Неправильный герой

Чтобы рассказать, что случилось с Букреевым, нам придется активно «спойлерить» и пересказать значительную часть концовки фильма. Это небольшое преступление, поскольку события 10 мая 1996 года многократно освещались в прессе и о них написано несколько книг. Еще до выхода «Эвереста» любой желающий мог из Википедии узнать, кто из героев не вернется с высочайшей горы мира (конечно, при условии, что режиссер Бальтазар Кормакур будет следовать историческим фактам). Но если вы еще не смотрели «Эверест» и не хотите, чтобы мы испортили вам сюрприз, пожалуйста, не читайте дальше. Мы вас подождем…

10 мая 1996 года вошло в историю покорения Эвереста как один из самых трагических дней. Всего тогда погибло восемь человек – трое индийских альпинистов, которые в «Эвересте» не упоминаются и которые в дальнейшем не будут нас интересовать, и пятеро участников западных коммерческих экспедиций под руководством Роба Холла и Скотта Фишера (эти два опытных альпиниста возглавляли отчасти конкурировавшие, отчасти сотрудничавшие компании). На горе навеки остались сами Холл и Фишер, а также один из гидов Холла и двое его клиентов. Букреев был гидом из команды Фишера, и благодаря ему никто из клиентов его фирмы не погиб.

Букреев в тот день и в ту ночь проявил себя не только как профессионал, но и как недюжинный смельчак. В пургу, когда больше никто из обитателей промежуточного лагеря не решился высунуть нос из палатки, Букреев вышел навстречу заблудившимся и обессиленным альпинистам и привел их в лагерь слегка подмороженными, но живыми. Он лично спас трех человек – тех, кто мог двигаться и до кого он сумел добраться. По меркам Эвереста это был подвиг. Ведь люди, штурмующие запредельную высоту, часто полагают, что на Эвересте каждый сам за себя и что отчаянные попытки спасти других – скорейший путь к собственной гибели.

Сам Букреев, разумеется, сильно переживал из-за того, что на горе погиб его приятель и начальник Фишер и что он не смог спасти умирающих клиентов Холла (один из них чудом выжил и позднее сам вернулся в лагерь, хотя был сильно обморожен). Но в глазах людей, которых он вывел к палаткам, и в глазах многих его коллег, не понаслышке знающих о слепящих бурях на Эвересте, во время которых передвигаться порой приходится на ощупь, Букреев был настоящим и безусловным героем.

Это, однако, была совсем не та история о Букрееве, которую узнала Америка, когда об этой трагедии начала писать пресса. Одним из участников экспедиции Холла был известный в альпинистских кругах журналист Джон Кракауэр, автор множества захватывающих публикаций и отлично подготовленный скалолаз (правда, без опыта подъема на высочайшие горы земли). Холл взял его в экспедицию, чтобы сделать себе рекламу, а Фишер был весьма раздосадован тем, что Кракауэр переметнулся к Холлу, хотя изначально собирался подниматься на Эверест с экспедицией Фишера. Однако вместо рекламы экстремального коммерческого альпинизма Кракауэр после трагедии 10 мая написал жесткую критическую статью для журнала Outside. И главным злодеем этой статьи оказался Букреев.

Нет, Кракауэр не отрицал, что русский гид спас бедолаг, которые без него, вероятно, не пережили бы ночь в снегу. Но, по словам журналиста, Букреев тушил пожар, который он сам разжег. Кракауэр упирал на то, что после удачного штурма вершины Букреев одним из первых вернулся в лагерь, бросив на горе своих клиентов. Мол, если бы русский сопровождал клиентов, как это должен делать профессиональный гид, то они бы либо успели спуститься с Эвереста до начала бури, либо не заблудились в пурге. И тогда хотя бы некоторые из тех, кто не пережил атаку стихии, остались в живых. Также Кракауэр сетовал, что Букреев недостаточно много общался с клиентами и не объяснил им все, что нужно знать на Эвересте, что он был недостаточно тепло одет и что он не пользовался при подъеме кислородной маской – в отличие от большинства прочих участников обеих экспедиций. По мнению журналиста, если бы Букреев все сделал правильно, у него было бы достаточно сил, чтобы спасти не только тех, кого он спас, но и тех, до кого он не добрался.

Журнальные аргументы Кракауэра были красноречивы и убедительны. Когда он повторил их в своей написанной по горячим следам и немедленно ставшей бестселлером книге «В разреженном воздухе», Америка признала Букреева злодеем – в том смысле, в каком это слово применимо в ситуации, когда люди погибли из-за разбушевавшейся природы. «Угрюмый русский из Казахстана» (Букреев родился в РСФСР, но перебрался в Казахстан, чтобы быть поближе к горам, и после распада СССР получил казахское гражданство) был идеальным громоотводом для тех, кому хотелось, чтобы в этой печальной истории был негодяй.

Для Букреева все это стало настоящим шоком. Особенно потому, что Кракауэр интервьюировал его для статьи и книги, и Анатолию казалось, что он предоставил исчерпывающие и оправдывающие его ответы. «Наезд» на его одежду был высосан из пальца – во время экспедиции Букреев был одет так же, как и его спутники, в наилучший из доступных высотных костюмов. Кислородом он не пользовался потому, что знал, как и многие опытные альпинисты, что человек, у которого на высоте кончается кислород, становится почти беспомощным. Его организм попросту не успевает акклиматизироваться к разреженному воздуху. И поскольку физиология Букреева позволяла подниматься на Эверест без кислородной маски, то он так и поступал. Правда, у него был с собой кислородный баллон, но во время подъема он передал его коллеге-гиду, и это оказалось правильное решение – запасной кислород действительно пригодился.

