Рецензия на фильм «Монстр»

Вопросов к "Монстру" Пэтти Дженкинс не возникает только по одному поводу: за что Шарлиз Терон получила "Оскар". За тринадцать прибавленных килограммов, за две вставные челюсти – для общих и крупных планов, за работу гримера Тони Джи и за ряд актерских этюдов "в предлагаемых обстоятельствах". Парадокс в том, что читать, как работал гример, намного интересней, чем рассматривать результаты на личике Терон, а рассматривать результаты, в свою очередь, интересней, чем оценивать этюды.

Хотя в них тоже есть хоть какая-то соль: вот несчастная придорожная шлюха все же в шоке, когда ее приняли за лесбиянку, вот она чисто по-женски бреет подмышки в уличном туалете, а вот уже по-мужски сидит, говорит и разворачивает плечи, перед тем как совсем по-ковбойски вмазать козлу, приставшему к ее подружке.

Никакой соли не остается, когда этюды пытаешься сложить в единое целое с провокативным названием "Монстр". Получается что-то даже не пресное, а очень-очень противное. Ну, во-первых, какая же Эйлин Уорнос – "первый американский серийный убийца-женщина", когда, как известно, уже на реальном суде было ясно, что каждое из шести совершенных ею убийств имело свои причины и заведомо не было "серийной" манией? Почему монстром не называют киллера Чака Бэрриса, убившего более тридцати раз ("Признания опасного человека")? Если же "целое" кино намерено доказать, что превратившая Уорнос в "монстра" желтая пресса врала, что мешает ему быть снятым про механизмы действия желтой прессы? Во-вторых, если Пэтти Дженкинс заведомо ясно, что мании не было, то с какого дуба она рухнула как режиссерша? Что ж два часа снимать квазиреалистическую драму, если тема двух реальных изгоев, ставших бандитами, закрыта когда-то еще "Бонни и Клайдом"? Только потому что превращается в "Бонни и Бонни"? Но феминистке ли Дженкинс не знать, что тема простых женщин, доведенных мужиками до преступного отчаяния, эксплуатировалась вообще всю историю кино, не говоря уж об истории литературы? Куда ж она дела как минимум несколько десятилетий, когда преступный феминизм стал так скучен в реальности, что хоть что-то впечатляющее делает лишь в абсолютно условной среде ("Бременская свобода", "Сова")?

В-третьих, если режиссерша именно рухнула с дуба по части искусства, то по совести, по "душераздирающей правде" – милая, что ж ты взялась за съемки аккурат после исполнения приговора? Где ты была, когда целых восемь лет осужденная ждала казни? Не там же ли, где осталась та самая подружка, реальная Селби Уолл (Кристина Риччи)? Не она ли сначала сделала из Уорнос лесбиянку, поманив заботой и любовью, которых та сроду не видела, а потом немедля заставила заботиться о себе, поскольку сама отродясь не хотела работать? Не ей ли пришлось делать вид, что она не знает, откуда берутся деньги, чтобы, в конце концов, лично сдать Уорнос полиции? Тебе тоже пришлось "ничего не знать", пока не возникла возможность заработать "Оскар"? В-четвертых, как же называется это "там", если весь "реализм" оказывается нужен, чтобы не лезть в душу той подружки, чтобы именно ее показать "объективно", то есть без малейшего личного отношения, делая тем самым полный ноль только из Кристины Риччи, но ни в коем случае не из себя?

Короче, когда на "отлично" сыгранные этюды пытаешься складывать воедино, возникает отнюдь не политкорректная, но даже, пожалуй, профессионально неэтичная идея. Настоящие монстры – те, кто снимает такие фильмы. Сценаристка и режиссер по имени Пэтти Дженкинс. А идею не спрячешь, этично оно или нет. Фильм "объективно", то есть чисто хронологически пересказывает факты, приведшие к шести убийствам мужиков женщиной и одному убийству женщины государством. Фильм не позволяет себе ни акцентов, ни купюр, ни малейших интерпретаций, выходящих за рамки Уголовного кодекса. Какое дело суду присяжных до реальных отношений, когда у него – статьи? Адвокат может действовать только занудством и еще большим занудством объема информации, которой он владеет, в отличие от присяжных. С другой стороны, какое дело адвокату до неполноты скамьи подсудимых, если сидящая на ней пришила полицейского? Присяжные могут судить только политкорректно и еще более политкорректно по американским меркам, в которых, даже не ведая, пришить полицейского – смерть.

Фильм как бы не в праве быть "художественным", выступая как "адвокат" перед "присяжной" публикой. Тем не менее, право публики счесть его откровенной спекуляцией после давным-давно закончившегося суда выдает все же очень "художественная" деталь. Когда Шарлиз Терон доставала бумажник последнего из убитых и обнаружила значок шерифа, она обнаружила еще кое-что.

Фото жены этого ходока, снявшего на шоссе шлюху для очередного минета в рощице по соседству. Он не был ни в чем виноват, потому что на фото его жена сидит в инвалидном кресле. Она парализована. Это показано на супер-крупном плане.

Текст: Екатерина Тарханова