Рецензия на фильм «Классный мюзикл»

Третий «Классный мюзикл» /High School Musical 3: Senior Year/ (2008) начинается там, где обычно заканчиваются спортивные мелодрамы: взмыленный капитан школьной сборной по баскетболу Трой (Зак Эфрон) делает внушение своим товарищам по команде, машет ручкой прекрасной подруге Габриэле (Ванессе Хадженс) и закидывает победный мяч в корзину. Тут бы занавес – и забыть, но нет. После этого, согласно тем ошметкам сюжета, что удалось разыскать в щелях между танцевальными номерами, школа готовится к выпускному. Старшеклассники ставят прощальный мюзикл, а Трой и Габриэла тем временем пытаются примириться с мыслью о том, что им предстоит учиться в разных колледжах. Эта, самая невинная из проблем юности, за неимением прочих, объявляется центральной.

"Мюзикл" идет в кино в первый раз, даром, что третий по счету. Билет на большой экран ему пробили два предыдущих фильма, показанные на ТВ и породившие франшизу невероятной популярности. Поэтому хореограф и режиссер (именно в таком порядке) Кенни Ортега подошел к работе весьма обстоятельно: выбил у студии в три раза больший бюджет, чем был у второго фильма, построил для каждой танцевальной сцены специальные декорации, сделал действо более театрализованным и, кажется, еще сильнее отполировал и без того сияющую физиономию Эфрона, который успел стать для девочек 00-х тем, чем для девочек 90-х были Backstreet Boys. Причем вместе взятые.

Отношения жанра мюзикла с реальностью за редкими исключениями можно описать как отсутствующие. Но Кенни Ортега претендует тут на подлинную мюзикл-святость и объявляет реальности настоящую войну до последней балетки. Похоже, что прыгучим сияющим детям из "Классного мюзикла" сначала откачали кровь из организма, а потом на свободное место залили сразу весь набор медикаментов, которые толкал Чарли Бартлетт в одноименном фильме. От описанной процедуры кожа у детей стала гладкая и шелковистая, голоса сладкие и нежные, жизненные трудности свелись к выбору платьев для выпускного, а сами они разбились на пары для вальса и целомудренно взялись за руки. А после сцены, где школьная крыша оказывается усаженной петуниями и розами, желание связать сценариста скотчем притащить в какую-нибудь среднюю школу, предложив на выбор Квинс или Перово, и бросить там с табличкой на шее "Лохи из Квинса/Перово любят петунии", принимает острую форму.

Работа режиссера вызывает меньше вопросов: он определенно знаком с творчеством Боба Фосса, смотрел «Бриолин» /Grease/ (1978), в детстве подпевал Джуди Гарлэнд и свое дело постановщика знает. И вообще, призывает к миролюбию: такой, мол, жанр, главное, что танцуют и поют замечательно, а настоящая вкусная конфета не должна разъедать желудок неудобоваримой правдой жизни.

Верить ему или не верить – личное дело каждого.

Но на выходе из зала лучше повторить таблицу умножения, вспомнить, куда впадает Волга и как называется первый, к примеру, элемент таблицы Менделеева – вдруг мозг во время сеанса тихонько испарился и облаком, белым облаком утек в вентиляцию.