Благоразумный Юрий: рецензия на постапокалиптический боевик «Последний ронин»

После катаклизма планетарного масштаба с обязательным обменом ядерными ударами между самыми суверенными государствами мир погрузился в неосредневековье, где единственной ценностью стали патроны, которые теперь используют не только для умерщвления, но и в качестве валюты. По пустошам бродит одинокий воин (Юрий Колокольников), составляет карту, забирает жизни врагов и не ищет друзей. Впрочем, последние находят путника сами — в компаньоны к герою за солидное вознаграждение напрашивается юная девушка (Диана Енакаева). Чтобы получить куш, нужно всего-то отвести дерзкую даму к ее отцу (Даниил Воробьев) и, как водится, не умереть по дороге от ножей бандитов, зубов каннибалов и палящего солнца.

Юрий Колокольников в роли ронина на кадре из фильма «Последний ронин»

Можно с уверенностью назвать 2024-й годом ложного позиционирования. Маркетинговая кампания фильма Осгуда Перкинса «Собиратель душ» обещала самый страшный хоррор как минимум десятилетия, а вышел экзистенциальный мистический триллер с музыкальными номерами в хлам загримированного Николаса Кейджа. В «Джокере: Безумие на двоих» вместо развлекательного блокбастера фанатам клоуна подсунули философский антимюзикл. «Последний ронин» продвигали как российского «Безумного Макса», где пафосные речи соседствуют с мрачной постапокалиптической эстетикой. Все это, конечно, ложь, и любой, кто сядет за просмотр «Последнего ронина» с каменным от серьезности лицом, лишит себя львиной доли потенциального удовольствия.

Все потому, что дебютный полнометражный фильм клипмейкера Макса Шишкина — концентрированный трэш, кино категории B, собранное из отрывков хитов эпохи видеопрокатов. 

Колокольников, словно Терминатор, картинно давит ножкой черепа, мудро рассуждает о вреде мести и важности сухих ног, а на рассвете тренируется с катаной и пистолетом в стиле Морфеуса. Енакаева с вайбами Томми Вайсо отыгрывает ершистого подростка. Племя злодеев-черепоносцев ведет за героями комичный главарь с эмоциональным спектром Йоземита Сэма. А финал благодаря практически сольному выступлению Даниила Воробьева превращается в монстра «Элизасью», сшитого из «Дюны», «Игры престолов» и «Холопа 2». 

Диана Енакаева на съемках фильма «Последний ронин»

На фоне кромешной буффонады слегка теряется даже экшен, который, следует признать, поставлен лучше, чем в большинстве российских боевиков. Когда Ронин ловко орудует катаной, камера вторит траектории удара и выделывает пируэты, паря над полем боя. Если в дело вступает огнестрельное оружие, можно проследить маршрут каждой пули и полюбоваться результатами ее кровавой работы. Не обошлось и без любимой всеми фанатами брутальных драк сцены в коридоре и даже длинного непрерывного дубля в логове каннибалов-грибников — впечатляющего упражнения в мизансценировании.

Все элементы при этом неровно сшиты в лучших традициях дебютного кино. На выходе получился сборник воспоминаний, где каждое неплохо само по себе, но не всегда работает, будучи поставленным в один ряд с соседом. А хуже всего зрителю становится во время диалогов. Для B-movie текста пугающе много, смысла — мало, влияния на развитие персонажей в большинстве случаев не просматривается, а для пояснения особенностей мира хватило бы трети всей болтовни, затягивающей хронометраж. Временами, впрочем, герои выдают уморительные и живые реплики, но ситуацию в целом это мало спасает.

Кадры со съемок фильма «Последний ронин»

Еще один неприятный вопрос к сюжету возникает ближе к финалу фильма, когда Ронин внезапно начинает чувствовать отцовскую привязанность к своей спутнице. Причем героиня Дианы Енакаевой удивляется не меньше зрителей, ведь на протяжении всего путешествия по пустошам между путниками не промелькнуло ни одной искорки. Возможно, конечно, это сознательный авторский ход, возводящий одиночество протагониста в абсолют и заставляющий Ронина неверно интерпретировать любые сигналы.

«Последний ронин» — дитя дебютного дуализма. На каждое удачное дизайнерское решение, будь то ожерелье из человеческих зубов или корона из золотых патронов, найдутся идеально чистый кожаный плащ и свеженькие ботинки. И, с одной стороны, работа Макса Шишкина — набор референсов и приемов, неровно объединенных в трэш-мэшап под условным предлогом рассказать историю самурая в постапокалиптическом мире. А с другой — сон мальчишки, обожающего гонконгские боевики, катаны, Джорджа Миллера, Fallout и синтвейв. Увы, выбрать что-то одно не получится.