Любимое кино. Красавица и Чудовище

Уолт Дисней был большим поклонником волшебных сказок, и этот жанр превратил его студию в мирового лидера по созданию полнометражной анимации. Однако после смерти великого продюсера студия Walt Disney фактически отказалась от создания полноценных сказочных лент. Коронный диснеевский жанр был возрожден лишь в 1989 году, и колоссальный успех «Русалочки» наглядно показал, что за три десятилетия, прошедшие со времени выхода «Спящей красавицы», зрители не утратили интерес к мастерски нарисованным сказкам. Поэтому всего два года спустя студия выпустила свой новый сказочный шедевр. Он назывался «Красавица и Чудовище».

Сказка, условно называемая «Красавица и Чудовище», известна многим народам. Ее древнейший зафиксированный вариант можно найти в романе древнеримского писателя Апулея «Метаморфозы (Золотой осел)», и вполне вероятно, что классик не придумал ее, а почерпнул из еще более древнего фольклора. Полтора тысячелетия спустя, в 1757 году, хрестоматийную версию «Красавицы и Чудовища» опубликовала французская писательница Жанна-Мари Лепренс де Бомон. Именно поэтому на Западе сказка ассоциируется с Францией, хотя у нее есть самые разные национальные варианты – даже русский «Аленький цветочек» Сергея Аксакова.

Когда «Белоснежка» в 1937 году доказала, что Уолт Дисней не ошибся, вложив огромные средства в создание своего первого полнометражного мультфильма, продюсер немедленно составил список сказок, которые стоило экранизировать в ближайшее время. Одним из пунктов в этом перечне была «Красавица и Чудовище». Сотрудники Walt Disney несколько лет пытались сочинить сценарий экранизации. Однако они никак не могли взять в толк, что делать с мрачным сюжетом сказки, в которой Принц не спасает главную героиню от чудовища, а, наоборот, сам является Чудовищем. Мало того, он держит девушку взаперти в надежде, что она в него влюбится. Разве это настоящий герой?

В 1946 году французский писатель, драматург и режиссер Жан Кокто выпустил черно-белую игровую экранизацию «Красавицы и Чудовища», в которой Чудовище сыграл знаменитый Жан Маре. Это была одна из первых картин, снятых во Франции после освобождения от нацистов. Несмотря на плачевное состояние национального кино, фильм был столь эффектен и удачен, что многие критики назвали его шедевром. Диснеевцы, разумеется, могли создать красочную версию «Красавицы и Чудовища» и использовать в ней некоторые сюжетные ходы, придуманные Кокто. Но Уолт Дисней счел, что его команде вряд ли удастся принципиально превзойти французскую ленту, и потому он сосредоточился на других сказках.

Четыре десятилетия спустя студия его имени вновь заинтересовалась «Красавицей и Чудовищем». Впервые о новой попытке экранизации сказки диснеевцы заговорили в 1983 году. Сперва одна, а затем другая группа аниматоров подготовили свои соображения и наброски, но в то время проект не был одобрен. Впрочем, он также не был наотрез отвергнут. Студийные боссы были готовы рассматривать идеи на этот счет – просто то, что им предлагалось, их не устраивало.

Когда в середине 1980-х в Walt Disney сменилось высшее руководство, аниматоры получили новый стимул разрабатывать амбициозные ленты в духе классических диснеевских мультфильмов. Помимо прочего, это был самый простой способ объяснить начальству, неопытному в продюсировании анимации, почему такие картины стоит выпускать: «Этим занимался Уолт Дисней, и некоторые из его рисованных волшебных сказок стали кассовыми хитами».

В 1988 году диснеевский сценарист Джим Кокс, сочинивший к тому времени мультфильмы «Оливер и компания» и «Спасатели в Австралии» (первая лента вышла в том же 1988-м, а вторая – в 1990-м), написал свою версию «Красавицы и Чудовища». Она была в значительной мере основана на сценарии Кокто – в частности, потому что француз предложил изящное решение проблемы злодейства Принца. Кокто ввел в сюжет второго претендента на руку главной героини Белль – нагловатого парня по имени Авенан, который сперва старается заставить девушку выйти за него замуж, а затем пытается убить Чудовище, когда Белль начинает влюбляться в монстра. Наличие явного злодея сделало поведение Принца более приемлемым, чем в классической версии сказки. Интересно, что Жан Маре сыграл не только Чудовище и Принца, но и Авенана. Тема двойственности была очень важна для Кокто.

