Стылые кости

Усадьба Ноул-хаус в Севеноксе – это и огромный особняк, и охраняемый законом памятник архитектуры, и дом-календарь (365 комнат, 52 лестницы, 12 входов и 7 внутренних дворов). Сегодня Ноул-хаус превратился вдобавок ко всему в Эдинбург 1829 года: один из двориков играет роль шумной эдинбургской площади, по которой бродят свиньи, козы и актеры массовки. Тут зябко и сыро, каменная мостовая усеяна дерьмом. Все – в особенности дерьмо – выглядит пугающе аутентично.

В углу выстроена приподнятая платформа, на которую ступает Саймон Пегг – в лаймовом пиджаке и бриджах, с огромными бакенбардами. Он выглядит испуганным. Массовка, собравшаяся на площади в этот убийственный февральский день, прекращает притопывать и прихлопывать, чтобы согреться. Люди поворачиваются к Пеггу и, как один, начинают свистеть, глумиться и брызгать слюной от ненависти.

Появившийся мужчина надевает Пеггу на голову капюшон. Затем накидывает на капюшон петлю и затягивает ее вокруг шеи. Что-то говорит, подает знак рукой, и когда рев толпы достигает апогея…

Но мы забежали вперед. По опыту мы знаем, что многие из вас поспешат обругать нас за то, что мы заспойлерили развязку. Однако пока вы не начали материться, предложим следующее: съездите в Медицинскую школу Эдинбургского университета. Там на кафедре анатомии вы найдете сохраненный для потомства скелет одного из самых знаменитых серийных убийц в истории Великобритании. Этого человека звали Уильям Берк, его казнили через повешение промозглым утром в январе 1829 года. Берк – это половина преступного дуэта из новой комедии Джона Лэндиса «Руки-ноги за любовь» /Burke and Hare/ (2010).

Именно его играет Саймон Пегг.

Спойлер!

Ну или не совсем. В конце концов, все, что случилось между ноябрем 1827-го и (довольно символично) 31 октября 1828 года, уже вписано черным по белому в анналы истории. Лектор Медицинской школы Эдинбурга доктор Роберт Нокс нанял Берка и еще одного уроженца Ольстера, Уильяма Хэра, чтобы те поставляли ему свежие трупы, и он мог наглядно разъяснять студентам тонкости анатомической науки. Нокс не интересовался, откуда берутся тела, хотя поначалу ирландцы незаконно выкапывали их из могил на эдинбургских кладбищах. Когда осквернителей стали усиленно выслеживать, а могилы со свежими телами закончились, парочка перешла от кражи трупов к их производству. Прежде чем Берка и Хэра поймали, они успели убить семнадцать человек, в основном стариков, получая от семи до десяти фунтов стерлингов за тело.

Повторим, все это вписано в анналы черным по белому, но только «Руки-ноги за любовь» Лэндиса – совсем не черно-белое полотно. Скорее уж чисто черное. Это комедия в лучших традициях возрожденной студии Ealing, процветавшей в эпоху, когда зрители смеялись при виде Денниса Прайса, который в «Добрых сердцах и коронах» /Kind Hearts and Coronets/ (1949) приканчивал целую ораву героев, сыгранных одним и тем же Алеком Гиннессом. Однако эта и ей подобные ленты были выдумкой. «Ноги-руки за любовь» на первый взгляд – настоящая история двух серийных убийц. Тема не для комедии, а для фильма ужасов. Правда, ужасы эти имели место давным-давно.

«Это уже история, а значит, у нас появляется право на комедию, – говорит Энди Серкис, играющий Хэра. Серкиса призвали на площадку в последний момент, заменить выбывшего Дэвида Теннанта. – Вряд ли мы могли бы снять нечто в духе Ealing про Фрэда и Розмари Уэст, например (супружеская пара, изнасиловавшая и убившая по меньшей мере 12 девочек и девушек в период с 1967 по 1987 гг. – EMPIRE). Но если действие происходит в 1828 году, оно, считайте, уже покрылось приятной патиной. Мы подаем всю эту историю в сугубо ироническом ключе. Может, потому нам это и сойдет с рук…»

Тут на сцене появляется Джон Лэндис. «Руки-ноги за любовь» – его первый художественный фильм после «Коварного плана Сьюзан» /Susan's Plan/ (1998) (1998; в промежутке режиссер снимал документальные картины и много работал на ТВ), однако до перерыва в кинокарьере Лэндису сходило с рук буквально все, начиная с призывов к анархии в «ЗверинЦЕ» /Animal House/ (1978) и заканчивая безумными эксцессами в «Американском оборотне в Лондоне» /An American Werewolf in London/ (1981) (последний фильм, снятый Лэндисом в Великобритании).

«Сценарий не сыплет гэгами, но как следует пропитан черным юмором, – отмечает Пегг, на время сбежавший от палача и укрывшийся в своем фургоне. – Иногда происходящее приобретает довольно кошмарные формы. Комедийные моменты возникают из контекста, в котором эти двое очень буднично относятся к тому, что делают. Я бы сказал, что по настроению это ближе всего к »Американскому оборотню«.

