Любимое кино. Нечто

Американские полярники, работающие в Антарктиде, натыкаются на враждебное инопланетное существо, которое способно в точности имитировать любой живой организм, будь то собака или человек. Когда биолог станции осознает, с чем имеет дело, он ломает вертолет и радио, чтобы пришелец не смог добраться до «большой земли». После этого ученый впадает в параноидальную истерику, и коллегам приходится его скрутить и запереть в сарае. Придя в себя, биолог признается пилоту станции, что не знает, кому доверять – любой из полярников может оказаться монстром. «Я понимаю, о чем ты, – отвечает ему летчик. – Доверие сейчас на вес золота. Может, положишься на Господа Бога?»

В голливудской истории 1982 год был одним из лучших для научной фантастики. Главным фильмом года в этом жанре, бесспорно, был «Инопланетянин» Стивена Спилберга, но также в 1982 году вышли «Бегущий по лезвию», «Трон», «Стартрек 2: Гнев Хана», «Темный кристалл»… И мрачная камерная картина, которая в то время подверглась жесткой критике, а в дальнейшем была признана жанровой классикой. Мы имеем в виду замечательный фильм Джона Карпентера «Нечто».

История «Нечто» началась за десять лет до рождения режиссера картины, в 1938-м, когда знаменитый американский редактор, издатель и сочинитель фантастики Джон Кемпбелл опубликовал повесть «Кто идет?». Это была пронизанная паранойей история об антарктических полярниках, которые обнаруживали во льду инопланетный космический корабль и его замороженного пилота – причудливое существо, способное принимать любой облик, в точности имитировать поведение животных и людей, а также стремительно размножаться. Один за другим обитатели станции становились жертвами монстра, и остановить его удавалось лишь в самый последний момент, когда он уже был готов к «заражению» и поглощению всего человечества.

Кемпбелл всегда считался лучшим редактором, чем писателем (он оказал огромное влияние на Айзека Азимова и открыл немало легендарных литературных талантов), но повесть «Кто идет?» сразу же вошла в «золотой фонд» мировой фантастики. Вскоре после войны, в 1951 году, голливудец Кристиан Найби экранизировал ее под названием «Нечто из иного мира», но это была очень вольная экранизация, отказавшаяся от главной идеи оригинала. В фильме Найби пришелец ни в кого не превращался. Он был «обычным» инопланетным монстром – ходячим растением, питающимся кровью. Главной темой ленты был не поиск оборотней среди коллег и друзей, а безответственность ученых, заигрывающих с силами, которыми они не могли управлять. Это был прозрачный намек на атомную бомбу.

Несмотря на столь существенные изменения сюжета Кемпбелла, «Нечто из иного мира» получился удачным фильмом для своего времени. Критики писали о нем, что напряженный сюжет и ярко очерченные персонажи делают «Нечто из иного мира» куда более сильным произведением, чем большинство фантастических лент тех лет, и ныне лента Найби официально считается голливудской классикой, заслуживающей сбережения для потомков в киноархиве Библиотеки Конгресса. Однако всем фанатам фантастики было ясно, что повесть Кемпбелла заслуживает более уважительной экранизации.

Одним из таких фанатов был начинающий продюсер Стюарт Коэн. Он начал работать в Голливуде в середине 1970-х, и его основной специальностью были телесериалы. В частности, он был одним из продюсеров продержавшегося 13 серий шоу «Миссис Коломбо» (1979-1980), в котором преступления раскрывала жена лейтенанта Коломбо, знаменитого телевизионного сыщика. Заглавную роль в «Миссис Коломбо» исполняла Кейт Малгрю, будущая главная героиня фантастического шоу «Стартрек: Вояджер». Понятно, подобные неудачные проекты не могли удовлетворить амбициозного парня, и Коэн мечтал о продюсировании фантастических фильмов.

В 1975 году Коэн предложил заново экранизировать «Кто идет?» продюсерам студии Turman-Foster Company, которые как раз подписали производственный контракт с корпорацией Universal. Обе компании заинтересовались этой идеей, но с порога отвергли второе предложение Коэна – назначить режиссером его приятеля по киношколе Джона Карпентера, начинающего режиссера и большого поклонника фантастики вообще и повести Кемпбелла в частности. Продюсеров можно было понять – Карпентер в то время был лишь постановщиком малобюджетной фантастической сатиры «Темная звезда», и студийные боссы хотели нанять более опытного творца.

