Рецензия на фильм «Рай»

В разгар Второй мировой войны парижская полиция арестовывает русскую светскую львицу Ольгу (Юлия Высоцкая) за участие в Сопротивлении и за сокрытие от властей еврейских детей. Женщине не удается отговориться от обвинений, и ее отправляют в концлагерь смерти. Там Ольга натыкается на офицера СС Хельмута (Кристиан Клаус), с которым была немного знакома в начале 1930-х. Тогда Хельмут был аристократичным исследователем Чехова, пылко влюбленным в русскую культуру и в Ольгу. Теперь же, хотя его чувства к женщине не угасли и он все еще помнит русский язык, Хельмут верит, что немецкая нация должна править миром и что ради этого нужно уничтожить все низшие расы, начиная с евреев.

Режиссер Андрей Кончаловский – старший брат Никиты Михалкова, и, наверно, ему немного завидно, что у Никиты Сергеевича «Оскар» есть, а у него нет. В будущем году, однако, у Кончаловского неплохие шансы сравняться с братом, так как «Рай» включен в номинацию «Оскара» в категории «лучший фильм на иностранном языке», а голливудские киноакадемики уже не раз доказывали, что при прочих равных они с готовностью отмечают кино о холокосте. Будь то трагикомедия «Жизнь прекрасна» или драмы «Ида» и «Сын Саула».

«Рай» тоже связан с этой мрачнейшей темой, но картина снята не для того, чтобы рассказать о массовом убийстве людей, а для того, чтобы порассуждать о природе зла и героизма в экстремальных ситуациях. В центре повествования находятся всего три персонажа – неплохой по своей природе, но впитавший нацистскую идеологию немец Хельмут, русская иммигрантка Ольга с правильными взглядами, но не всегда морально безупречным поведением и французский приспособленец Жюль (Филипп Дюкен) – сотрудник полиции, который не любит немцев, но старательно ловит противников оккупации, чтобы сохранить свою счастливую буржуазную жизнь. Чтобы раскрыть этих персонажей изнутри и снаружи, фильм включает не только «обычные» сцены с их участием, но и продолжительные исповедальные интервью, которые герои дают, как быстро становится понятно, на том свете, рассказывая о себе тем, кто уполномочен решить, в какую часть загробного мира их отправить.

Это несколько неуклюжий, но действенный и, пожалуй, единственно возможный в таком фильме прием. Ведь герои до смерти жили в мире, где искренность была смертельно опасной. Ольга, например, в большинстве сцен с Хельмутом смурно молчит – отчасти от покорности, отчасти от ненависти к парню, который надеется, что человечное обращение с рабыней-заключенной хоть немного искупает то, что он и его люди делают с миллионами русских, евреев, немцев… Жюль же ведет столь двойственную жизнь, что его вовсе невозможно понять, пока фильм не дает ему возможность высказаться.

Откровенно говоря, Жюль из всех действующих лиц картины – самый любопытный персонаж, поскольку фильмы о французских коллаборационистах обычно не снимаются, а тема это обширная и сложная. Но так как «Рай» – совместное российско-немецкое, а не российско-французское кино, то лента быстро выводит Жюля из повествования и концентрируется на более привычных для публики персонажах.

Кончаловский отмечает в интервью, что для него «Рай» – это в первую очередь история Гельмута. Точнее, история о том, как злодейская идеология может заморочить голову даже тому, кто умен, образован, начитан и склонен к альтруизму. Гельмут мечтает о рае на земле для многострадального немецкого народа, и это куда более достойная мечта, чем грезы о личном счастье. Но он верит, что немецкий рай невозможен, пока каждый еврейский младенец не отправится в печь концлагеря. А еще он догадывается, что свое счастье нельзя строить на чужом кошмаре. И противоречия между верой и совестью сводят его с ума и превращают в шизофреника, который то отвергает нацизм, то его прославляет. При этом картина замечает, что если бы Хельмут родился в СССР, то он был бы коммунистом. Прозрачный намек на то, что страшная дилемма главного героя была актуальна не только в его стране.

Это все справедливо, но банально. Ольга получилась куда интереснее Хельмута, поскольку ее внутренний конфликт иного, более привлекательного и более редкого рода. Ольга родилась в России и выросла во Франции, но, как иммигрантка, она чужая и для французов, и для русских (не говоря уже о немцах). У нее нет никого и ничего, и она не чувствует за собой великой страны, как ее чувствовали советские военные герои. Для такого человека желание выжить любой ценой куда естественнее, чем готовность к самопожертвованию. И все же Ольга находит в себе силы раз за разом поступать правильно, хотя признается, что не знает, почему совесть оказывается сильнее страха. Но подвиг на то и подвиг, что он особенно ценен, когда противоречит внутренней сути человека, а не является чем-то ожидаемым и подготовленным. И в конце концов Ольга оказывается большей героиней, чем 28 панфиловцев, хотя не останавливает танки под Москвой.

Трагическое, но жизнеутверждающее повествование «Рая» подано в нарочито старомодном визуальном стиле – «квадратная» картинка, черно-белое изображение, традиционная операторская техника. Фильм как бы встраивается в ряд военного и послевоенного кино, но также придает приемам былых времен новое художественное значение. Так, «квадратность» картинки подчеркивает давящую замкнутость, тюремность мира, в котором вынуждены существовать герои, а черно-белая бесцветность изображения одновременно отражает мертвенность военной эпохи и обилие моральных оттенков серого между чернотой Зла и белизной Добра.

Что можно сказать об актерской игре картины? Что она достаточно сильна и убедительна, чтобы два часа удерживать зрительское внимание в почти исключительно разговорном кино с редкими и короткими вспышками насилия. Кончаловский не смакует концлагерные ужасы, но он показывает достаточно, чтобы понять, сколь жутки были лагеря смерти – даже для тех, кто их содержал. Юлии Высоцкой пришлось радикально преобразиться для лагерных сцен, и контраст между ее обычным гламурным обликом и ее экранной внешностью разительный и шокирующий.

Всерьез посетовать, пожалуй, стоит лишь на то, как режиссер обошелся с Виктором Сухоруковым. Актер неплохо сыграл Гиммлера, но сделал это под чужую, немецкую фонограмму (все персонажи говорят на своих языках – французском, немецком, русском). Вывести на экран Сухорукова и не дать зрителям услышать его уникальный голос – преступление против российской публики и российского кино. Конечно, у режиссера есть право кроить роль так, как он считает нужным. Но в данном случае стоило найти подходящего немецкого исполнителя, раз все остальные в фильме играют «свои» этнические роли. Сухоруков без его голоса – бюджет на ветер!

С 19 января в кино.