»Саймон явно играет в каком-то другом фильме, – смеется Лэндис, когда мы пересказываем ему слова Пегга. – «Американский оборотень» – хоррор, который, так уж получилось, был смешным. А здесь у нас все-таки комедия. В ней есть пара шокирующих эпизодов и всякие жутковатые сцены, но, мне кажется, параллель с «Оборотнем…» надуманная«.

»Жутковатые сцены« – безусловно. Но если другие фильмы о паре убийц стремились заклеймить и осудить их как бесчувственных вурдалаков, »Ноги-руки за любовь« преследуют куда более возвышенные цели. »Берк и Хэр здесь во многом как Лорел и Харди, – говорит Лэндис; режиссер сорвал голос, отдавая приказы массовке, но не перестает улыбаться – верный признак того, что он наслаждается каждым мгновением съемок. – Я не шучу, и актеры это подтвердят. Энди впервые играет абсолютно симпатичного героя – пусть он убивает людей, но ведь у каждого есть свои недостатки! И я большой фанат Саймона. Он великолепен. Он очень милый, а мне в конечном счете нужно, чтобы эти убийцы выглядели милейшими людьми«.

На съемки фильма о комических убийцах мы приезжаем трижды – и два раза убеждаемся в том, что герои и в самом деле весьма милы. В день свидания Берка с веревкой Саймон Пегг по понятным причинам не может вести себя мило, пусть даже он обретает прежнюю веселость, выйдя из поля зрения кинокамеры. »Когда мне на шею набрасывают веревку, я всегда немного нервничаю, – говорит Пегг с улыбкой, – что бы ни происходило!«

Однако в другие дни, когда Пегг и Серкис – разодетые, по верному замечанию последнего, »как повзрослевшие Ловкий Плут и Оливер из романа Диккенса«, – беспечно обсуждают свое непростое положение, или когда Пегг целуется с любимой, она же актриса Айла Фишер, актер лучится своим фирменным обаянием.

»Хэр – лидер банды, он отвечает за планирование, – говорит Пегг. – А Берк – это такой подавленный романтик. Они не маньяки, кровожадно потирающие руки, в этой ситуации они оказались почти случайно. И они считают, что их действия оправданны. Кино призывает ощутить к этим двоим симпатию, даже посочувствовать им. В этом смысле фильм достаточно убедителен. И зритель должен постоянно себе твердить: нельзя, нельзя, они же плохие!«

Историю Берка и Хэра по Лэндису не будут изучать на уроках истории. Режиссер и сам признает, что это »правда на 60 процентов«. Начинается лента с финала: камера долго следует по извилистому пути сквозь толпу, собравшуюся на казнь Берка, пока не замирает на палаче (это Билл Бэйли без бороды, говорящий с шотландским акцентом), который резко ломает »четвертую стену« между актерами и зрителями и рассказывает историю двух убийц. Кино вышло рискованное и смелое, и в этом отношении »Ноги-руки за любовь« – настоящий фильм Джона Лэндиса. Раннего, а не периода »Семьи придурков«. Лэндису снова все сходит с рук. И Пегг, обожающий его фильмы, светится от счастья.

»Я прочел сценарий, мне понравилось, но главное для меня – то, что это фильм Джона«, – говорит он. Вообще-то Лэндис обхаживал актера давно, с тех пор, как в Лос-Анджелесе пригласил Пегга посмотреть »Терминатор: Да придет спаситель«. Если уж они пережили эту картину, они переживут все. »Работать с Джоном для меня – великая честь, – добавляет Пегг. – Его фильмы входят в число моих любимых«.

В дверь фургона стучатся: »Мистер Пегг, все готовы и ждут вас«. Пока Пегг натягивает лаймовый пиджак и допивает остаток диетической колы, мы спрашиваем его о настоящем Берке. Видел ли актер его кости? »Пойду смотреть на них, когда у нас будут съемки в Медицинской школе, – говорит Пегг. – Я читал о Берке и Хэре, изучал вопрос. А моя жена, она шотландка, знает о них все. Самое главное было – понять, что они из Северной Ирландии! Впрочем, это не историческое кино. Если бы это был серьезный фильм, я бы, наверное, прочел о героях побольше. Но я решил, что мы снимаем фильм вроде «Планкетта и Маклейна», только более сбалансированный«. Он улыбается: »Не хотелось бы ничего портить…«

И Пегг выходит наружу. Мы следуем за ним под каменную арку, где The Beatles снимали клип на песню »Penny Lane«, и в преображенный двор, где осипший Лэндис наставляет массовку, которая дрожит и сопит, как ящер с ледяной планеты Хот, готовый вот-вот отдать концы. Пегг забирается на выстроенный накануне эшафот и выпрямляется перед сотней актеров, которым велено шипеть, свистеть, грозить кулаками и показывать нос. Бэйли, старый соратник Пегга по ситкому »Spaced", надевает на голову актера капюшон. Затягивает на шее Пегга петлю. Что-то говорит. Подает знак рукой. И тут…

Мы можем рассказать, что будет дальше. Но ведь это был бы спойлер, правда?