Следующие четыре года Коэн и его боссы провели в попытках найти «более опытного творца», но эти попытки не увенчались успехом. Точнее, им несколько раз удавалось договориться с известными режиссерами, среди которых были постановщик «Техасской резни бензопилой» Тоуб Хупер и режиссер «Изгоняющего дьявола» Уильям Фридкин. Но никому из них «Кто идет?» не была интересна в ее изначальном виде, и каждый из них предлагал столь существенные сюжетные правки, что они лишали смысла проект Коэна по экранизации повести «как есть», без превращения ее в еще одну вариацию на тему «Нечто из иного мира». Так что сотрудничество снова и снова разваливалось. В свою очередь, студия Universal не форсировала события, поскольку не считала проект приоритетным и не очень-то верила в его прокатный успех.

1979 год все изменил. Во-первых, Карпентер к тому времени снял хоррор-хит «Хэллоуин» и был признан одним из самых многообещающих жанровых постановщиков. Во-вторых, «Чужойй» Ридли Скотта собрал впечатляющую кассу и убедил студии, что им стоит работать не только над приключенческой фантастикой в духе «Звездных войн», но и над более мрачными и «взрослыми» фантастическими лентами на грани хоррора. Так что Коэн наконец-то смог убедить своих боссов всерьез заняться «Нечто» (студия выбрала это название, чтобы напомнить зрителям о предыдущей экранизации повести) и нанять Карпентера в качестве режиссера.

Коэн надеялся, что его приятель также напишет сценарий, но тот с порога заявил, что за дополнительную работу не возьмется. Мол, мучений с режиссурой ему вполне достаточно – пусть кто-нибудь другой думает, как сократить до разумных пределов толпу персонажей и внятно объяснить зрителям, как действует пришелец.

После всех предыдущих сценарных неудач Коэн решил поручить эту работу человеку, который воспримет «Нечто» как интересную профессиональную задачу, а не как повод перенести на экран волнующие лично его фантастические идеи. Поэтому продюсер обратился к сценаристу, который прежде над фантастикой не работал, – автору детской комедии 1976 года «Несносные медведи» Биллу Ланкастеру, сыну знаменитого актера Берта Ланкастера. Казалось бы, это был странный выбор, но Коэну очень нравилось то, как быстро и четко «Медведи» представляют многочисленных героев фильма (фильм рассказывал о детской бейсбольной команде) и как они не позволяют зрителям запутаться в персонажах. Это было как раз то, что нужно было «Нечто».

Ланкастер быстро согласился работать над фильмом, и ему, Коэну и Карпентеру понадобилось всего одно совещание, чтобы очертить основные контуры будущей ленты. Тогда было решено, что в фильме будет около дюжины персонажей, что все они будут мужчинами (Карпентер хотел, чтобы все герои были равны и чтобы никто не защищал друг друга и не «выставлялся» перед потенциальным романтическим партнером) и что пришельцы не будут общаться телепатически, как в повести Кемпбелла. Также они отказались от каких-либо попыток снабдить монстра предысторией и дать ему возможность объясниться. Как и в «Чужом», пришелец «Нечто» должен был действовать, а не говорить. В этом плане он был схож со злодеем «Хэллоуина», также молчаливым воплощением смертельной и почти неостановимой угрозы. Хотя для Нечто убийство было лишь средством выживания, а не самоцелью.

После этого совещания Карпентер и Ланкастер провели неделю за «мозговым штурмом», и сценарист сосредоточился на своей работе. Через полтора месяца он представил первые тридцать страниц текста, чтобы показать, что движется в нужном направлении, а еще через три с половиной месяца сценарий был готов. И он оказался столь удачен, что в дальнейшем в него вносились лишь технические правки, которые были связаны с тем, что могли и что не могли создать мастера спецэффектов.

После завершения сценария осенью 1980 года начались переговоры по поводу бюджета. Они оказались долгими и трудными, поскольку студия Universal хотела потратить на фильм не более десяти миллионов долларов, а ее собственный производственный отдел рассчитал, что картина обойдется в два раза дороже. Узнав об этом, инвесторы напряглись, и Коэн, Карпентер и их коллеги потратили немало сил, чтобы определить, на чем они могут сэкономить, а где бюджет придется увеличить.

