Рецензия на фильм «Часы»

Между тем, как раз в 1920 году в новом тогда искусстве кино "Гамлета" впервые срежиссировала женщина (саму роль принца Датского до Асты Нильсен играла на сцене Сара Бернар). Логично поэтому, что новый фильм по детским датским вопросам "как быть", "кем быть" и "с кем быть" целиком уже связан с женщинами. Это непосредственно миссис Вулф, пишущая свой роман в 1921 году и кончающая с собой в 41-м (оскароносная Николь Кидман с приклеенным носом), некая миссис Браун, читающая его в 52-м (Джулианна Мур), и некая Кларисса Воган, оживившая саму Клариссу Дэллоуэй еще сорок лет спустя (Мерил Стрип). Каждая из них в фильме проживает по одному дню, как и миссис Дэллоуэй, которая так и не покончила с собой.

Вот этого знания бы достаточно, "Часы" – как раз тот случай, когда лучше руками не трогать. Проект столь многоступенчатый, что тронешь – работать не будет. Каждый сам волен разбирать конструкцию, чтобы сам и отвечал за базар. Достаточно уже тех, у кого все сломалось, то есть кино решительно не понравилось, и они тоже в этом вольны. К тому же пишущая эти строки сразу после просмотра обратилась к нескольким коллегам с вопросом: "А кто из трех лично для вас – главная героиня?", и девушка Настя ответила: "Николь Кидман", девушка Оля: "Наверное, Мерил Стрип", а для пишущей эти строки героической однозначно является Джулианна Мур (что не значит, будто остальные неправы). Фильм предлагает вопросы на любую натуру, любой темперамент или возраст, или статус – короче, на то, из чего при всем желании не выпрыгнешь. Если кому-то он не предлагает вообще ничего, это значит лишь, что данная натура исходит не из сомнений, а из внушений, аутотренингом занимается. Флаг ей в руки.

При этом нельзя не упомянуть, что вряд ли фильм у нас в принципе войдет в моду. У нас, как в любой стране вечнозеленых помидоров, принято нынче продолжать улыбаться и казаться счастливым. Оказаться несчастным считается неприлично, стране это не по карману. Америка побогаче и позволила себе хотя бы приоткрыть дверцу в незнаемое, в непонимание как вечный двигатель, извиняюсь, рождения и смерти. Щелочка невелика, незамедлительно окупился лишь весьма средний бюджет "Часов" в 25 млн. долларов, но она есть, да и "оскаровская" мода была как бы с гарантией. У "последних вопросов" в этом фильме безупречная упаковка, голливудский товарный вид, что их вовсе не снимает, а, наоборот, делает повседневными, общеупотребительными. Это, скорее, хороший знак, кроме того, об упаковке не возбраняется потрепаться.

Один упрек, впрочем, уместен сразу: слишком много диалогов, что порою доводит их до скуловоротных банальностей ("жизнь надо понять, полюбить и отвергнуть"). Никакая адаптация литературы или для тупых не может не учитывать, что звучащее слово на фоне изображения выпирает значительно сильнее, чем написанное слово на фоне написанного слова. Но это, пожалуй, и все, что не вышло в адаптации. Все остальное вышло. Благодаря тому, что роман Каннингэма недавно стал бестселлером, а роман Вирджинии Вулф давно стал классикой, фильм мог позволить себе предположить, что они кем-нибудь, да прочитаны, а если не прочитаны, то хотя бы предполагаются: "Что-то такое есть, и эта тетка-лесбиянка когда-то утопилась". Благодаря "чему-то" в каждый данный момент есть источник, и фильм свободен его развивать, а не только копировать. Благодаря "когда-то" в каждый данный момент есть культура, и фильм смог развиваться в культуре, а не только в шоу-бизнесе.

