепуха это все. Кино – это развлечение. Это зрелище. И если там за два часа какой-нибудь серьезный вопросик проскользнет – слава Богу.

А в первую очередь должно быть интересно глядеть. Чтобы там были симпатичные лица, интересные фабульные дела… Как вот наш «Остров»(2006) – фильм-кино? Кинцо! Я вот сколько раз уже говорил: у нас полстраны над «Островом» рыдает у экрана, а то, что мы в день убиваем 5 тысяч младенцев в абортах – это никого не трогает. 10 человек погибло в Беслане – вся страна обрыдалась, а 4 миллиона в год это нормально. Они такие же живые, их там на части щипцами рвут, они орут, как бешеные, трехмесячные. Какой там Грозный? Грозный-тревожный-серьезный. Вот он в каждом из нас и сидит. Давайте с этим воевать уже начнем. Давайте жить серьезно. Это не означает, что мы сейчас все напружинимся. Нет. Мы будем и выпивать, и веселиться, но в меру. Во славу Божию. Господь вам заповедвал – живите и радуйтесь. Радуйтесь!

- Почему вы стали участвовать в этом проекте? После «Острова» вам предлагали много разных вещей, почему вы выбрали «Царя»?

- А мне незачем участвовать в том, что мне не нравится. Я сам по себе. Я гитару возьму, в Новосибирск поеду – и 5 тыщ долларов в кармане. Я песни пою, танцую… я независимый. А почему «Царь» – во-первых, это Павел Семенович Лунгин, с которым мы давнишние товарищи, тридцатилетней давности, но этого мало. Я очень его уважаю, высоко ставлю… Настоящих художников мало. Которые умеют удивляться, пребывать в сомнении, в растерянности, что мы снимаем. Гораздо больше командиров. И вот что мы имеем на наших экранах, вы прекрасно знаете, раз вы этим занимаетесь: «9 рота» (2005) и прочее – не будем имен называть. Поток говна залил советский экран. Только в последнее время что-то стало появляться. Потому что страна-то великая у нас!

- А что вам понравилось в кино в последние годы?

- Я не смотрю, потому что не хочу расстраиваться. Я знаю, что если бы чего-нибудь было – я бы знал. Я гляжу – появляются люди. Я же рок-человек, я с молодежью общаюсь. Очень хорошая у нас сейчас молодежь. Вот эти все стоны, всхлипы старческие – «Клинское», хамы! – это глупости все. Вот такая (показывает большой палец) у нас сейчас молодежь! Непьщая, ищущая, думающая. Я очень доволен. Тирания пала, вот уже результат. Как скоро! Прошло каких-то 15 лет. Уже имеем результат. Вот «Эйфория» (2006), все на слуху. «Пыль» (2005) снял Сережа Лобан. Как мне с ним было приятно работать! У меня там была маленькая роль, не в этом дело. У меня другое мнение по поводу видения мира, но как там это представлено! Я более тепло мир воспринимаю, там очень холодно. Видели фильм? Поглядите, во. Вообще Сергей Лобан очень хорош. Вот сейчас он запускается на новый проект, сейчас с ним поработаю. Рашид Нугманов, который в свое время «Иглу» (1988) снял, у меня там была маленькая роль доктора. Он вдруг объявился, приехал из Франции, хочет снова снимать кино, меня зовет, я с ним хочу работать.

А сам я, лично, я очень придирчивый человек. Поэтому меня устраивают такие безапелляционные всякие вещи, такие, как, там, ну вот, не знаю, Жюль Дассен, Лино Вентура, «Второе дыхание», «Не тронь добычу» /Touchez pas au grisbi/ (1954), Жан Габен, Берт Ланкастер… Настоящие старые вестерны, не Иствуд, это все картонные, а вот такие – 50-х, где все по-честному, за правду, всегда все гибнут – кинцо! А этих всех умников я на чердак закинул, Бергманов, Годаров, Тарковских… потому что там только Я, Я, Я…

Вот «Андрей Рублев» (1966) по-вашему хороший?! Не так жила наша страна! Никакой такой грязи, пьяни, голых баб этих всех – ничего этого не было.

- Как вы считаете, «Царь» – своевременное кино, актуальное?

Вы посмотрите, какое у нас сейчас время? Никогда у нас не было такого сытого, спокойного, тихого времени. Все эти стоны и сопли по поводу пенсий – чепуха это все. Вот, в частности, мы хотим нашим кино чуть-чуть и отрезвить людей. Показать, как жила страна реально. Что царь организовал целое войско для того, чтобы принудить народ, чтоб его любили. Потому что каждый жаждет любви, а как с этим быть, он не знал. А власть была огромная. Русский царь – это огромная власть.

И все, и никаких нравоучений, не дай Бог. Почему я люблю Лунгина – потому что он не нравоучитель, он сам в растерянности, честный и умный человек, который смотрит на эту жизнь и меняется из года в год. 

- Вам легко было с Янковским работать?

Я с Олегом Иванычем Янковским работал в одной картине лет 15 назад. Я его не узнал просто. Он стал такой добрый… Я от него ни разу за три месяца не услышал ничего плохого – знаете артисты какой народ? Ранимый, без кожи, раздражает все. А кино – это и ждать по целым дням, а потом вечером один кадр. Вот я ни разу от него не слышал ничего.

- Так это же опыт.

- Конечно опыт. Но это опыт духовной жизни. Вот если человек такую работу в себе не ведет – шансов нет. Он остается один. Потому что и тот не так, и этот не так, и этого убрать надо, и этого убить, и жена не подходит, и дети не очень получились… результат – один. В яму, накройся крышкой… все равно будет все не так, комары заедят. Элвис Пресли бедненький в своем этом Грейсленде на кожаном диване так и умер один-одинокенький. Как написано: «смерть грешника люта». Поэтому, по нашим слабым силам – я начал о нашем времени сытом говорить. Почему же оно такое? Да потому что силенок нет. Подай нам сейчас Сталина – страны не будет. Не выдержит никто. Почему нет испытаний? Почему нет Великой отечественной войны, или какой-нибудь третьей мировой? Потому что их не выдержит никто. Потому что люди не выдержат и человечество погибнет. А Богу это не угодно. Богу угодно, чтобы мы в течение этой жизни изменились и по смерти соединились бы все в любви.