Воевать пришлось буквально за каждую сотню тысяч долларов, поскольку инвесторы напирали на то, что прежде Карпентер добивался успеха с куда меньшими суммами. «Хэллоуин», например, обошелся всего в 300 тысяч долларов. Но «Нечто» требовало не полулюбительского, а полностью профессионального подхода, и обойтись парой баксов для создания фильма о монстре в Антарктиде режиссер никак не мог. В конце концов бюджет ленты составил 15 миллионов долларов, и основным источником экономии стали съемочные дни. Карпентеру пришлось работать в темпе!

Если на съемочных днях режиссер сэкономил, то сумму, выделенную на актерские гонорары, ему пришлось увеличить. Поначалу он надеялся, что в фильме не будет больших звезд и что это пойдет ленте не пользу, поскольку зрители не смогут определить, кто из героев дотянет до финала. Но сколько Карпентер ни пытался найти малоизвестного исполнителя на роль главного героя, вертолетчика МакРиди, ему это никак не удавалось. Так что он отчасти с радостью, а отчасти с грустью отдал роль своему другу Курту Расселу, который стал звездой после их совместного «Побега из Нью-Йорка». Расселл идеально подходил для роли летчика с военным прошлым, который не теряется в экстремальной ситуации, и он отлично знал проект, так как помогал Карпентеру с подбором актеров. Но, конечно, его услуги после «Побега» стоили куда дороже, чем наем его менее известных коллег.

Роль биолога Блэра, исследующего останки монстров, получил Уилфорд Бримли, бывший морпех и бывший профессиональный ковбой, который начал голливудскую карьеру как каскадер в вестернах и перешел в актеры второго плана, когда режиссеры перестали снимать лошадей. В дальнейшем он сыграл одну из главных ролей в фантастическом фильме Рона Ховарда «Кокон».

Роль механика Чайлдза, который нарушает голливудский закон «негр всегда погибает первым», режиссер отдал дебютанту Киту Дэвиду, и эта работа стала началом яркой карьеры – не только в кино и на ТВ, и в озвучании мультфильмов и документальных фильмов. В частности, Дэвид сыграл Имама в «Черной дыре» и в «Хрониках Риддика» и зловещего колдуна вуду в диснеевской «Принцессе и лягушке».

Из числа других актеров фильма отметим британца Дональда Моффата, который в достаточной степени освоил американский акцент, чтобы сыграть в «Нечто» начальника станции Гарри, а в исторической драме «Парни что надо» – вице-президента США Линдона Джонсона. В основном, впрочем, Моффат был известен как театральный актер, начинавший в Лондоне и со временем переехавший в Нью-Йорк.

Для создания спецэффектов картины продюсеры наняли Роба Боттина – «вундеркинда», который был принят в команду мастера спецэффектов Рика Бейкера, когда Робу было всего 14 лет (Бейкеру очень понравились его иллюстрации). Боттин отправился в самостоятельное плавание, когда Бейкер поручил ему спецэффекты хоррора «Вой», а сам занялся хоррором «Американский оборотень в Лондоне». Карпентер и Боттин познакомились во время съемок «Тумана» в 1979 году, и они так хорошо сработались, что режиссер договорился о найме Роба и его команды, хотя Боттину в то время был всего 21 год. Он только-только получил официальное право пить алкоголь, а уже считался одним из ведущих голливудских экспертов по пластическому гриму и экранным монстрам! В дальнейшем Боттин создал спецэффекты для «Легенды» Ридли Скотта и для «Робокопа» и «Вспомнить все» Пола Верховена.

Боттин не только реализовывал спецэффекты «Нечто», но и придумывал их совместно с Карпентером, сценаристом Биллом Ланкастером и иллюстратором комиксов и создателем раскадровок Майком Плугом (одним из авторов комикса «Призрачный гонщик», известным в России по его киноэкранизациям с Николасом Кейджем). Когда эта предварительная работа была окончена, Боттин честно признался, что не знает, как воплотить многое из задуманного.

