Холодная кровь

Почему скандинавский нуар, принятый критиками, зрителями и читателями термин, объединяющий криминальные и политические драмы, вообще считается чем-то особенным, ведь, по сути, это тот же детектив с понятным разделением героев на следователей, подозреваемых и убийц? Пожалуй, решающим фактором необычной, даже несколько «грязной» популярности скандинавских сериалов и книг детективного жанра стал заметный контраст между реальностью и вымыслом – Север Европы традиционно считается регионом, относительно спокойным в криминальном отношении, убийства местной полицией пересчитываются буквально по пальцам, а случающиеся трагедии становятся центром внимания общественности, но в книгах, на ТВ и киноэкране авторы из Скандинавии позволяют себе ужасы столь шокирующие, что от них мурашки бегут по коже даже у прожженных циников. При этом, однако, детективные произведения остаются реалистичными и очень живыми – визитными карточками скандинавских сериалов, например, давно стали персонажи, а не обстоятельства, в которых они оказываются. Зрители и читатели следят за людьми, а не за кровавым следом.

Именно на этом месте стоит сделать отступление в прошлое и попробовать найти истоки популярности детективного жанра в самих скандинавских странах. Далекое прошлое северных регионов составляли древнеисландские саги – эпические произведения, в которых суровые условия жизни и скромный уклад были помножены на грандиозные битвы, захватывающие путешествия и борьбу за любовь. Был у саг и один любопытный прием, который редко использовался в древних произведениях других народов: компактность общин скандинавов заставляла их с пониманием относиться к стремлениям и целям каждого члена общества, а потому часто легенды Севера читаются как протоколы заседаний суда, слово в них предоставляется всем сторонам, дела рассматриваются с многих точек зрения, и читатель получает объемную увлекательную картинку, где нет черного и белого, а присутствует множество оттенков.

Такая объективность, которую многие принимают за северную холодность и безразличие, пестовалась в Скандинавии и на протяжении многих последующих лет – сами условия жизни и труда на неприветливых равнинах Исландии, в болотах Суоми или фьордах Норвегии не располагают к приливу пышных чувств, но требуют сосредоточенности и рассудительности в каждом своем шаге. Даже романтические или драматические произведения северных писателей прошлых веков редко превращаются в светлую сказку, мед-пиво пил и пир горой – это не по северян, им привычнее предсказуемость и очевидный жизненный уклад, в котором нет места спонтанным решениям и эмоциональным поступкам.

Убийство в рутину, конечно, никак не укладывается, и любое преступление, даже в весьма суровые древние времена, становилось явлением, выходящим из ряда вон – еще в сагах едва ли не каждый кровавый эпизод подвергался всестороннему рассмотрению ответственных лиц и предавался осуждению. Сейчас же криминальная хроника и вовсе больно хлещет по человеколюбивому, социально ответственному обществу Севера Европы. Причем в мире относительного благополучия такой кровавый выход за рамки принятой морали становится не только трагедией, но и в какой-то мере вызовом – раз у нас тут ничего не происходит, то вот вам убийство с особой жестокостью, пытки, насилие и унижение.

К счастью, разумные и хладнокровные скандинавы предпочитают подобный вызов обществу бросать все-таки не в реальности, а на страницах книг и экранах – детективный жанр стал своего рода отдушиной для тех, кому в обыденности не хватает остроты, а собственные фантазии порой пугают. Рациональный Север купирует напряжение тем, что стравливает пар в свисток теми способами, которые вредят обществу менее всего, сводя жестокие убийственные наклонности к схеме «украл-выпил-в тюрьму» или даже скорее «убил-попался-получил наказание». И зародился северный детектив, конечно, не в 2000-х, с появлением на прилавках книг Стига Ларссона о Лисбет Саландер, криминальные произведения появляются у скандинавских авторов на протяжении полутора столетий, просто раньше остальному миру были интереснее джентльменские интеллектуальные поединки Шерлока Холмса, страсть к театральности Эркюля Пуаро или размеренные размышления респектабельной мисс Марпл.

