Мы оглянулись в историю и вспомнили несколько ярких лент, героями которых стали люди, покинувшие родину
Российская история пережила несколько волн эмиграции, одной из самых массовых и катастрофических для судьбы страны стал массовый исход интеллигенции и аристократии, вызванный возникновением нового советского государства в октябре 1917 года. Многие писатели того времени посвятили «окаянным дням» свои лучшие произведения, к которым можно отнести и роман Михаила Булгакова «Белая гвардия» и пьесу «Бег». По ним в 1970 году наши прославленные постановщики Александр Алов и Владимир Наумов сняли великолепный «Бег», немыслимую для СССР прославляющую белое движение и эмигрантов песнь. Совершенно очевидно, что ни Булгаков, ни Алов и Наумов ни секунды не сомневались в том, что настоящий русский никогда не сможет быть счастливым вдали от березок и ковыля, никакой Париж не заменит Москвы и Петербурга.
Когда Фрэнсис Форд Коппола взялся за вторую часть саги о Вито Карлеоне, далеко не все зрители и специалисты были уверены в том, что из задумки получится что-то дельное, но постановщик посрамил скептиков, сняв, возможно, свой лучший фильм. То, что «Крестный отец 2» стал первым сиквелом – обладателем «Оскара» в категории «лучший фильм», говорит само за себя. Обратившись к юным годам итальянского эмигранта Вито Андолини, вынужденного бежать в Америку, Коппола придал ленте невероятный размах, масштаб и глубину. Переживая непростые шаги становления влиятельного дона Вито, зритель почти физически ощущает все препоны, все страдания и преодоления иностранца, ищущего себя в Америке. Блистательная игра Роберта Де Ниро и Аль Пачино сделала вторую часть трилогии одной из лучших драм в истории кино, по сей день любимой аудиторией.
На любую проблему можно смотреть с нескольких сторон. Даже эмиграция не обязательно должна быть неисчерпаемым источником для драматических фильмов, в ней можно найти и романтику, и комедию. Особенно если за дело берется такой мастер, как Питер Уир. Картина «Вид на жительство» свела в кадре Энди МакДауэлл и Жерара Депардье, нынешний наш соотечественник играет роль французского мигранта, пытающегося удержаться на территории США, заключив фиктивный брак с героиней МакДауэлл. Для того чтобы обвести вокруг пальца работников миграционной службы, двоим «влюбленным» молодоженам нужно в кратчайшие сроки узнать друг друга как можно лучше. Сначала это жутко раздражает и выводит из себя, но вскоре герои обнаруживают, что их фиктивное «чувство» стало вполне реальным.
Строго говоря, Соединенные Штаты – это вообще страна эмигрантов, коренного населения там раз, два и обчелся. Поэтому стоит лишь чуть глубже копнуть в исторические пласты, и наткнешься на конфликты коренных американцев с приезжими или даже схватки «понаехавших» друг с другом. Об одной такой истории борьбы за влияние в Новом Свете между англосаксами и выходцами из Ирландии рассказал Мартин Скорсезе в своей картине «Банды Нью-Йорка». Всего какие-то сто пятьдесят лет назад Нью-Йорк нарезали на районы банды приезжих, разделившихся по географическому происхождению. В одной из таких банд жаждой мести обуреваем молодой человек по имени Амстердам, желающий в ответ на убийство своего отца пустить кровь Мяснику Биллу Каттингу. Фильм получил десять номинаций на «Оскар», но в результате Скорсезе вернулся с церемонии награждения с пустыми руками.
Когда ты покидаешь свою страну, нет никакой гарантии, что новый дом тебя примет. Герой Тома Хэнкса из фильма Стивена Спилберга «Терминал» отправился из своей родной Кракозии в США, но уже в полете лишается и родины, и американской визы, и возможности вернуться домой. Формально Виктор Наворский эмигрантом не является, но как же иначе назвать человека, который застрял в транзитной зоне американского аэропорта, живет здесь, работает, не выходя за пределы зоны пограничного контроля, и даже находит друзей и любовь. В основу фильма положено сразу несколько реальных историй: увы, транзитные пассажиры, попавшие в бюрократические ловушки и вынужденные жить в аэропортах, не такая уж и редкость. Однако преподать эти истории тоже нужно уметь, и Спилберг делает это блистательно.
Пожалуй, ни один фильм, ставший обладателем звания лучшего по мнению американской Киноакадемии, не подвергался такой критике со стороны специалистов и зрителей, как «Столкновение» Пола Хаггиса. Созданный по шаблонам «Магнолии» и «21 грамма» (если нелинейный монтаж и непересекающиеся сюжетные линии можно назвать шаблоном) фильм рассказывает о невидимой стене непонимания между людьми, о том, что не всегда хозяева оказываются лучше даже непрошеных гостей, что не всем добропорядочным на вид гражданам можно доверять, что негодяй иногда может оказаться более человечным, чем напыщенный праведник. Возможно, Хаггис местами и перегнул с нравоучениями, а его конфликт «местного» с «приезжим» выглядит откровенной манипуляцией, но это лишь подчеркивает правду жизни.