Что до общения с клиентами, то Фишер отлично знал, что Букреев лишь несколько лет всерьез учит английский, и он не ждал от подчиненного, что тот будет заливаться соловьем. Это была работа самого Фишера, его команды в промежуточных лагерях и третьего гида – того, кому Букреев отдал кислородный баллон. Русский альпинист был нанят как самый опытный «высотник», который был Фишеру по карману, и его главной задачей было прокладывание пути к вершине Эвереста и облегчение подъема для клиентов. После удачного штурма вершины Букреев по плану Фишера, согласованному заранее и подтвержденному во время экспедиции, должен был быстро спуститься в промежуточный лагерь, передохнуть и выйти встречать клиентов, которые к этому моменту наверняка были бы обессиленными и плохо соображающими. Так альпинист и поступил, и он никого не «бросил» – с отставшими от него клиентами были Фишер и третий гид. Как мы теперь знаем, этот план сработал. Отдохнувший Букреев сумел спасти людей, которые бы без него погибли.

Почему Букреев не вел клиентов с начала и до конца? Потому что на Эвересте не действует обычная житейская логика. Мы привыкли к тому, что человек, который медленно движется, тратит меньше сил. Поэтому спокойно пройти километр проще, чем пробежать стометровку. Но на вершине Эвереста, как говорят врачи, человеческое тело начинает медленно умирать, и каждая секунда, проведенная в столь разреженном воздухе, отнимает силы, даже если альпинист сидит или лежит. Если бы Букреев сопровождал своих клиентов, а не «бегал» сперва с горы, а потом назад на нее, он бы не сэкономил силы, а выбился из них так же, как его клиенты.

Претензии Кракауэра были тем более странными, что Букреев был гидом из «соседней» экспедиции и что в его команде все клиенты остались живы. Если журналист переживал из-за гибели своих спутников, то претензии надо было предъявлять гидам из экспедиции Холла – тем, кто остался на горе, и тому единственному, кто выжил. Букреев за спутников Кракауэра не отвечал, и переживал за них он лишь потому, что был воспитан в духе взаимовыручки.

Когда Букреев осознал, какую бочку на него накатил Кракауэр, он попытался защищаться. Сперва он объяснил свое поведение в письме в редакцию Outside, а затем вместе с журналистом Г. Вестоном де Уолтом подготовил книгу «Восхождение», где изложил свой взгляд на трагедию 10 мая. Для большинства профессионалов, как на Западе, так и в нашей стране, его правота была очевидна, и Американский альпийский клуб, тщательно изучивший те события, выразил свое отношение к Букрееву, когда, как уже упоминалось, наградил его за героизм. Но так как «В разреженном воздухе» вышла раньше и она пользовалась куда большей популярностью, чем «Восхождение», то многие люди, не рассматривавшие трагедию на Эвересте со всех точек зрения, до сих пор придерживаются позиции Кракауэра.

Очевидно, именно поэтому создатели «Эвереста» не стали делать Букреева главным героем. Вместо того чтобы влезть в спор двух позиций и выбрать одну из них или найти компромиссное решение, Кормакур и его команда сняли «Эверест» не как кино о злодействе или героизме, а как историю о слабости человека перед могуществом природы и о негасимом желании людей покорять высочайшие горы. Заодно им не пришлось мучиться с русским в качестве главного героя, и они смогли сосредоточиться на персонажах, более понятных западной публике.

Все вроде бы понятно, но остается вопрос: почему Кракауэр «назначил» Букреева злодеем и почему он до сих пор на этом настаивает, пользуясь тем, что погибший в 1997 году русский альпинист больше не может ему возразить (Букреев был засыпан снежной лавиной во время подъема на непальскую гору Аннапурна)? Самое простое объяснение состоит в том, что это проявление русофобии. Букреев не понравился Кракауэру просто потому, что был не таким, как он, и когда журналист искал «козла отпущения», Букреев показался наилучшим кандидатом.

Однако возможны и другие, еще более мрачные объяснения. Во-первых, Кракауэр, вовремя вернувшийся в промежуточный лагерь, был одним из тех, кто мог отправиться вместе с Букреевым на поиски заблудившихся альпинистов. Но он остался в палатке, пока Букреев в одиночку искал своих и его товарищей. Предательство не проходит бесследно – возможно, Кракауэр пытался принизить Букреева, чтобы заглушить голос своей совести, кричавшей ему, что он проявил слабость, в то время как другой показал себя героем.

Во-вторых, Кракауэром могли двигать финансовые соображения. Когда человек выказывает героизм, достойный воспевания в прессе, американцы ждут от него книги о его подвиге. Конечно, обычно такая книга пишется «литературным негром» на основе бесед с ее героем. Но все же это повествование от первого лица, и формальный автор книги получает значительную долю гонорара. Так что если бы Кракауэр объявил Букреева героем, то от него ждали бы книгу, написанную совместно с Букреевым. А делиться славой и деньгами журналисту не хотелось. Он ведь сам участвовал в экспедиции, а не описывал ее с чужих слов! Зачем упускать шанс прославиться в одиночку?

Как бы то ни было, репутация Букреева оказалась неисправимо испорчена. Можно сколько угодно настаивать на его правоте, но обвинения Кракауэра всплывают всякий раз, когда Букреева начинают обсуждать, и сам факт их существования бросает тень на его в остальном безупречную репутацию. Что еще хуже, они, как в данном случае, мешают признанию Букреева героем. Хотя он был бы отличным голливудским персонажем – если бы его звали Джон Смит и он родился бы в Орегоне, а не в Челябинской области.