Интервью с актерами фильма «Танцы насмерть» Лукерьей Ильяшенко и Иваном Жвакиным

– Расскажите, как вы пропали в данный проект и что привлекло в истории.

Лукерья Ильяшенко: Мне очень понравился сценарий, очень хотелось сыграть в чем-то подобном, но на пробы я шла с некоторой опаской – думала, там нужна совсем молоденькая девочка, а я уже барышня престарелая. Мы сделали пробы с Ваней, и, несмотря на то что я старше его на три года, меня утвердили. Я обрадовалось – в кои-то веки меня позвали не сволочь или стерву играть, а положительную героиню, да еще и с танцами, да еще и фантастика. Мне вообще интересно играть вне современности, не важно, исторический проект или про будущее, здесь все сошлось одно к одному.

Иван Жвакин: Я в проект попал далеко не сразу, мне три или четыре раза пришлось сходить на пробы, причем финальный отбор был танцевальный, требовалось продемонстрировать пластику. А что привлекло? Ну, во-первых, это большое кино – до работы в «Танцах насмерть» я играл в театре и снимался в телепроектах, а в настоящей масштабной кинопостановке мне участвовать не приходилось. Для актера большое кино – это всегда приятно, ведь это широчайшая аудитория и прекрасная реклама, задел на будущее. А второе – это, конечно, жанр. Фантастики у нас снимается не так много, поэтому каждый проект привлекает повышенное внимание. А для актера это еще и драгоценный опыт – такого числа технически сложных сцен, эпизодов с применением графики, даже хореографии нет ни в одном другом проекте. Я почерпнул очень многое.

– На кастинге что танцевали?

Жвакин: Я у себя на родине в Челябинске учился народному танцу шесть лет, а затем еще в Москве четыре года. Но на кастинге мне, конечно, пришлось показать что-то соответствующее моменту, хотя это и непросто – народный танец подразумевает более размеренные, широкие движения, особую игру. А тут нужна была экспрессия, резкость, драйв. Вместе со мной на кастинге находились несколько профессиональных танцоров, и на их фоне я чувствовал себя белой вороной – ну, я сел на шпагат, показал, что могу, если надо, «подергаться», и так сложилось, что удача мне улыбнулась.

Ильяшенко: Первое, что я подумала после танцевальных проб: «Все. Надо бросать курить!» (Смеется.) Я в свое время прошла балетную школу, занималась танцами, но годы берут свое, в техническом смысле мне уже тяжеловато, хотя, судя по тому что меня в фильм утвердили, порох в моих пороховницах еще не отсырел.

– Зрителям «Танцы насмерть» преподносятся едва не как «Наш ответ “Голодным играм”». Вы сами чувствуете какую-то связь с модным течением голливудской молодежной постапокалиптики?

Жвакин: Я честно могу признаться, «Голодные игры» не смотрел. Сравнивать наш фильм с какой-то голливудской фантастикой неправильно, потому что тема постапокалипсиса использовалась многократно раньше, активно продвигается сейчас и будет часто использоваться в дальнейшем – не считать же всех плагиаторами и копировщиками. В этом ряду и «Голодные игры» с «Дивергентом» потеряются. У нас свой подход к теме, у нас необычный сюжет, у нас упор на русский менталитет сделан – мы не хотели никого копировать, не планировали добиваться какого-то сходства. У нас свой фильм, не похожий на что-то еще.

Ильяшенко: Да, конечно, у нас совсем другое кино. У нас про танцы, у нас людей уничтожают опасные тета-частицы – это важно! Это было совершенно особенное приключение, не было ни возможности, ни смысла опираться на чужой опыт. И сравнивать наше кино с другими тоже бессмысленно.

– Иван, в фильме вам пришлось вступить в схватку с внушительных габаритов соперником. Не страшно было?

Жвакин: Ола Кейру – отличный веселый парень, но он раза в два, наверное, крупнее меня. Конечно, никаких шансов в реальной драке у меня бы с ним не было. Надо сказать, правда, что у меня есть определенный опыт в единоборствах – я занимался каратэ в театральной школе, это было частью подготовки к сложным постановкам сценических боев. Но в реальности я бы постарался решить конфликт без применения кулаков.

– У вас, Лукерья, наоборот, в кадре почти не было соперниц. Такое отсутствие конкуренток мобилизует или, наоборот, расхолаживает?

Ильяшенко: Ну, во-первых, важным для меня партнером в кадре была Агния Дитковските – очень красивая женщина, великолепный человек и бесконечно талантливая актриса. А во-вторых, неправильно говорить о какой-то конкуренции вообще – у каждого свой типаж, каждый по-своему красив и талантлив, мы ведь не одну и ту же роль играем. Здесь много факторов: и как прописан образ, и режиссерская задача, и даже финальный монтаж – разговор о конкуренции здесь неуместен.