Сценарий Кокса был достаточно удачным, чтобы убедить топ-менеджера Disney Джеффри Каценберга (бывшего «топа» Paramount и будущего главу студии DreamWorks Animation) всерьез заняться экранизацией «Красавицы и Чудовища». Однако этот текст был недостаточно хорош, чтобы без переработки лечь в основу будущей ленты. Когда стало ясно, что на студии нет свободных людей, способных улучшить сценарий, боссы Disney привлекли автора со стороны.

Этим автором стала Линда Вулвертон – первая в истории студии женщина, которой доверили сочинение полнометражного мультфильма. Страстью Вулвертон был детский театр, и она начала свою карьеру во второй половине 1970-х как руководитель, драматург и режиссер детской труппы. Также она работала как педагог с детьми, снимающимися в рекламе. В начале 1980-х она устроилась на работу в телесеть CBS и дослужилась до должности продюсера, отвечающего за детское вещание. Тогда же Вулвертон начала писать книги для подростков. После публикации в 1986 году ее первого романа «Звездный ветер» она ушла с работы и сосредоточилась на сочинительстве. В то время она преимущественно писала сценарии для детских шоу и мультсериалов – в частности, для «Денниса-мучителя», «Эвоков», «Настоящих охотников за привидениями», «Моего маленького пони» и «Чип и Дейл спешат на помощь».

Два года спустя Вулвертон решила, что готова к более серьезной работе. Она явилась в главный офис Walt Disney, передала секретарше свой второй опубликованный роман «Быстрее ветра» (это была история о девочке, которая занимается бегом, потому что подсознательно пытается сбежать от семейных проблем) и попросила показать книгу кому-нибудь влиятельному. Два дня спустя Джеффри Каценберг лично позвонил ей, чтобы пригласить на собеседование.

Первой полнометражной работой Вулвертон стал сценарий мультфильма о Винни-Пухе, но он студии не пригодился, поскольку тогда Walt Disney запустила мультсериал «Новые приключения Винни-Пуха» и решила им ограничиться. Так что Вулвертон вместо продолжения работы над этим проектом поручили сочинение новой версии «Красавицы и Чудовища». Сценаристка надеялась, что быстро закончит работу, получит гонорар и займется чем-то другим, однако вместо этого она работала над лентой три года, вплоть до выхода в прокат.

Пока Вулвертон осваивалась в проекте, Каценберг нанял режиссера. Он надеялся, что работу над фильмом возглавит Ричард Уильямс, канадско-британский постановщик анимационных фрагментов «Кто подставил кролика Роджера». Однако Уильямс использовал успех «Кролика», чтобы найти средства для возобновления работы над мультфильмом «Вор и сапожник», который он начал рисовать еще в 1960-х. Поэтому он отказался заниматься «Красавицей и Чудовищем» и порекомендовал Каценбергу своего друга и коллегу, британского создателя рекламных роликов Ричарда Пердума. Поскольку Пердум руководил собственной студией в Лондоне и не мог просто переехать в Лос-Анджелес без предварительного урегулирования своих финансовых обязательств, Каценберг позволил ему начать работу над фильмом на родине. Он даже командировал в Лондон нескольких ведущих аниматоров, среди которых был Глен Кин, бывший аниматор Ариэль из «Русалочки» и будущий аниматор Чудовища.

В течение всего 1988 года Пердум работал над лентой с минимальным надзором начальства. Когда же он привез в Америку свои наработки, они были встречены холодно. Главной проблемой концепции Пердума было то, что она довольно скучно и скудно выглядела – скорее как «академическая» телевизионная постановка, чем как голливудский блокбастер. Также фильм вводил Чудовище в действие лишь в середине повествования и, вдохновившись «Золушкой», делал основной злодейкой сказки злобную тетю Белль, пытающуюся выдать девушку замуж за жеманного аристократа Гастона. Не устроил продюсеров и непоследовательный тон мультфильма, перемежающего почти хоррорные фрагменты с дурашливым дошкольным юмором.

