Рецензия на фильм «мама!»

В большом старинном доме в живописной глухомани живут он и она. Он (Хавьер Бардем) – известный поэт, который уже долго не может написать ни строчки. Она (Дженнифер Лоуренс) – его верная спутница, у которой лишь две заботы – восстанавливать дом после пожара и виться вокруг мужа, предупреждая каждое его желание. Идиллия прерывается визитом неожиданного гостя (Эд Харрис) – тот представляется местным ортопедом, и Он приглашает его погостить. На следующий день к гостю заявляется любопытная и бесцеремонная жена (Мишель Пфайффер), следом приезжают их сыновья и постепенно тихий и уютный домик превращается в бедлам.

Даррен Аронофски всегда был непростым режиссером – и дело не столько в его постановочной технике, сколько в том, за какие истории он брался и каким образом их раскрывал. Удивив мир своим «Черным лебедем», Аронофски встроился в «голливудский конвейер» 125-миллионным библейским эпиком «Ной», но, несмотря на неплохие сборы, вернулся в сравнительно скромное авторское кино с «мамой!», которая вполне может стать для него одним из определяющих фильмов карьеры.

Трейлеры «мамы!» подают ее как психологический триллер или даже хоррор и, хотя фильм ничем из этого не является даже отдаленно, после сеанса понимаешь, что выбора у маркетологов не было – «мама!» максимально далека от любой жанровости и куда ближе даже не столько к кино в традиционном смысле этого слова, сколько к арт-инсталляции, перфомансу, экспириенсу, если угодно. Это аллегорическая реплика с религиозными обертонами на тему гендерных отношений, перенесенная в формат обобщенно-обезличенной притчи – что-то в духе «Антихриста», хотя человеконенавистничества фон Триера у Аронофски, к счастью, не наблюдается.

Одной из ключевых авторских находок Аронофски в «маме!» стало решение намертво привязать зрителя к главной героине в исполнении Дженнифер Лоуренс. В картине много крупных планов ее лица, а когда актриса куда-то идет, оператор неотступно и почти вплотную следует за ней, словно мы наблюдаем за происходящим из-за ее плеча (актриса с честью выдерживает это внимание, хотя в ряде сцен со своим участием ее все-таки переигрывает удивительная Мишель Пфайффер). Это позволяет лучше сродниться с героиней, что очень важно, потому что примерно с середины «мама!» начинает напоминать «наркоманский» анекдот про ежика, который шел, шел, шел, шел, шел… и полетел. И к этому моменту вы должны быть максимально настроены на ее волну.

Не углубляясь в спойлеры, но помогая не готовому к метафорическим головоломкам зрителю нащупать некую отправную точку, можно уточнить, что в своих героях Аронофски иносказательно моделирует отношения между творческим мужчиной и приземленной женщиной с точки зрения последней. Она вьет гнездо, окружает избранника заботой и ревностно относится к вторжениям в их уютный заповедник. Он искренне ей за все признателен, но творить в тепличных условиях не выходит, поэтому он тянется навстречу к новым людям и впечатлениям – которые ее напрягают и пугают. И чем дальше в лес, тем более безумным становится происходящее, пока не превращается в вязкую, бьющую по всем органам чувств линчевскую фантасмагорию, где некогда такой уютный и спокойный дом то становится местом массового паломничества, то окрашивается в постапокалиптические тона, то превращается в поле боя с участием полиции и спецназа.

Тонкая, как кружевной тюль, ткань религиозной иносказательности «мамы!» (в первых визитерах можно с ходу и не заметить аллюзии на Адама без ребра и нахальную Еву) постепенно грубеет, превращаясь к финальному акту в бронебойный молот – с ним, с одной стороны, все кристально ясно, но, с другой, сопротивляться его мощи невозможно, остается только завороженно наблюдать за тем, как точно и смачно Аронофски наносит сокрушительные удары по и без того трещащему союзу мужского эго, подсевшего на иглу «искусства» (и тут сложно не увидеть исповедальные нотки от самого режиссера), и того, что принято называть «женским началом». Религиозные обертоны никуда не уходят, но фильм все же шире, глубже и свободнее – в этом смысле крайне показательна сцена, в которой герой Бардема восхищается тем, что его новую поэму каждый из ее читателей воспринимает и трактует по-своему.

Концовку вплоть до последней детали угадываешь еще до финала (благо уже первые кадры ленты содержат намеки на развязку), но то, как красиво постановщик к ней подводит, восхищает – убедившись в своей правоте, не разочарованно вздыхаешь, а восторженно хлопаешь в ладоши. Чистая поэзия! И хотя тех, кто «маму!» возненавидит, гарантированно будет немало (это фильм, который очень легко обвинить и в переборе, и в напыщенности, и даже в дурновкусии – и нельзя забывать о тех, кто вообще-то пришел в кинотеатр посмотреть на ужастик с Дженнифер Лоуренс), равнодушным она не оставит никого – перед нами совершенно точно один из самых запоминающихся фильмов года.

С 14 сентября в кино.