«Я ощущаю себя по жизни Ханом Соло»: Интервью с Александром Кузнецовым о фильме «Мой легионер»

В середине июля 2021 года мы поговорили с Александром на следующий день после премьеры картины «Мой легионер» в программе «Двухнедельник режиссеров» на Каннском кинофестивале. Александр рассказал Film.ru о военной подготовке легионеров, обучении французскому языку в стрессовых условиях и о том, что такое дом для актера, который снимается в проектах по всему миру.

Вы давно приехали на Каннский фестиваль? Удалось посмотреть «Петровых в гриппе» Кирилла Семеновича Серебренникова? (Александр Кузнецов сыграл роль скептика в предыдущей картине режиссера «Лето». — прим. ред.)

Конечно. Это абсолютный шедевр. Не такой эмоциональный, как «Лето», поэтому и восприняли его французы чуть более сложно, на мой вкус. Но намного выше по уровню, чем «Лето», в плане мастерства.

Александр Кузнецов в роли скептика на кадре из фильма «Лето»

Авторского почерка?

Нет, мастерства во всех смыслах. Это уже другой уровень, это новое кино, кино будущего. Единственное, что оно просто настолько сложное, что эмоции доходят через какое-то время, а не сразу. «Лето» сразу же бьет в тебя, «Купе номер 6» сразу же бьет в тебя, а это такой фильм, что ты заплачешь или засмеешься еще через месяц.

Вы чувствуете себя здесь частью какой команды? Вы приехали на фестиваль с фильмом «Мой легионер», где-то рядом съемочная группа Серебренникова и остальная русская делегация. Кто вам сегодня ближе?

Мне вообще все равно. Нет никакого разделения внутри. Официально я, естественно, приехал от французской стороны, но присутствие здесь Hype Production и русских ребят очень важно для меня. Hype и продюсеры вчера пришли на премьеру «Моего легионера» и очень сильно меня поддержали — это неотъемлемая часть пребывания здесь. Если бы я был только с французами, были бы, наверное, совершенно другие эмоции. И поэтому я не могу сказать, что как-то определяю сторону для себя. Нет, я просто здесь. Это моя философия — всю жизнь была и остается. Совершенно все равно, кто из какой страны, откуда я.

Александр Кузнецов в роли Влада на кадре из фильма «Мой легионер»

Задумалась о вашей философии. Скажите, а у вас есть вообще ощущение дома в данный момент? Такое место, которое вы готовы назвать своим? Возможно, ваша Родина. Или вы по натуре своей кочевник?

Нет, его нет и никогда не было. Есть места, где мне более комфортно. Конкретно это Кэмден-Таун в Лондоне, я там провел последний год. Я ощущаю домом то место, где я наибольшее количество времени провожу в сознательном состоянии. (Смеется.) Не в смысле трезвым, а как бы здесь и сейчас. И это не имеет значения, где это будет — на острове Корсика во время съемок или… в машине своей. В своей бэхе я чувствую себя как дома. Как ни странно, только садясь в свою тачку, я чувствую, что вот это — да, мой compartment (купе — прим. ред.).

Это внутреннее ощущение или оно связано с тактильностью? Знакомый руль, знакомое все вокруг.

Нет-нет, это философия того, что я люблю ехать все время. Я люблю находиться в своем космическом корабле, как Хан Соло в своем «Тысячелетнем Соколе». Ну да, наверное, я только сейчас это для себя сформулировал, я ощущаю себя по жизни Ханом Соло. Чувствую себя контрабандистом, работающим на ту сторону, которая больше заплатит, и ту, у которой фильм интереснее. (Смеется.) Живу с ощущением того, что я все время летаю на «Тысячелетнем Соколе», который старый и весь разваливается, но уникальный и все равно самый быстрый корабль.

А Чуи у вас есть?

Чуи? Да, Сергей Гилёв, мой друг, актер. Подающий надежды немолодой артист. (Смеётся)

У нас осталось не так много времени. Вы уже вскользь упомянули съемки на Корсике…

(Смотрит на диктофон на столе) Мне нравится, что дорожка нашего интервью у вас на диктофоне называется «Питьевой фонтан 2».

