Рецензия на фильм «Париж! Париж!»

В пригороде Парижа в конце тридцатых закрылся театр "Шансонье". Хозяин покончил с собой, от директора сбежала жена, а потом еще и сына забрала, потому что у отца нет стабильного заработка. Проведя недели в унынии, директор и его друзья – актеры все же открывают "Шансонье", нанимают красотку-певичку из провинции, будят от векового сна лучшего попсового композитора Франции и при помощи любви, смерти, тюрьмы и борьбы с фашизмом приходят к торжеству искусства, богатству и вероятно даже законному браку. Все это, само собой, с песнями, плясками, шутками и проч.

Первым делом следует сказать, что "Париж! Париж!" – безупречный киномюзикл, на котором можно и нужно получить удовольствие сродни поглощению зрелого сыра: вкусно, остро, попахивает, остановиться невозможно. Как и полагается мюзиклу, он предельно театрален: вот простушка из провинции, вот хитрый богатый говнюк, вот простодушный пройдоха, вот пылкий и честный рабочий, вот карикатурный фашист. Зачем нам характеры, если мы все это уже и так видели тридцать раз и все о них заранее знаем?

То же и с интерьерами. Вот очень французское кафе, театр, крыша, с которой видна Эйфелева башня, зал для собраний французских нацистов, комната в мансарде и полицейский участок. Похоже на «Амели» /Fabuleux destin d'Amelie Poulain, Le/ (2001) – такая легкая перенасыщенность, избыточная жовиальность, которая может быть только в Париже, причем, разумеется, только в вымышленном Париже. Похоже на «Мулен Руж» /Moulin Rouge/ (2001) – другую историю любви на фоне театрально-музыкального Парижа. Отличие в том, что "Мулен Руж" был высокой, в сущности, трагедией, а "Амели", если вдуматься – сентиментальным хоррором. "Париж! Париж!" – водевиль, полный очаровательной сырной пошлости и моральной непривередливости. Нам, конечно, не показывают, как главная героиня спит со своим патроном, чтобы добиться финансирования для театра, да и зачем? Это, во-первых, в порядке вещей, а во-вторых, не мешает ей любить молодого социалиста.

В этой легкости все равно будут высокие трагические страсти и самопожертвование, но оно ровно настолько же в порядке вещей в этом легком предвоенном мире, существующем на фоне забастовок, народного фронта и грядущей неизбежной оккупации. Как тут не вспомнить Ильфа и Петрова: "Чем только не занимаются люди! Параллельно большому миру, в котором живут большие люди и большие вещи, существует маленький мир с маленькими людьми и маленькими вещами. В большом мире изобретен дизель-мотор, написаны "Мертвые души", построена Днепровская гидростанция и совершен перелет вокруг света. В маленьком мире изобретен кричащий пузырь "уйди-уйди", написана песенка "Кирпичики" и построены брюки фасона "полпред". Кристоф Барратье, режиссер "Парижа!", отметился, кстати, в обоих мирах. Для вечности он был продюсером «Птиц» /Peuple migrateur, Le/ (2001) – лучшей документалки о животных, единственной, в которой малые сии были прекрасны, но не антропоморфны. Продюсер, конечно, не режиссер, но в проекте, делавшемся шесть лет, требовавшим невероятной логистики и чудовищных по сложности съемок, это едва ли не круче.

Как показал "Париж! Париж!", в маленьком мире он тоже не промахнулся.