Почему злобная тетя Белль была проблемой для Walt Disney? Потому что «Русалочку» активно критиковали за ее недостаточный феминизм. Мол, Ариэль ведет себя активнее, чем предыдущие диснеевские принцессы, но она мечтает бросить родных, переселиться на сушу и заарканить принца. Разве это подлинно феминистская цель? При этом антагонистом картины служит непривлекательная и незамужняя пожилая женщина. Тогда как феминистки предпочли бы, чтобы Ариэль и Принц победили какого-нибудь «патриарха», а не ведьму, которая могла бы сойти за преподавательницу гендерной теории. Еще один мультфильм, противопоставляющий красавицу и мегеру, мог бы окончательно испортить репутацию студии в прогрессивных кругах. Понятно, превратить сказку, оформившуюся в XVIII веке, в безупречный феминистский памфлет было невозможно. Но и откровенно подставляться было глупо.

Оценив презентацию Пердума, курировавшие проект диснеевские начальники сочли, что им придется выбросить все, что сделал режиссер со своей командой, и начать картину с нуля. Чтобы подчеркнуть, что проект не закрывается, а переформатируется, аниматоров ленты послали в исследовательскую поездку по Франции, чтобы художники своими глазами посмотрели, как выглядят французские замки и старинные города. По воспоминаниям участников тура, это была самая приятная и веселая часть всей работы над «Красавицей и Чудовищем».

Пердум не был уволен, но он понял намек и вскоре сам ушел из проекта. Вулвертон, напротив, не только сохранила свою работу, но и начала пользоваться большим доверием продюсеров. Поскольку было известно, что она придерживается феминистских взглядов, ей было поручено провести в сценарии феминистскую линию. Конечно, без радикальных перегибов и с сохранением основного сюжета.

Поскольку на дворе уже был 1989 год, а «Красавицу и Чудовище» по студийному расписанию предполагалось выпустить в 1991-м, времени на обстоятельный поиск нового режиссера не было. Поэтому эту работу получили аниматоры Керк Уайз и Гэри Трусдейл, ранее вместе работавшие над «Оливером и компанией» и «Спасателями в Австралии». Их единственным режиссерским проектом на то время был фрагмент мультимедийного аттракциона Cranium Command в парке развлечений Disney World. Одним из аниматоров этого комедийно-образовательного шоу, посвященного функционированию мозга ребенка, был Пит Доктер, и десятилетия спустя Cranium Command лег в основу вышедшего в 2015 году мультфильма Доктера «Головоломка».

Уайз и Трусдейл не были опытными постановщиками и руководителями, но они лучше Пердума понимали, чего от них ждет диснеевское начальство, и у них было больше творческой энергии, чтобы воплотить эти ожидания в реальность. Кроме того, у них были гениальные сподвижники. После успеха «Русалочки» Каценберг предложил поэту и драматургу Говарду Эшману и композитору Алану Менкену продолжить сотрудничество со студией и превратить «Красавицу и Чудовище» в размашистый рисованный мюзикл на стыке диснеевской анимации и бродвейского стиля. Это было удачное решение не только из-за любви тогдашней публики к мюзиклам, но и потому, что задорная музыка и остроумные песни могли скрасить мрачность сказки и сделать ее сюжет более приемлемым для публики.

Эшман в то время уже знал, что умирает от СПИДа. Диагноз ему был поставлен еще во время работы над «Русалочкой», и прогнозы врачей были неутешительными. Это сделало диснеевское предложение исключительно притягательным, поскольку Эшман мог работать над «Красавицей и Чудовищем» из дома и делать это вплоть до самой смерти. Если бы он в то время взялся за бродвейский проект, требующий постоянного присутствия в театре, Эшман бы такую работу вряд ли бы потянул. Не желая привлекать внимание к своему состоянию, он сообщил о диагнозе лишь самым близким людям, и многие диснеевцы, напрямую с ним сотрудничавшие, долгое время даже не подозревали, что Эшман может не дожить до премьеры. Конечно, в самом конце его жизни (поэт умер в марте 1991 года) скрывать болезнь уже было невозможно. Эшман был так плох, что не вставал с постели и говорил шепотом. Тем не менее в его песнях совершенно не чувствовалось, что это стихи умирающего человека. Как и в «Русалочке», Эшман приложил руку не только к музыкальным номерам, но и к сценарию ленты.