– Судя по вашим страницам в соцсетях и тому, что пишут о вас коллеги, вы, Иван, человек веселый и склонный к шуткам и розыгрышам. Насколько сложно было перестроиться, ведь ваш Костя совсем не улыбается и далек от приколов?

Жвакин: Быть злым в наше время вообще проще. Я стараюсь жить весело, достойно и ярко, и не только для себя, окружающим я тоже стараюсь дарить радость, улыбки – хочется, чтобы вокруг было больше положительных эмоций. И это не гонка за лайками или какая-то поддельная лучезарность, просто я так живу, мне так нравится – и окружающие отвечают мне взаимностью. В какой-то степени я сравниваю себя с джедаями, несущими силу, спокойствие, уверенность и радость. Мой герой в картине, увы, попадает в ситуацию, где ему не до смеха и не до улыбок – вокруг разруха, горе, смерти, предпосылок к радости немного. И раз уж вы уловили эту перемену в моем облике и контраст в эмоциях, то я могу только порадоваться – у меня получилось перевоплотиться.

– Да и вам, Лукерья, пришлось играть несколько более мрачную героиню, чем обычно. Вы чем себя стимулировали?

Ильяшенко: Ой, вы знаете, мне придумывать ничего не пришлось. Моя Аня в фильме – это я сама по утрам, когда не высплюсь, мрачная и мизантропичная. Для артиста это удовольствие – менять образы, так что я рада, что в «Танцах насмерть» мне выпал случай показать какую-то другую сторону своего «я».

– Какие впечатления остались от съемок? Где, кстати, фильм снимался?

Жвакин: Уличные сцены мы снимали на московском электрозаводе, увы, у нас сейчас много таких промышленных кварталов, которые сами просятся в кадр фантастических постапокалиптических фильмов. А локации для сцен внутри жилых блоков и танцевальную площадку выстроили в павильоне – это был целый город с множеством коридоров, комнат, залов. Грандиозная площадка, очень серьезная работа художников и специалистов по компьютерной графике.

– Можете вспомнить, что для вас было самым сложным в этом проекте?

Ильяшенко: Тяжело было включиться в этот большой танцевальный марафон – форма-то давно растеряна. Времени на репетиции и раскачку было не так много, как хотелось бы, да и картина подразумевала все-таки профессиональные навыки, поэтому нас с Ваней кое-где пришлось заменить дублерами, но для крупных планов и связок мы разучили несколько движений. Интенсивные съемки, а мы работали по 10-12 часов, сами по себе работа выматывающая, а если еще и танцевать нужно – совсем тяжело. Кроме того, для меня был несколько непривычен текст, слова моей героини все пронизаны пафосом и патетикой, а это играть всегда тяжело, нужно ведь, чтобы все было органично.

Жвакин: Для меня это была сцена подвеса, второй мой эпизод в картине. Со стороны ведь кажется, что я просто вишу на цепи, привязанный за ноги, но в реальности на мне был специальный жилет под одеждой, от которого по штанине шел один металлический трос. Дополнительно для нескольких кадров на меня крепили специальный подвес, на который крепилась камера, – то есть это еще сверху 30 килограммов, чтобы заснять мое пробуждение. Так что мое лицо там предает настоящую боль и подлинный дискомфорт от всех этих технических ухищрений.

– Уже можете сказать, какое место «Танцы насмерть» заняли в вашей жизни? Все-таки после окончания съемок прошло достаточно времени, чтобы эмоции улеглись…

Жвакин: Я действительно немного потерял уверенность в ожидании результата, трудно спрятаться от вопросов: «Что там получилось? Почему так тянут с премьерой?» – но после просмотра, а я увидел фильм целиком совсем недавно, мои тревоги отпали сами собой. Я увидел цельную историю, энергичную работу оператора и актеров, за свою работу мне не приходится стыдиться. В голове была мысль: «Слава богу! Знакомые не зачморят…» (Смеется.) Я смело могу рекомендовать это кино не только подросткам, но и их родителям – фильмов, объединяющих поколения, у нас не так много снимается, наша картина может стать той лентой, на которую будут ходить целыми семьями.

Ильяшенко: Я сыграла интересную героиню, я погрузилась в любопытную историю, я ощутила себя в постапокалиптическом будущем, я станцевала в кадре, как мне давно уже хотелось, – со своей стороны я испытала от работы огромное удовольствие. Кино – история коллективная, и я очень рада, что в проекте собрался такой актерский состав, а вместе нам повезло с режиссером, оператором и всей съемочной группой. Я очень люблю этот проект, надеюсь, что и зрителей наши «Танцы насмерть» не разочаруют и не оставят равнодушными.