Да, первый «Питьевой фонтан» у меня был вчера с Гаррелем, извините.

Луи, значит, первый питьевой фонтан, а я второй. Умоляю, оставьте это в интервью и назовите его так.

Договорились!

Александр Кузнецов в роли Влада на кадре из фильма «Мой легионер»

Вернемся к «Моему легионеру». Можно ли назвать этот проект особенно трудным в вашей фильмографии или это были рядовые съемки? Сильно ли повлияла специфика места (часть действия происходит в пустыне — прим. ред.), обстоятельств, наличие военной подготовки, выдержки… Бег и жара — не самое приятное сочетание.

Как вы могли обратить внимание, фильм очень математический. То есть, в отличие от большинства фильмов о войне, где все-таки стараются передавать эмоцию, в «Легионере» Рашель (Рэйчел Лэнг — постановщица картины — прим. ред.) оставляет эмоции очень-очень скрытыми, не выпуклыми, не педалирует их. Это вот такой film militaire (фр.: военный фильм — прим. ред.). Едут БТР, едут хамеры, невероятно сложные переговоры на военном французском могут длиться по 10 минут — конечно, чтобы все это сделать, требуется огромная подготовка. Эмоция — это естественно суть всего, но чтобы она родилась настоящей, все эти БТР, песок, казармы должны быть тоже настоящими и точными. Иначе это киноцирк.

Нужен плацдарм, обращаясь к военной терминологии.

Да. И впервые, наверное, за все свои фильмы не я настаивал, как это обычно в России бывает, на том, чтобы у нас была мощная актерская подготовка на препродакшене. Просто это была норма. Было распланировано расписание, забронированы билеты: Александр, вы летите в марте туда-то, туда-то.

Мы прилетаем в Тулузу с десятью офицерами Французского легиона, с самими легионерами. Всех нас заселяют в хлев, офицеры живут отдельно в офицерском домике, где тепло и куча еды. У нас же выломаны двери, закрыть их нельзя, на улице —2 ℃. Специально. Это нужно для обучения. У тебя один сухпаек на сутки, бег в 4 утра 10 км с огромными рюкзаками и прочие экстремальные штуки, и на фоне всего этого постоянно идет еще теория на французском. То есть урок радиокоммуникации, урок первой медицинской помощи и второй, и третьей, и пятой медицинской помощи… Короче, все ситуации, которые могут произойти на войне, мы проходили и в теории, и на практике со всеми этими офицерами, которые, максимально любя, издевались над нами как могли. Мы таскали шины от грузовиков, загружали кирпичи в сумки, все как надо.

Александр Кузнецов на съемках фильма «Мой легионер»

Но помимо препятствий физических и буквальных перед вами встал и языковой барьер.

Я не говорил тогда по-французски вообще, вот буквально ни одного слова не знал. Это было прекрасно, потому что в какой-то момент я уже… мне уже хотелось расплакаться, я был очень злой. Они вообще не говорят по-английски. Все наши офицеры. Один говорил немножко, а так только Рашель чуть-чуть и Луи. Все, все остальные просто ни *** (вообще) не говорят по-английски. Еще и нельзя. В легионе нельзя говорить ни на каком другом языке, кроме французского. Если ты будешь говорить не по-французски, тебя накажут офицеры, причем серьезно.

Пока мы жили в этом хлеву, я, как мог, французский учил интуитивно, в стресс-режиме. Просто на меня кричит офицер, а я пытаюсь дедуктивным способом понять из этого, что я правильно сделал, что неправильно. Как называется то, это, как «вверх», как «вниз», как «отжаться», как «пробежаться». Это все учишь, пока на тебя кричат. И это прекрасно. Потому что этот фильм по-другому было не сделать.