Вообще, над «Красавицей и Чудовищем» работала очень сильная диснеевская команда, и многие ведущие аниматоры ленты в дальнейшем стали известными режиссерами. Перечислим лишь некоторых из них: Роджер Аллерс («Король лев»), Крис Сандерс («Лило и Стич», «Как приручить дракона»), Бренда Чэпмен («Принц Египта», «Храбрая сердцем»), Келли Эсбери («Шрэк 2»), Джо Ранфт («Тачки»), Глен Кин («Рапунцель: Запутанная история»)… Пожалуй, только такая «дрим тим» могла всего за два года с нуля создать диснеевский шедевр.

Переработка сказочного сюжета шла по нескольким направлениям. Прежде всего, до необходимого минимума было сокращено пребывание Белль в ее родном городке, дабы как можно скорее переместить героиню в заколдованный замок Чудовища и свести ее с главным героем. По той же причине фильм был начат с истории о том, как принц был заколдован в наказание за свое чванство. Чудовище был основным героем повествования, и его надо было как можно раньше ввести в сюжет. В результате Белль лишилась сестер и тети, которые были в ранних версиях сценария и которые только тормозили развитие действия.

Напротив, замковые сцены были существенно расширены. Жан Кокто придумал оживить предметы замковой обстановки, чтобы сделать сказку более волшебной, и этот ход с самого начала использовался в диснеевских разработках 1980-х. Но долгое время речь шла лишь о том, что утварь будет бродить по замку и общаться пантомимой. В окончательной же версии ленты часы, подсвечник, чайник и прочие превратились в полноценных персонажей – героев с лицами, голосами, яркими характерами и даже собственными песнями. Это было обосновано тем, что волшебница, заколдовавшая замок, превратила принца в Чудовище, а его прислугу – в утварь. Так что часы – это на самом деле дворецкий, подсвечник – метрдотель, а чайник – старшая кухарка. Соответственно, замок из мрачноватого места, где обитают всего два персонажа, превратился в заполненное обитателями жилище, которое становится очаровательным и уютным, как только в него переселяется Белль и слуги вновь начинают выполнять свои обязанности.

Главным злодеем картины был назначен Гастон, который стал прямо-таки символом патриархии – могучим и метким охотником, который пользуется всеобщей любовью. Одна лишь Белль не находит его притягательным, но это ничуть не мешает Гастону верить, что девушка тайно в него влюблена. Когда он делает красавице предложение, он заранее организует свадьбу, так как не верит, что Белль может ему отказать. В дальнейшем Гастон также показывает себя коварным и жестоким. По признанию Линды Вулвертон, в этом персонаже соединились некоторые черты ее прежних бойфрендов. Для Каценберга было важно, чтобы Гастон получился внешне привлекательным, не похожим на прежних диснеевских антагонистов с явно злодейской наружностью. Ведь вся суть «Красавицы и Чудовища» в том, что внешняя красота не обязательно сочетается с чистым сердцем – и наоборот.

Если Гастон по ходу ленты превращается из эгоиста в полноценного злодея, то Чудовище проделывает обратный духовный путь. В начале картины он ведет себя как животное, и это выражается не только в его поступках, но и в манере одеваться и передвигаться. Когда же в замке поселяется Белль, то ее влияние постепенно превращает Чудовище в «почти человека», который одевается как аристократ и ходит на задних лапах, а не на четвереньках. Само наличие этих перемен подчеркивало, что в зачине ленты Чудовище обходится с Белль и ее отцом как злодей, но в дальнейшем осознает свои ошибки и исправляется, а не просто начинает относиться к девушке иначе, потому что влюбляется в нее.

Белль в окончательной версии сценария обрела феминистскую любовь к чтению и столь же феминистский интерес к изучению мира. Вулвертон пришлось потрудиться, чтобы отстоять эти хобби, потому что аниматоры по диснеевской инерции пытались научить героиню печь пироги или вышивать крестиком. Художникам было интереснее рисовать Белль за более активным занятием, чем перелистывание страниц, но Вулвертон согласилась лишь на то, чтобы Белль читала на ходу. Отметим, что для сюжета совершенно не важны знания, полученные Белль из книг. Важно лишь, что интересы девушки интеллигентны и что они противопоставлены простодушным крестьянским увлечениям прочих жителей ее города. Также существенно, что Белль, в отличие от Ариэль, не пытается найти бойфренда. Ее роман с Чудовищем складывается случайно, вопреки ее ожиданиям, и по этому поводу в фильме даже есть песня.