Чтобы не подвести коллег, ему пришлось выложиться на 200%. В течение года Боттин буквально жил на студии, не возвращаясь домой даже на выходные, и в конце проекта он попал в больницу! Зато ему удалось реализовать все, что вписалось в бюджет, и выполнить главный приказ режиссера: «Никаких каскадеров в костюмах!» Карпентер всю жизнь смотрел хорроры, где монстр был каскадером в костюме, и он хотел, чтобы его Нечто было поистине нечеловеческим. Точнее, постоянно мутирующим существом, которое после гибели обычно выглядит как гротескная мешанина лиц, морд и частей тела. Для создания монстров Боттин использовал сложных марионеток, управляемых кукловодами из-за стены или из-под пола.

Когда делаешь реалистичных монстров из пластика, нужно помнить, что гибкие пластики часто хорошо горят, а порой еще и испускают горючие газы. И это может стать большой проблемой, если в кадре присутствует актер с огнеметом и прочие источники открытого огня. Боттин убедился во всем этом на собственном опыте во время съемок сцены, в которой персонаж, кажущийся мертвым, начинает мутировать, когда врач станции пытается его «откачать». В кадрах, где от монстра отрывается голова, создатели спецэффектов использовали тягучий и плавкий пластик. Когда к нему поднесли огонь, испускаемые им газы взорвались и опалили всех, кто находился поблизости! К счастью, никто, кроме спецэффекта, всерьез не пострадал.

Несмотря на свою полную занятость, Боттин все же не успел реализовать один существенный эффект, и он поручил эту сцену Стэну Уинстону, будущему создателю спецэффектов «Терминатора» и многих других знаменитых лент. В то время Уинстон и его команда только начинали работать в кино, и они как раз осваивали создание кукол-роботов (на то время это была одна из самых передовых спецэффектных технологий). Так что Боттин доверил им фрагмент с монстром, пытающимся переварить собаку, который нужно было реализовывать именно таким образом. Справившись с этой задачей, Уинстон открыл для своей студии многие голливудские двери.

Понятно, не все эффекты фильма были столь продвинутыми. Так, момент кульминации, в котором монстр пробегает под полом и «взрывает» доски своим телом, был создан с помощью протягивания под декорацией большого стального шара, диаметр которого был больше, чем высота пола. А в сцене, где монстр отгрызает доктору руки, снимался дублер-инвалид, потерявший руки в результате несчастного случая (чтобы он выглядел как исполнитель роли врача, на него была надета реалистичная человеческая маска вроде тех, в которых щеголяет Итан Хант в цикле «Миссия невыполнима»).

Еще одним примером старой доброй голливудской иллюзии были сцены, в которых герои бродят по ледяному полю, под которым виднеется огромная «летающая тарелка». Это были комбинированные съемки, соединившие людей с фотореалистичным фоном, нарисованным командой мэтра профессии Альберта Уитлока. Уитлок начинал как декоратор и художник в Англии, а затем после Второй мировой войны переехал в Голливуд и возглавил отдел фоновых рисунков на студии Universal. Уитлок часто работал с Альфредом Хичкоком, а позднее он получил два «Оскара» за спецэффекты фильмов-катастроф 1970-х «Землетрясение» и «Гинденбург». Также художник трудился над «Дюной» Дэвида Линча и над первым сериалом «Стартрек». Поэтому в «летающих тарелках» он разбирался ничуть не хуже Карпентера.

Основные съемки «Нечто» проходили на студии Universal в Бербанке, штат Калифорния. Чтобы зрители поверили, что на экране Антарктида, павильоны были оборудованы мощными холодильными установками и увлажнителями воздуха. Иначе у актеров бы не шел пар изо рта. Поскольку на улице в то время была необычная даже для Лос-Анджелеса летняя жара, перепад температур был колоссальным, и члены съемочной группы часто простужались и грипповали.

Изначально студия полагала, что все полярные сцены можно будет снять на студии – в декорациях или с помощью комбинированных съемок и рисованных фонов. Но, как ни странно, это было бы дороже, чем съемочная экспедиция в снежные края. Так что во время обсуждения бюджета Карпентер и продюсеры решили, что в фильме будут и павильонные, и уличные съемки – понятно, не в Антарктиде, а на севере Северной Америки.

Открывающие картину сцены, в которых норвежские вертолетчики гонятся за монстром, превратившимся в собаку, были сняты на Аляске, а последующие фрагменты на американской полярной станции снимались в канадской провинции Британская Колумбия, неподалеку от городка Стюарт на границе с Аляской. Это самый северный канадский порт, не замерзающий на зиму, и в начале XX века Стюарт был густонаселенным транспортным центром горной промышленности. Сейчас, однако, в нем проживает лишь несколько сотен людей. Поскольку Стюарт был слишком маленьким, чтобы приютить всех голливудцев, члены съемочной группы жили на барже-общежитии, предназначенной для горняков-вахтовиков.