Это сегодня испаноговорящие мексиканцы стали едва ли не подавляющим большинством жителей Западного побережья США, а испанский язык стал официальным в нескольких городах и штатах. А еще десять лет назад о процессе адаптации мексиканского эмигранта можно было снимать душещипательные мелодрамы. Чем и занялся Джеймс Брукс, противопоставивший в своей картине «Испанский-английский» ищущую счастье для себя и своей маленькой дочери мексиканку Флор семье добропорядочных «белых». Различие культур, отсутствие взаимопонимания, «трудности перевода» (ведь Флор совсем не говорит по-английски) создают невероятное напряжение между хозяевами и новой прислугой. В то же время фильм получился светлым и жизнеутверждающим, одним из самых душевных в карьере исполняющих главные роли Адама Сэндлера, Теа Леони и Пас Вега.
Еще один фильм, словно сотканный по лекалам «Столкновения» и также затрагивающий проблему «чужаков» в Соединенных Штатах, – «Вавилон» Алехандро Гонсалеса Иньярриту. Три сюжетные линии, действие которых разворачивается на трех разных континентах, внезапно оказываются сплетены в единую случайным выстрелом из винтовки в невинную туристку. Опасное ранение, полученное в африканском Марокко, непредсказуемым образом откликается на американо-мексиканской границе, где латиноамериканская горничная вынуждена взять с собой детей «гринго» на мексиканскую свадьбу. Шумное празднество перерастает в неприятности на обратном пути в Штаты, и вот уже несчастная женщина вместе с детьми в результате недопонимания, паники и глупости оказывается пленницей пустыни.
А теперь давайте вернемся к криминальной составляющей проблемы переселения народов. Обособленное проживание, отсутствие коммуникации с местным населением, финансовые нужды и общая неустроенность часто толкают мигрантов в лапы организованной преступности – лучше уж творить зло со своими, чем бороться за добро и счастье с непонятными тебе чужаками. Отсюда и многочисленные этнические преступные группы, имеющиеся практически в каждом крупном городе, где есть национальные кварталы. Герой Лиама Нисона в фильме Пьера Мореля «Заложница» столкнулся именно с такими «понаехавшими» преступниками – албанцами-эмигрантами в Париже. Для любого другого человека похищение дочери «торговцами людьми» стало бы фатальной трагедией, но не для Брайана Миллса. Он бывший сотрудник спецслужб и знает, как найти и поставить на место зарвавшихся бандитов.
Если до сих пор мы упоминали фильмы, демонстрирующие конфликты, возникающие между местными и приезжими, то картина финского постановщика и сценариста Аки Каурисмяки рассказывает ровно об обратном – в ней престарелый писатель-француз приходит на помощь африканскому мальчишке-беженцу, которого судьба забросила в портовый город Гавр. По словам режиссера, он всегда верил в победу добра над злом, во взаимовыручку людей и во внутреннее взаимопонимание между героями самого разного происхождения. Так что не нужно удивляться тому, что в «Гавре» бывший богемный автор оказывается бедняком, а чернокожий мальчик находит друзей среди белых стариков-французов. Каурисмяки своей картиной о защите эмигранта от закона и беззакония намеревался дать зрителям повод для оптимизма даже в самой сложной жизненной ситуации, и ему это вполне удалось.
В противоположность картине Каурисмяки «Роковая страсть» Джеймса Грэя лишена какого-то намека на оптимизм и преодоление. Лента рассказывает о двух сестрах, польских эмигрантках, ищущих счастье за океаном в 30-е годы прошлого столетия. По прибытии в Нью-Йорк одна из сестер – Магда – попадает в карантин с подозрением на туберкулез, а вторая – Эва – оказывается безоружной перед лицом нового огромного города, чужой страны и ее вероломных жителей. Обманом бесстыдный сутенер Бруно заманивает брошенную на произвол судьбы Эву в свой притон, и перед девушкой встает задача не только спасти свою сестру, но и выжить самой в ужасном мире, который совсем недавно представлялся ей раем на земле. Если бы не гуманистический финал, картину вполне можно было бы использовать в качестве «ужастика» для демонстрации всем покидающим родину в поисках лучшей жизни.
На протяжении нескольких лет исследующий пути развития мультикультурализма Седрик Клапиш к третьему фильму о своем неутомимом Ксавье пришел к неожиданным результатам: смешение стран, языков, культур хорошо в глобальных масштабах, но для судьбы одного человека такая карусель может оказаться фатальной. Главный герой фильма отправляется в Нью-Йорк, куда из Парижа внезапно упорхнула взбалмошная бывшая супруга с детьми. Но закрепиться в «Большом яблоке» без постоянной работы, а еще лучше – фиктивного брака совсем не просто, и вот мужчина уже пускается во все тяжкие, чтобы заключить выгодный брак с совершенно чужой и абсолютно непонятной для него китаянкой, в то время как из его жизни уходит что-то важное. Возможно, для своего счастья Ксавье вовсе не обязательно было покидать свою парижскую квартиру?