Интервью с Хью Джекманом

Фильм был тепло встречен на недавно закончившемся Торонтском кинофестивале и вошел в «горячую» десятку возможных оскаровских номинантов. Понятно, почему: уже лет двадцать, как из американских триллеров, имеющих великое прошлое, шаг за шагом выхолащивался смысл, приносимый в жертву действию. Пожалуй, что один Де Пальма продолжает великую традицию, но он отнюдь не находится в числе любимцев Голливуда. И тут, практически ниоткуда, появляется триллер, который настолько слит с семейной драмой, что невозможно найти границу соприкосновения, он держит зрителя в напряжении до самого конца. Мы встретились с Хью в Торонто сразу же после мировой премьеры ленты. Добрый, открытый и веселый, Джекман – любимец голливудских журналистов, и в этот раз он не изменил себе.

Хью, критики считают эту роль не только самой удачной, но и самой американской в вашей карьере. Как получилось, что такой трагичный, обремененный тяжелой психологией образ привлек вас – мастера мюзикла и триллера?

Ну, во-первых, прочел сценарий – и сразу перед глазами Шон Пенн из «Таинственной реки»… Меня здесь привлекло и жуткое нагнетание страстей, и динамика сюжета, и американский индивидуализм, обожествляющий опору на собственные силы, и психология измученных людей. Режиссер Дени Вильнев, может быть, потому что канадец, а не американец, сумел взглянуть на историю со стороны и органически соединить столь разные жанры. Я – может быть, потому что австралиец, а не американец – постарался, чтобы образ моего героя – самого обыкновенного плотника из глубинки – не выбивался в супергероизм, а остался в рамках своей натуры, но натуры, столкнувшейся с немыслимым прежде горем. Сценарий еще делал упор на религиозном драйве героя, чувствовавшего себя бойцом в борьбе со злом. Но Дени не заряжен на религию, а я – легкий последователь сразу нескольких: и индуизма, и буддизма, и христианства, но без особого соблюдения обрядов. Поэтому мы сделали упор на психологическую мотивацию поступков.

При этом роль Келлера Довера для вас крайне нетипична: кинозритель ожидает, что вы развернетесь в конце концов и мастерски снесете очередному мерзавцу какую-нибудь конечность. Почему вы их разочаровываете?

Я понимаю, что меня ассоциируют с фэнтези-триллером.

Вы не подумайте плохого, «Люди Х» – замечательные триллеры, и я благодарен судьбе, сделавшей мне такой шикарный подарок. Но когда мне предложили участвовать в работе над этой малобюджетной лентой, в которой мой характер находится в непрерывном развитии, я почувствовал если не миссию, то серьезный профессиональный вызов. Ведь сперва Келлер – заурядный мягкий человек. Затем, после того как у него украли дочь, его мир рушится, он беспомощен, он в отчаянии. Потом у него начинает нарастать злость, переходящая в ненависть, и он буквально звереет. Устраивает истерики полицейскому, истязает подозреваемого человека – горе превращает его в настоящего монстра. И эту динамику чрезвычайно интересно играть.

У вас в жизни было что-то подобное, когда вы настолько беспокоились о детях, что всеобщий любимец и душка Хью Джекман превращался в зверя? Я имею в виду: был ли у вас личный опыт, на который вы опирались, играя эту роль?

До такой степени, конечно, нет. Я – сумасшедший отец и не скрываю этого, дети для меня – самое дорогое в этом мире. (Джекман и его жена Деборра-Ли воспитывают двух приемных детей. – М.О.)

Однажды в Сиднее я пошел с детьми на пляж. На минуту отвлекся разговором с пятилетней дочерью, повернулся, а сын, которому тогда было десять, исчез. Ну, я знаю, что он любит плавать, поэтому минут пять сижу спокойно, а потом вижу, что его нет – схватил дочь на руки и побежал по пляжу. А за мной: «Щелк… щелк… щелк…» – так и есть: эти стервятники все пытаются поймать ужас на лице. Мне, конечно, не до них, я уже бегу и тут слышу за спиной: «Хью… Хью… повернись…» Да-да, думаю, сейчас я вам повернусь, как же, еще в позу встану… и у меня действительно в душе какая-то звериная злость загорелась: гады вы такие, у человека ребенок пропал, а вы ракурс ищете. И уже готов был – не поворачиваясь! – пару теплых слов сказать, как сзади: «Хью, да повернись ты… он здесь… в кустах спрятался…» Впервые в жизни я был благодарен судьбе за наличие папарацци в моей жизни. Но, конечно, говоря серьезно, я со своими мелкими неприятностями и близко не попадал в ту страшную ситуацию, в которой оказался мой герой.

Отчаявшись найти дочь, Келлер пытает шофера грузовика в надежде выбить информацию. Вы считаете, что в таких экстремальных обстоятельствах пытки оправданны?

Понимаете, это ведь даже не столько вопрос об ответственности, сколько о том, какие нравственные границы у этой ответственности. Что можно брать на себя, а что превращает вас в монстра. Боюсь переступить какую-то моральную черту, но прямо отвечу: не знаю! Я категорически против государственных пыток, но осуждать частного человека, для которого это, возможно, последняя надежда получить информацию о пропавшей дочери, не могу. Фильм вообще ставит много вопросов: о правомерности самосуда, о доверии к правоохранительным органам, о проблемах семьи – тем он и интересен, что это не просто лихая история, а многостороннее явление.

Такое ощущение, что вы в Канаде буквально поселились. В прошлые разы мы встречались в Монреале на съемках «Людей Х», теперь здесь. Гражданство еще не попросили?

(Смеется.) Нет-нет, здесь я просто работаю, и работается мне в Канаде, честно скажу, замечательно. Но живу все-таки буквально за углом – в Нью-Йорке – и в ближайшее время оттуда уезжать не собираюсь. Там – жена, которая не хочет менять Нью-Йорк ни на какое другое место, включая родную Австралию, там дети ходят в школу, там Бродвей, наконец, где для меня огромное счастье играть.

Кстати, о Бродвее. Ходят слухи, что вы возвращаетесь на круги своя и собираетесь сыграть в ближайшее время на сцене роль знаменитого американского иллюзиониста Гарри Гудини. Что вас привлекло?

Ну, во-первых, великий Гудини – это Дэвид Копперфилд начала ХХ века. Во-вторых, сценарий начинал писать Эйрон Соркин, а я его крайне почитаю.

Ну и вообще истосковался по Бродвею. Да и по мюзиклу тоже. В работе еще один музыкальный проект – фильм «Величайший шоумен мира» по мюзиклу «Барнум», где мы собираемся сыграть вместе с Энн Хэтэуэй.

А как же «Люди Х: Дни минувшего будущего»? Не собираетесь еще расставаться с Росомахой навсегда?

Фильм выходит в следующем году, а там посмотрим. (Загадочно улыбается.)