Спокойно, товарищ, спокойно!: обзор фильма «Собственная тень»

Фильм Ольги Наруцкой "Собственная тень" снимался, говорят, мучительно и долго. Не менее мучительно было многим его смотреть.

Нынче ничто не воспринимается без учета победившей мещанской идеологии, а в "Собственной тени" речь об интеллигентных людях. Кроме того, своим "списочным составом" фильм словно разжигает войну полов. Он сделан женщиной по "женскому" сценарию (Наталья Рязанцева и Мария Шептунова) про двух женщин, врача и писательницу (Валентина Коротаева и Евдокия Германова), выясняющих сугубо личные отношения, без привлечения штанов, усов и мускулов. Усатая же часть публики в целом не склонна к осознанию разных душевных тонкостей. Впрочем, на фестивале в Выборге фильм получил приз за режиссуру от чисто "мужского" жюри во главе с Арменом Медведевым. Но остальным мачо можно искренне пожелать не ходить на это кино.
…Две девочки дружили с детства, и все у них было вместе. Одна забиралась во сне на крышу, другая рассказывала про своего жениха. Провинция не мешала жить как бы одной семьей, всем делиться, скопом пасти народившихся детей, бросать неудачных мужей, помогать. Эта бескорыстная близость называется любовью без всяких глупых Сапфо. Но вот девочкам по сорок, и одна из них, несколько лет назад покинувшая провинцию, по возвращении не зашла к другой даже сказать "привет". Только не надо думать, что она зазналась, будучи знаменитой писательницей. Бескорыстие продолжается, что станет ясно впоследствии. Подруга Рита от души не поздоровалась с подругой Ниной.
Малое количество событий тонет в бесконечных разговорах. И странный несчастный случай, после которого Рита загремит в больницу, не создаст напряжения на весь хронометраж, хотя позволит понять ее буйный темперамент, порядочность и отчаяние. И смертельно обиженная Нина, в черно-белом кино лелеющая свои цветные воспоминания о совместном детстве и юности, тоже покажется занудой, хотя станут понятны ее искренность и разумность.
Тем не менее, такой, то ли претенциозный, то ли недоделанный фильм решает две существенные задачи. Он наконец-то спокойно и ненавязчиво рисует наш сегодняшний обиход, образ жизни нормальных людей. В "новом русском" кино торжествует эстетика мебельного салона, во всем остальном эстетику просто хоронят. У Наруцкой – вполне осмысленное изображение, сохраняющее традицию "провинциальных мелодрам", к одной из которых когда-то приложила руку та же Наталья Рязанцева.
Тридцатилетний Шкловский был неправ, утверждая, что "любовь существует, пока есть разница, есть удивление или разлука". Вероятно, он имел в виду секс. Ситуация Нины и Риты из фильма свидетельствует, что к сорока годам можно утверждать иное. По большому счету любовь существует, пока люди неразлучны. Только будучи вместе везде, вплоть до туалетной комнаты, они не отчуждаются друг от друга разницей в опыте. Весь мир нужен им, чтобы понимать друг друга, и больше ничего. Но это не может длиться вечно, так как отчуждает уже от мира. История свидетельствует, что редчайшие случаи подобных отношений заканчиваются трагически. Когда же, по большому счету, двое расстались даже ненадолго, то жизнь уже развела их фактически навсегда, как бы их контакт потом ни выглядел. Пережитое каждым самим по себе непередаваемо. Значит, дальше так или иначе пойдет неправда, а кому это надо?
Фильм, правда, провоцирует на поиски виноватого. Вроде бы эгоистка Рита жестоко мучает благородную Нину, она ее выбросила, как хлам, и не извинилась. Однако, зачем извиняться? Факт остается фактом. Кто виноват, что одна, писательница, предпочла жить сегодняшним днем, пусть даже каждый день новую "жизнь" приходится вымучивать самой, так что склонность к самоубийству уже письменно зафиксирована? Кто виноват, что другая, врач, привыкла жить накоплением памяти, пусть расплачивается одиночеством, так как с мужем разошлась, любовников на горизонте нет, а сын уже взрослый? У них все еще много общего, они не делают друг другу подлостей и абсолютно с собой честны, благодаря чему на дне души у каждой полный покой. А снаружи все так нервозно, поскольку возраст, как водится, ожесточает, и накопленная разница в опыте становится совсем непреодолимой.
Поэтому все провокации только и делают, что проверяют зрителя на прочность. Но это прежде, чем фильм предложит в итоге свой собственный способ решения проблемы. Под стук нининых каблучков он заставит признать, что единственный выход для живого человека – в трезвой и сознательной покорности судьбе, в смирении с любой мыслимой утратой.
Кстати сказать, "Собственная тень" даже дает повод для оптимизма. Своим занудством и скудостью происходящего, простотой картинки при безупречном актерском исполнении (особенно удивила работа Валентины Коротаевой) фильм максимально настойчиво убеждает, что Нина и Рита действительно долго и точно понимали друг друга. Понимали поровну и до донышка – вопреки всяким шопенгауэрам, витгенштейнам или бергманам. Их ситуация – не патология, боль утраты вполне оправдана. А это значит, что, в принципе, люди могут понять друг друга на всю жизнь, если она не оборвется раньше времени, когда не хватает кого-то одного, будь то подруга, возлюбленный или ребенок. И если представить, что черноволосая Нина и белокурая Рита в фильме две стороны одной медали, один человек в двух лицах, то начинаешь понимать, что надо от чего-то в себе отказываться, надо рвать с собой, перестав понимать себя (а не окружающую среду), надо себя не бояться.