Наконец, обратим внимание на историю с волшебной розой. В сказке роза появляется в сюжете, когда отец главной героини, случайно попав в замок Чудовища, срывает прекрасный цветок в качестве подарка Белль. Это навлекает на него гнев монстра и запускает дальнейшие сюжетные события. Во Франции XVIII века даже мелкая кража из аристократического замка каралась смертью, и такое развитие событий было естественно для читателей той эпохи. Диснеевцы, однако, сочли, что наказание за столь незначительную кражу недостойно принца, и потому в фильме отец Белль навлекает гнев самим своим присутствием. Чудовище подозревает мужчину в том, что он приехал в замок, дабы поглумиться над уродливым принцем. Роза же, оставшись в сюжете и став волшебным предметом, превратилась в волшебные часы, отсчитывающие время до того момента, когда трансформация принца в Чудовище станет необратимой.

Ожившая утварь поставила перед создателями ленты немало артистических проблем (как «очеловечить» предметы без рук, ног и голов), но самой интересной графической задачей был, бесспорно, дизайн Чудовища. Когда будущий создатель «Лило и Стича» Крис Сандерс получил это задание, он так разошелся, что нарисовал кипы иллюстраций, сочетающих черты самых разных существ, от обезьян до насекомых. Утвержденный режиссерами дизайн соединил черты бизона, медведя, льва, гориллы, оленя, волка и дикого кабана. Интересно, что этот дизайн был не так уж далек от маски, которую носил Жан Маре в «Красавице и Чудовище» 1946 года.

Фильм Керка и Трусдейла был второй после «Спасателей в Австралии» диснеевской лентой, созданной с помощью системы компьютерной анимации CAPS, которую разработали в компании Pixar. Тогда речь шла лишь о компьютерной манипуляции нарисованными от руки изображениями и об отказе от трудоемкой работы с прозрачными листами пластика, которые десятилетиями использовались для производства анимации. Тем не менее в картине все же был значимый фрагмент, созданный с помощью просчитанной на компьютерах трехмерной анимации – то есть компьютерной графики в современном понимании этого слова. Это была бальная сцена, и программисты отвечали в ней за движение в кадре стен, на фоне которых танцуют Красавица и Чудовище. Эпизод получился столь удачным и эффектным, что студия решила продолжить инвестировать в компьютерную графику и в разработки Pixar.

«Красавица и Чудовище» была спланирована как полноценный мюзикл, и потому ее кастинг проводился в Нью-Йорке, где было куда проще найти хорошо поющих актеров, чем в Лос-Анджелесе. Говард Эшман лично отбирал исполнителей, которых считал достойными своих песен. Керк и Трусдейл, несведущие в бродвейских постановках, во многом полагались на советы и мнения коллеги. Как и в случае с «Русалочкой», голос был во время кастинга куда важнее, чем громкое имя в мире кино, и потому большие звезды в титры картины не попали.

На роль Белль студия изначально прочила Джоди Бенсон из «Русалочки», но, конечно, в фильмографии Disney не должно было быть двух принцесс с одинаковыми голосами. Был организован масштабный кастинг, и его у 500 конкуренток выиграла Пейдж О’Хара, ключевая актриса самой свежей на то время бродвейской постановки классического мюзикла «Плавучий театр». Внешность Белль была вдохновлена внешностью молодой Джуди Гарленд, звезды «Волшебника из Страны Оз» 1939 года, которая после Второй мировой войны стала в равной степени известна как актриса и певица. Гарленд была двукратной номинанткой актерского «Оскара», в том числе за мюзикл 1954 года «Звезда родилась».

Роль Чудовища получил Робби Бенсон, популярный в 1970-х актер-подросток, чья карьера после взросления сложилась не особенно удачно. Создателей «Красавицы и Чудовища», однако, он покорил – тем, что в его сильном голосе слышалось как мужественное звериное начало, так и аристократичная мягкость принца. У конкурентов Бенсона обычно получалось либо одно, либо другое.