Декорация полярной станции была сооружена летом на плато горного ледника. Ко времени зимних съемок станция была наполовину засыпана снегом, и она выглядела так, будто стоит там уже не первый год. Работа там была весьма экстремальной, и даже ежедневная поездка на автобусе к месту съемок по горным дорогам была опасным приключением. Но зато снег, холод и даже бураны были настоящими. Экономия!

Вместе с актерами тяготы стойко переносил пес Джед, будущий герой «Белого клыка». Джед был поместью собаки и волка, и актеры не сразу привыкли к тому, что он не лает и не рычит, а бросается почти без предупреждения, если чувствует какую-то угрозу. Впрочем, в основном Джед вел себя профессионально, и он играл не хуже обычных дрессированных собак.

В самом конце трехнедельных съемок в Канаде декорация была, как и полагалось по сценарию, эффектно взорвана. Затем ее развалины «сыграли» развалины норвежской полярной станции, разрушенной до начала действия фильма в ходе войны полярников с монстром.

Джон Карпентер известен как творец-многостаночник, который не только ставит картины, организует съемки и пишет сценарии, но и сочиняет музыку к своим фильмам. Саундтрек «Нечто», однако, он не написал сам, а заказал великому итальянцу Эннио Морриконе, своему любимому композитору. Нужно же было воспользоваться преимуществами работы на большой студии! Карпентер, правда, так стеснялся разговаривать с композитором «Хорошего, плохого, злого», что Морриконе делал свою работу по собственному усмотрению, почти без участия Карпентера.

Поскольку фильм заканчивался даже более мрачно, чем повесть Кемпбелла, Карпентер на всякий случай снял «позитивный финал», в котором МакРиди спасали американские войска и где герой доказывал, что он не монстр и что угроза человечеству ликвидирована. Но включать этот финал в картину режиссер не стал даже для предварительных, тестовых показов. Он очень хотел, чтобы лента закончилась на той пессимистической ноте, на которой она завершается сейчас – монстр вроде бы убит, но двое оставшихся в живых людей не знают, не является ли кто-то из них мутантом. И им остается лишь замерзнуть от холода в развалинах взорванной базы.

Когда 25 июня 1982 года «Нечто» вышло в прокат, эта мрачность фильму аукнулась. Картина показывалась одновременно с «Бегущим по лезвию» и с «Инопланетянином», и она не могла выиграть войну за зрителей у более размашистых, позитивных и стильных фантастических лент, которые при этом не были пугающе кровавыми. Критики изощрялись в оскорблениях в адрес спецэффектов Боттина, которые они находили хоть и убедительными, но отвратительными, и лента, обошедшаяся студии в 15 миллионов долларов, собрала в прокате лишь 20 миллионов. Для тогдашнего Голливуда это было фиаско, и карьера Карпентера была сбита на взлете. На время режиссер стал почти что парией.

К счастью, в 1980-х фильмы уже не только выходили в кино, но и издавались на видео. И постепенно мнение о «Нечто» переменилось. Перестав сравнивать картину с постановками других фантастических стилей и направлений, поклонники жанра осознали, что это суровое, захватывающее и пугающее «мужское» кино, в котором кровь и слизь так же уместны, как в операционной палате. Ведь война с Нечто – война биологическая, война не только на уровне характеров, но и на уровне отдельных клеток. А атмосфера ужаса отлично сочетается с атмосферой паранойи, которую нагнетает сюжет о монстре-оборотне, способном заместить кого угодно.

Сейчас, после всех недавних достижений жанрового кино в области создания фантастических монстров и кровавых сцен, «Нечто» смотрится уже не так мощно, как тридцать лет назад. Но его паранойя, боязнь коллег и даже друзей ничуть не увяли. И, очевидно, поэтому популярной цитатой стали слова МакРиди о том, что доверие теперь на вес золота. Ведь не только на экране, но и в жизни бывают ситуации, когда человек, у которого есть и родные, и близкие, может положиться только на Бога. И пришельцы-оборотни в таких случаях обычно ни при чем…