Вместо сенсации приклеенного носа мы имеем реально иную Николь Кидман. Лишь пару мгновений приклеенность видно, но в целом на экране произошло превращение. Зная, как Кидман выглядит, и зная, что под лицом ее миссис Вулф – другое лицо, в кино, тем не менее, мы знакомимся именно с миссис Вулф: сутулой, чумовой, очень умной и в то же время наивно-истеричной в полном согласии со своей раннемодернистской эпохой. Это присутствие в самих лицах индивидуальной культуры и темы для любых последующих размышлений коснулось практически каждого исполнителя из "Часов". Вроде перечисляешь имена – Мерил Стрип, Джулианна Мур, Эд Харрис, Джефф Дэниэлс, Стивен Дилэйн и Миранда Ричардсон, Тони Колетт и Джон Си Рейлли, Клер Дэйнс и Эллисон Джэнни – а про себя перечисляешь мысли. Просто режиссер Стивен Долдри искал в исполнителях не одно "жанровое" качество (бонвиван, инженю, резонер, субретка), а круг мыслей, уже выраженных Каннингэмом по мотивам уже выраженного Вулф. То есть тонкость тут офигительная.

При главенстве культуры ретро-стиль 20-х, 50-х или полностью "говорящие" интерьеры сегодняшней американской интеллигенции получаются не просто как само собой разумеется, когда речи быть не может о том, чтобы кто-то в 20-х курил через мундштук современную сигарету "More" (как в новом фильме Эльдара Рязанова). Проработка костюмов, автомобилей, мебели и освещения перестает быть самоцелью, что и является залогом ее подлинности. Это всего лишь эманация тех или иных настроений, гораздо более материальных, чем правильно-ретро-модные матерчатые босоножки миссис Браун на соломенной танкетке. Она ехала травиться, и полное материальное благополучие всех эпох на экране лишь уточняет нюансы того, что действительно происходит. Личное поведение – это и менингитка на голове Эда Харриса, и сырое мясо, которое режет прислуга, отчего миссис Вулф вполне могло бы стошнить. Выброшенные в помойку запеченные крабы, которые еще утром шевелились в раковине – может, единственный на весь фильм героический поступок Мерил Стрип.

От такой уверенности Долдри в том, что он делает, даже фразы, чья чрезмерность упомянута, порой становятся афоризмами – когда нелепость слов компенсируется их уместностью. Николь Кидман: "Любой неизлечимый псих имеет право сам решать, что для него лучше". Джулианна Мур: "У меня не было выбора". Мерил Стрип: "Когда я у него – все иначе, и оттуда действительно все остальное – очень глупое, тривиальное. Нет-нет, я не тебя имела ввиду". По мере того как отношения преобладают над всеми материями, происходящее на экране может позволить себе совсем уж невообразимые вещи. Проходит все больше гротеска – Эд Харрис на подоконнике, раскрытие семейной тайны – и тут даже мешает умиротворяющий финал. Бабушка с внучкой, как и "закольцованная" утопленница – уже не конечный результат. Может, стоило просто пойти на "технический" гротеск и сделать тройную экспозицию Стрип, целующейся с любовницей, бабушки с внучкой, утопленницы и чтобы они все меркли, меркли на затихающей музыке Филиппа Гласса. Хороший композитор. Но, в общем, спецэффект – и обрезать, уйти от выводов, от "понимания системы средствами самой системы", что все равно невозможно, согласно еще теореме Геделя. Однако по большинству параметров упаковка – на ура, и только суть помешает "Часам" собрать столько же денег, сколько, к примеру, "Часу пик" с Джеки Чаном. Суть есть, извините, болтать о ней – дураков нет, и единственное, на что могу намекнуть со своим темпераментом-статусом-возрастом, это вот что. Мерил Стрип при Эде Харрисе – зеркальное отражение Стивена Дилэйн при Николь Кидман. Они обрамляют, придавая ей тем самым сил, решение Джулианны Мур. Оно, она стали двигателем, "автором" того нового романа, который, будучи изданным уже "в наши дни", кажется скучным и бесконечным. Дальше ясно.

Текст: Екатерина Тарханова