Борис Фрумин: урок, переменка, урок

Лектор, преподаватель, профессор кино Нью-Йоркского университета (с 1984 года). Но по первой профессии Борис Фрумин – кинорежиссер. Причем, действующий. Родился в Риге. В СССР был одним из лидеров "школьной" и, шире, "молодежной темы", на которой и погорел (и прославился, правда, чуть позже), когда по цензурным соображениям положили на полку его третью по счету игровую полнометражную картину "Ошибки юности". Уже в эмиграции снял две картины – "Black and White" и "Вива, Кастро!", и сегодня ищет финансирование под новый сценарий.

Первую же картину Фрумин сделал на "Ленфильме" двадцать пять лет назад. Называлась она "Дневник директора школы". Играли в ней замечательнейшие актеры Олег Борисов, Ия Саввина, Людмила Гурченко, Елена Соловей, а также Юрий Визбор и в эпизодической роли Наталья Медведева, которая позже стала известна как жена писателя Лимонова. В центре фильма конфликт директора школы, новатора и ригориста (его играет Олег Борисов), и дамы старой формации, сухаря и ортодокса (Ия Саввина). Сравнение с картиной "Доживем до понедельника" Станислава Ростоцкого, снятой раньше и прогремевшей по всей стране, неизбежно.

-- Когда вы эту картину делали, Борис, отдавали отчет, что в чем-то повторяете "Доживем до понедельника"?

-- Когда молодой режиссер приходит на студию, выбирать ему не приходится, лишь бы запуститься. Сценарий "Дневник директора школы" написал Анатолий Гребнева, который до этого работал с Хуциевым. "Июльский дождь" – их совместная работа. Уважение к Хуциеву и "Июльскому дождю" повлияло на мое решение ставить фильм. Кроме того, это картина о современной жизни, о школе. Я просил Гребнева сделать все возможное, чтобы отдалить "Дневник…" от "Доживем до понедельника". Мы не всегда находили общий язык. То, что Тихонов делает в "Доживем до понедельника", носило возвышенный характер, мне же хотелось, чтобы картина была ближе к жизни.

-- Я хотел бы продолжить пунктирный пробег по вашей кинобиографии. "Семейная мелодрама" в свое время для меня прошла мимо. Картина 76-го года, снята на Рижской киностудии. В главной роли Гурченко и Лев Круглый. Это был трудный период в жизни Гурченко, когда она еще не поняла, что единственная в России адекватна Голливуду. И в "Дневнике директора школы", и в "Семейной мелодраме" она играет приземленно. Ее героини измучены жизнью, неудовлетворены. Даже внешне она пытается сделать себя некрасивой. Борис, как вам работалось с Людмилой Марковной, и верны ли мои ощущения?

-- Я встретился с Гурченко, когда она пробовалась на картине "Монолог" Ильи Авербаха, на роль, которую потом получила Маргарита Терехова. Гурченко не доведена до экрана в том богатстве, сложности, драме, многообразии, которые она может воплотить как актриса. Гурченко вернул на экран Трегубович, в картине "Старые стены", первое ее появление после "Карнавальной ночи" в новом, современном качестве. На "Дневнике директора школы" мы пробовали ее на роль завуча, на которую утверждили Саввину. Гурченко была огорчена. Я подошел к ней и сказал: "Люся, я очень хочу с вами работать, согласитесь на эпизод. Вы три раза будете на экране, и я постараюсь, чтобы каждый раз вы представали другим человеком. Поверьте, пожалуйста". Она сказала, что режиссеры правду не говорят, но она согласна. Естественно, когда я приступил к следующей картине "Семейная мелодрама", то подумал о Гурченко. Это ее хорошая работа, но, думаю, еще лучше она сыграла в дуэте с Николаем Рыбниковым в фильме Игоря Шешукова "Вторая попытка Виктора Крохина".
"Вторая попытка Виктора Крохина" и третья попытка Фрумина под названием "Ошибки юности" были закрыты и положены на пресловутую полку, на которой пылились до начала перестройки, а когда стали появляться, все ахнули: Боже мой, какие замечательные, интересные, новаторские картины были цензурой загублены, зарублены придирками, изолированы от зрителей. "Ошибки юности" были закрыты Госкино в 78-м году. Московский киновед Валерий Фомин на основании архивных изысканий написал исследование о полочных картинах и одну из глав посвятил "Ошибкам юности". Глава печальная. Фильм по сценарию Эдуарда Тополя Госкино одолевало придирками, которые сегодня воспринимаются полной ахинеей. Любой поворот сюжета, который не вписывался в схему, воспринимался чуть ли не диссидентством. И в этой главе воспроизводится дуэль студии и Госкино, когда студия пытается заморочить голову Госкино и выдать эту картину за правильное, благостное кинопроизведение, а Госкино бдительно разоблачает фильм, обнаруживая в нем отклонение от нормы. В картине запечатлены житейские и духовные метания молодого парня, который ищет лучшей доли, переезжает с места на место. Показаны и армия, и стройка, и общежитие. Советская жизнь, какова она была. Ощущение почти документальности материала, думаю, и пугало цензоров из Госкино. В этой картине снимались замечательные артисты Станислав Жданько, Марина Неелова и Наталья Варлей. Вот мрачный вердикт фильму, вынесенный Госкино: "Главный герой, демобилизованный сержант Гурьянов изображен как истеричный рефлектирующий человек, без твердых моральных принципов. Его отношение с Полиной и Зиной (это две героини фильма) лишены глубины и ясности… Исходя из вышеизложенного Главная сценарная редакционная коллегия рекомендует остановить работу над фильмом "Ошибки юности", имея в виду строго критически оценить сделанное и выработать конструктивную платформу для его завершения". Но никакого, естественно, завершения не было, и картину положили на полку.

