Кроме Броснана, приделанного к туловищу лошади, смотреть почти не на что.
Кроме Броснана, приделанного к туловищу лошади, смотреть почти не на что.
Подросток Перси, неожиданно узнавший, что он сын Посейдона, должен спасти свою мать, вернуть украденные молнии Зевса и предотвратить войну между богами. Многолетняя монополия Гарри Поттера, методично подавлявшая все альтернативные точки зрения на фильм-сказку, постепенно уходит в прошлое: пора встряхнуться, осмотреться, оценить произведенные разрушения и начать прокладывать новые маршруты.
Новость, что компания Fox взялась за некоего подростка, обнаружившего в себе божественные гены, да еще и древнегреческие, внушала осторожный оптимизм. Он быстро развеялся, когда рулить проектом назначили не подающего надежды арт-хаусного гения, что сейчас модно, а постановщика двух первых «Гарри Поттеров» Криса Коламбуса: режиссера прилежного и скучного. Оптимизм улетучился совсем, когда стало известно, что и божественного тинейджера, вернувшего молнии Зевсу, придумал в середине нулевых второсортный эпигон Джоан Роулинг.
Маги, эльфы и прочая поттерианская атрибутика заменены этим находчивым писателем на сведения, обильно почерпнутые из справочника по мифологии Древней Греции. Собственно, по тому же замещающему алгоритму действовал и Крис Коламбус: заприте на ночь Гарри Поттера в Пушкинском музее, заставленном копиями статуй Посейдона и Венеры Милосской, – вот вам «Перси Джексон» и получится.