Две легенды

Диллинджеровский миф начали сочинять еще при жизни. Говорили, например, что это сельский паренек, которого испортил большой город. Как раз во время Великой депрессии обнаружилось, что в больших городах Америки живет больше народу, чем в городишках и деревнях (в СССР, напомним, это произошло при Хрущеве), поэтому проблема понаехавших и их морали была более чем актуальна. Но это неправда – несколько поколений предков Диллинджера жили в большом городе, отец стал фермером-арендатором, когда Джонни был уже довольно взрослым, а сам великий бандит занимался сельским хозяйством всего несколько месяцев между освобождением из тюрьмы и началом карьеры лучшего грабителя банков.

Конечно все с самого начала были уверены, что во всем виновата тюрьма. Диллинджер провел там треть жизни, всю молодость. За нападение и попытку ограбления бакалейщика Фрэнка Моргана ему дали от десяти до двадцати лет, несмотря на то, что он, по совету отца, признал себя виновным, рассчитывая на небольшое наказание. Диллинджер отсидел девять лет, вышел условно, и за время отсидки познакомился с самыми крутыми преступниками своего времени, обзавелся отличными контактами, выяснил, где прятаться и куда бежать, кому продавать краденное и у кого лечиться. Главное же – чувство, что с ним несправедливо обошлись, которое осталось с Диллинджером до самого конца, до расстрела у кинотеатра «Биограф».

И что бы он делал после тюрьмы, если бы не стал гангстером? В 1924 году вся Америка одновременно могла сесть в автомобили – одна машина приходилась на пятерых американцев. С некоторыми колебанияи экономика все время росла. Средний американец не то, что не голодал, он мог быть уверен, что если он будет упорно трудиться, то купит автомобиль и радиоприемник, отправит детей в школу, построит удобный домик

В 1933 году четверть трудоспособного населения США были без работы, сбережения сгорали вместе с обанкротившимися банками, банки лопались, потому что паникующие клиенты норовили забрать деньги, пока банки не лопнули.

В этих обстоятельствах история Диллинджера была извращенной американской мечтой. Он был красив, обходителен, вежлив с заложниками, не похищал людей ради выкупа и грабил банки, стараясь при этом обходиться без лишней крови. К тому же он дважды бежал из тюрьмы, водил за нос правосудие (то самое, что карает лишь бедных) и лично господина Гувера, директора Бюро Расследований. Он был криминальным Гудини. Американцы писали письма в Бюро, в газеты и президенту и объясняли, что он во всяком случае гораздо менее вреден, чем Морган и другие олигархи, не ворует, в отличие от них, у бедных.

Враги Диллинджера, и полиция, и газетчики, и банкиры немало сделали для того, чтобы он оказался архигероем и архизлодеем. Его видели одновременно во всех городах США. Журнал «Тайм» в одной заметке довольно ехидно заметил: «есть всего 12 штатов, в которых не видели Джона Диллинджера». Всякое нераскрытое ограбление, всякое темное дело полиция приписывала Диллинджеру. В то же время публика подозревала – была практически уверена – что банки действуют с Диллинджером сообща. Почему в какой банк он не зайдет – там полно денег? Почему охрана никогда не оказывает сопротивления? Может быть просто банки, находящиеся в ужасном положении из за депрессии и плохого менеджмента, прикрывают свои делишки ограблениями? Кто точно узнает, сколько денег Джонни унес после очередного дела? Все равно ведь страховая компания покроет убытки.

Джона Эдгара Гувера, главу Бюро расследований, властолюбивого интеллектуала, это страшно бесило. Для него это было свидетельством общего падения нравов. Американцы не должны любить бандитов, они должны солидаризироваться с государством. Их отношения с Диллинджером могли бы стать темой отдельного романа. С одной стороны, без Диллинджера не было бы Бюро. Он и его предшественники – грабители банков – после успешного дела просто бежали через границу штатов, а поскольку у разных штатов были свои органы правопорядка и координация между ними практически отсутствовала, злодеи могли скрыться. Национальный антигерой позволил ввести новое законодательство и создать структуру, которая боролась бы с федеральными преступлениями (список которых все время рос), позволил Гуверу сделать карьеру и навсегда изменил Америку, до того боявшуюся тирании центрального правительства больше, чем неприятностей от бандитов.

В то же время Диллинджер был Немезидой Гувера. Первый шеф Бюро мечтал создать организацию, которая искала бы преступников научными методами. В ней должны были работать бывшие успешные адвокаты и ученые, демонстрирующие торжество прогресса над полицейским произволом, пытками и унылой работой с гнусными осведомителями, неизбежно ведущей к коррупции и уподоблению полицейских бандитам. Так вот, все это не сработало. Диллинджера удалось не взять даже, а убить только после того, как в ФБР позвали бывших шерифов, людей, которые умеют быстро и точно стрелять. Всякий раз, когда ФБР полагалось на собственные силы, Джонни Д. уходил. И когда наконец его убили, это произошло потому, что чикагские полицейские прижали румынскую содержательницу борделя Анну Сэйдж, у которой Враг государства номер 1 жил – ей тупо пригрозили депортацией.

Благие намения привели туда, куда они обычно приводят: отказавшись от научных методов Гувер лично распоряжался, чтобы пойманных «марух» бандитов, включая знаменитую красавицу Билли Фрешетт, допрашивали максимально жестко, с лампой в лицо, сутками не давая спать, пить и ходить в туалет.

Что не осталось незамеченным. Чуть не на следующий день после смерти Диллинджера в немецкой нацистской газете Völkischer Beobachter вышел материал, который мог бы называться «И эти люди запрещают ковырять нам пальцем в носу?» Газета интересовалась: что, это и есть оплот демократии? Где право преступника на справедливый суд? Почему же нацистам пеняют на внесудебные расправы…