Метрдотеля-подсвечник Люмьера озвучил многократный лауреат бродвейской премии «Тони» Джерри Орбах, которого мы сейчас знаем по многолетнему участию в сериале «Закон и порядок». Дворецкого Когсворта сыграл Дэвид Огден Стирс из сериала «Мэш», будущий регулярный участник диснеевских мультпроектов. Роль кухарки миссис Поттс по настоянию Эшмана согласилась исполнить Анджела Лэнсбери – актриса кино, Бродвея и телевидения, известная нам по сериалу «Она написала убийство».

Гастона озвучил оперный певец Ричард Уайт, а отца Белль – номинант «Тони» Рекс Эверхарт. Малыша Чипа (ребенка в реальной жизни и чашечку в заколдованном облике) сыграл юный Брэдли Майкл Пирс. Изначально у Чипа была всего одна реплика, но голос Пирса так понравился режиссерам, что чашку начали включать во все сцены, где это имело смысл. Наконец, одну из влюбленных в Гастона девушек озвучила Мэри Кей Бергман, которая позднее на протяжении трех лет озвучивала большинство героинь мультсериала «Южный парк». Бергман и дальше работала бы над этим шоу, если бы в 1999 году не покончила с собой (она страдала от биполярного расстройства психики).

Использованные в фильме шесть музыкальных номеров были записаны в присутствии оркестра и всех исполнителей. Обычно при создании музыкального кино каждая партия записывается по отдельности, и итоговая песня рождается в кабинке звукорежиссера. Но авторы фильма знали, что если музыканты и певцы будут подпитываться энергией друг друга, то их исполнение будет более мощным.

Песня Be Our Guest («Будь нашим гостем») изначально была сочинена для того момента, когда отец Белль впервые попадает в замок, но позже было решено, что глупо тратить столь сложный номер на второстепенного персонажа. Поэтому песня была изменена так, чтобы она подошла для сцены, в которой слуги пытаются подбодрить и накормить Белль. Анджела Лэнсбери очень боялась петь ключевой номер Beauty and the Beast, и ее с трудом уговорили на пробу записать всего один дубль. Как и предполагал Эшман, он оказался безукоризненным. Песня Human Again была сочинена, но не включена в окончательную версию фильма. В дальнейшем она была использована в диснеевском мюзикле по мотивам мультфильма и в «режиссерской» версии ленты, подготовленной в 2002 году. Звучащая на финальных титрах поп-версия Beauty and the Beast была записана Селин Дион и чернокожим соул-певцом Пибо Брайсоном.

Как уже говорилось, Говард Эшман не дожил до премьеры фильма. Он даже не мог посмотреть картину в ее окончательной версии. Но так как студия начала предварительные показы задолго до завершения ленты и они пользовались оглушительным успехом, то Эшман умер, точно зная, что картина станет хитом. Он, впрочем, в этом никогда не сомневался.

«Красавица и Чудовище» вышла в прокат 22 ноября 1991 года. Она стоила 25 миллионов долларов – в полтора раза меньше, чем «Русалочка». Однако ее анимация была более совершенной, ее сюжет был более сложным и захватывающим, а ее песни были более размашистыми. И зрители быстро это осознали. Фильм заработал в мировом прокате колоссальные 425 миллионов долларов, и лишь немногие критики посмели не назвать его выдающимся полотном или шедевром.

Несколько месяцев спустя «Красавица и Чудовище» стал первым в истории мультфильмом, номинированным на «Оскар» в категории «лучший фильм». Понятно, эта престижнейшая награда ленте не досталась («Молчание ягнят» было не обойти), но это все равно была потрясающая почесть. Менкен получил «Оскар» как композитор и разделил с Эшманом «Оскар» за лучшую песню Beauty and the Beast. При этом из пяти номинированных в тот год песен три были взяты из саундтрека «Красавицы и Чудовища».

С тех пор прошло более двадцати лет, но диснеевская лента 1991 года и сейчас считается одним из высших достижений американской анимации и лучшей экранной версией «Красавицы и Чудовища». «Русалочка» – выдающийся мультфильм, но в нем все же чувствуется толика неотшлифованной «пробы пера». В «Красавице и Чудовище» же диснеевцы вышли на уровень, о котором прежде лишь мечтали. Жаль только, что лента стала последним полноценным творением Говарда Эшмана. Как знать, какие бы еще блестящие диснеевские мюзиклы он смог написать, если бы дожил до наших дней… К счастью, судьба жанра на этом не завершилась. Но это уже другая история.