-- Борис, как вы сегодня относитесь к "Ошибкам юности"?

-- Ирония в том, что когда мы в последний раз сдавали картину Госкино, то в коридоре, из кабинета замминистра Павленка вышел Игорь Шешуков, которому только что зарубили "Вторую попытку Виктора Крохина". Мы шли следующими. Так что в тот год три ленфильмовские картины Шешукова, мою и очень интересную работу Киры Муратовой "Познавая белый свет" положили на полку. Директор студии, замечательный человек Виктор Блинов в результате этого, если не ошибаюсь, был смещен с поста директора "Ленфильма". Жизнь, которой мы жили, на экране не было. Время от времени нам удавалось ее как-то отразить, но последовательно, в деталях, во всем объеме отразить было очень трудно. Не случайно, успехи советского кино связаны преимущественно с военной тематикой или экранизациями. Сценарии на современную тему утверждались очень сложно. Почему так показана армия? Почему у героя волчьи глаза? Почему женщина несчастная? Нам говорила: такая жизнь не нужна. Когда же спрашивали, а какая нужна, следовал ответ: такая, как в "Кубанских казаках". Мне тоже нравятся "Кубанские казаки". Я считаю, это выдающаяся картина, но далеко не эталон и не предмет для подражания.

-- После закрытия "Ошибок юности" вы уехали из Советского Союза. А сказалось ли на судьбе картины то, что Тополь в тот момент, если не ошибаюсь, написал скандальный роман "Журналист для Брежнева"?

-- Тополь собирался уехать, и, по-видимому, это стало известно. "Журналист для Брежнева" - роман, написанный в эмиграции. Видимо, "органы" узнали о намерениях сценариста, и картина оказалась под двойным подозрением - и по содержанию, и по анкетным данным одного из авторов.

-- В 1993 году вы сняли картину "Вива, Кастро!". Она возвращает нас в советскую школу начала 60-х, но уже с явным привкусом ретро. Во всех ваших фильмах звучат стихи - фоном времени. Отношения между подростками и между подростками и взрослыми - мир сложный, хрупкий. Почему вы так внимательно в него продолжаете всматриваться?

-- Мне кажется, у каждого человека есть своя территория. Точнее всего мы говорим, когда знаем, о чем говорим. Надеюсь, не только школа может быть предметом моей работы в кино. Но так складываются обстоятельства. Первая картина – о школе, вторая – о школе, третья – об армии и социальной среде, четвертая – о русской женщине в Нью-Йорке, и последняя картина – опять возможность рассказать о школе. Думаю, картины все разные, и "Вива, Кастро!" это другая картина, отличная от предыдущих.

-- "Вива, Кастро!" мне нравится, поскольку открывает потаенный смысл жизни, открывающийся вторым планом за обыденными событиями. Простых людей нет, и фильм подтверждает, что так называемые простые люди - люди богатейшей внутренней жизни, сложнейшей духовной и социальной драмы. Это снято тонко, очень точно, и не в обиду Павлу Лунгину будет сказано, без налета экспортности, когда российская жизнь преподносится как яркий карнавал. В картине Фрумина нет карнавала, а есть честный и поэтический взгляд на жизнь народа, окрашенный лирическим чувством… Но вот другая ваша картина "Blaсk and White" вообще выпала из поля зрения публики и критики. Хотя картина очень необычная. Почему это произошло?

-- Началась перестройка, и я пришел со сценарием в "Совэкспортфильм". Были люди, которые хотели вложить деньги в кино и поэтому картина состоялась. Я вернулся в Россию, потому что меня пригласили закончить "Ошибки юности". Ее таскали по инстанциям, и мне пришлось перемонтировать первые десять минут. В общем, выпуская старую картину, я вернулся в Россию, на "Ленфильм", разговаривал на студии, мне сказали, чтобы я приезжал снимать. Я дал сценарий. Дальше последовала обычная история поиска денег. Картина была снята. Рецензии оказались, в основном, негативные, но тем не менее картина показывалась на нескольких фестивалях и получила ряд призов. Где она находится сейчас, я не знаю. Найти концы невозможно.

-- То есть, даже у вас, режиссера, нет копии фильма?

-- У меня она есть, потому что одно из условий, которое я вписываю в контракт – это обязательная передача мне копии. У меня в офисе хранятся копии картин "Ошибки юности", "Blaсk and White" и "Вива, Кастро!".

-- В буквальном смысле творческий багаж. Преподавание кино сегодня основное ваше занятие. А опыт режиссера вы используете в работе со студентами?

-- Это процесс идет в двух направлениях: я их учу и учусь у них. Во-первых – это американские ребята или ребята из Европы и Азии, которые приезжают в Нью-Йорк учиться режиссуре. Ты им даешь то, что знаешь и стараешься не упустить то живое, что они приносят с собой.

-- Вы используете опыт независимого кино или апеллируете к Голливуду? Вообще, какие опорные точки, какой инструментарий используете?

-- В основе любого кино, голливудского и независимого, лежит азбука, то есть совокупность начальных элементов, которые нужно научиться понимать начинающим профессионалам. Если независимое мышление тяготеет к авторскому кино – это хорошо. Но если человек считает нужным заниматься большим, коммерческим кино - почему бы нет? Я считаю, мне повезло. Я работал на "Ленфильме": замечательная киношкола, замечательная группа режиссеров, замечательное кино.