И вот это все, естественно, дало ощущение, которое в фильме есть на 100% — я посмотрел и за это абсолютно спокоен. Когда что-то на экране происходит, какие-либо физические действия, ты веришь в них. Я даже сам себе там верю! В первый раз за все свои фильмы. Именно как физически я это сделал. Но это все было достигнуто исключительно адом на подготовке. Без него, просто смотря видео на Ютубе и читая книжки, этого не получишь.

А в результате после этой изнуряющей подготовки, тяжелейших съемок и проекта целиком какое у вас осталось ощущение? Ваша личная позиция стала более антимилитаристской или, наоборот, появилось уважение к армии?

Фильм абсолютно antimilitaire, понятное дело.

Вне всяких сомнений. Я говорю о ваших собственных впечатлениях.

В этом и парадокс: я ношу до сих пор свой жетон, это из фильма штука. До сих пор ношу. Парадоксально, но все наоборот. Я всегда был очень антивоенным человеком. Крайне антимилитаристским, я ненавидел это все. Но здесь наоборот, после этого фильма я легион воспринимаю как семью. Хотя, опять же, я провел там не пять лет, а только пять месяцев, но там настолько больше, чем просто армия. По фильму же видно, что они не сумасшедшие. Почему они столько в легионе находят, что бегут от своей собственной жизни и не могут даже к жене проявить никаких эмоций, которых на самом деле очень много внутри.

Мне кажется, персонаж Гарреля как раз балансирует между, в то время как ваш герой Влад несет этот патриархальный устав в дом абсолютно во всем: в том, как он разговаривает…

В этом и суть этих двух пар: название «Мой легионер» как раз о моем персонаже. Я играю классическое — видимо, классическое — женское представление о легионере, а герой Луи — рефлексирующий, он пытался выйти из этого порочного круга. И мы, опять же, по фильму не до конца понимаем, вышел он или нет.

А в образе Влада мы видим абсолютно травмированного чувака, который не может даже просто сказать, что он чувствует, своему близкому человеку, которому очень плохо от этого. Я понимаю это прекрасно, я почти такой же, но я с этим борюсь в виде того, что я стал актером и свои чувства через кино, например, передаю. Но, в принципе, в жизни я не слишком далек от этого Влада, поэтому, наверное, на данный момент из 36 проектов, которые у меня были в жизни, это самая для меня роль… Самая дорогая. Я не могу сказать, что самая лучшая — это не мне судить, — но точно самая близкая. Этот фильм у меня ком в горле вызывает все время, даже на начальных титрах вчера уже были слезы на глазах. По большей части из-за Ины-Марии (актриса Ина-Мария Бартайте, сыгравшая экранную жену Александра Кузнецова, погибла в начале 2021 года — прим. ред.).

Ина-Мария Бартайте в роли Ники на кадре из фильма «Мой легионер»

И почему я считаю, что это все-таки кино действительно хорошее, несмотря на разные детали, которые могут нравиться не нравиться, — может не нравиться стиль, все что угодно, но это абсолютно душераздирающее кино про огромнейшую проблему патриархального мира.

Патриархат убивает. Об этом красноречивее всего говорит судьба вашего персонажа.

И патриархат убивает, и матриархат, и все что угодно убивает, что находится в доминировании.

Желание доминировать — это страх быть спокойным, гибким и открытым. Страх меняться и развиваться. А это как бы неизбежное условие нормального общения с другим человеком. Искренне выражать эмоции, страхи и желания и найти тот ключ, в котором это естественно будет у тебя происходить. Если этого не случится — от тебя рано или поздно все уйдут, а потом ты загрустишь и погибнешь. Вот, собственно, и всё. Я боюсь это довольно частая формула состояния души военных людей.

Универсальное напутствие и солдатам, и гражданским.

У меня последний короткий вопрос: сын персонажа Луи Гарреля, когда скучал по отцу, срок расставания высчитывал коробками хлопьев. Какой едой вы бы «считали разлуку»?

Я бы «считал разлуку» арахисовыми тортами из IKEA, знаете? На «Д» как-то. Вкусный *** (очень).

Съемочная группа фильма «Мой легионер» на Каннском кинофестивале

Смотрите фильм «Мой Легионер» в онлайн-кинотеатре KION.