Своей порции внимания авторы из Швеции и Норвегии действительно добились с наступлением миллениума, но зато накопленные силы и особый колорит позволили скандинавам заметно изменить детективный ландшафт. Прежде всего, мир полюбил новых героев, полицейских, следователей, частных детективов из книг и сериалов, которых нельзя назвать однозначно положительными персонажами. Вспомните того же алкоголика Харри Холе из «Снеговика», трудоголичку, забывшую о семье, Сару Лунд из «Убийства», социопатку Лисбет Саландер из трилогии Ларссона или неприспособленную к обществу Сагу Норен из «Моста». Страшно далеки они от рафинированных героев английской литературы и кино или даже персонажей американского нуара, чья жизнь редко выходит за границы конкретного дела. Здесь же перед читателем и зрителем расцветают пышным цветом неврозы и патологии, конфликты и неустроенность, депрессия и неудовлетворенность жизнью. Герои в скандинавском нуаре часто нуждаются в помощи не меньшей, чем те, кто стоит на краю преступления.

Интересны и сами криминальные происшествия, расследуемые героями скандинавских детективов. Очень часто авторы книг, фильмов и сериалов используют нестандартные для американской модели мотивы и предпосылки для ужасных преступлений. Конечно, ревность, зависть, желание обладать и на Севере Европы остаются теми же чувствами, что и в остальном мире, но скандинавы предпочитают рыть глубже – подоплекой убийств может быть ненависть к мигрантам и запретное увлечение нацистскими идеями, желание расплаты за сломанную жизнь или отречение родителей от ребенка, политическая конкуренция и религиозность. Практически повсеместно в детективах норвежцев, шведов и датчан возникают преступные мотивы, направленные не на отдельного человека, а на целые институты, страты, субкультуры, на общественный уклад.

Это еще один важный феномен скандинавских кино и литературы – острая социальная направленность и даже определенный конфликт с государством. Герои книг и сериалов северных авторов смело бросают вызов госинститутам, ничуть не страшатся выступать против политиков и чиновников. Казалось бы, социально ориентированные Швеция и Норвегия, практически социалистическая Исландия и «хипповая» Дания должны служить примером для остальных государств и быть раем для своих граждан, но на деле именно здесь принято за любую промашку смело выходить с критикой и считать себя вправе указывать на недочеты, требуя их исправления. Многим государствам до подобного самосознания свих резидентов еще идти и идти, а сериалы «Мост», «Модус операнди», «Правительство» или серия фильмов об «Отделе Q» без малейшего смущения смешивают политику и криминал, чиновников и убийц.

Этих слагаемых оказалось достаточно, чтобы читатели и зрители сначала ощутили свежие веяния, затем полюбили особую атмосферу скандинавских детективов, а потом «подсели» на данный поджанр, как на наркотик, – новых сезонов «Моста», «Модуса», «Черного озера», «Оккупированных» или «Ловушки» ждут ничуть не меньше возвращения в эфир очередных «Ходячих мертвецов» или «Игры престолов». Зритель продолжает с интересом следить за во многом непонятным и непривычным бытом северных жителей, удивляется странному смешению датчан, шведов и норвежцев, приводящему к непониманию и нелепым конфликтам, с волной скандинавского нуара на новую ступень поднялись женские персонажи – едва ли не в каждом шведском или датском телешоу есть сильная героиня, легко ставящая мужчин на место…

К счастью, очевидность многих приемов и понятность методов скандинавского нуара пока плохо воспроизводятся вне мест своего «постоянного обитания» – при всей своей популярности адаптации северные телехиты поддаются плохо. Разве что американское «Убийство» с Мирей Инос и британского «Валландера» с Кеннетом Браной стоит похвалить, остальные попытки, включая российское «Преступление» или англо-французский «Тоннель», увы, не стоят даже финальных титров оригинала. Да и на большом экране изобилия голливудских адаптаций скандинавской прозы не наблюдается – Финчер со своей «Девушкой с татуировкой дракона», кажется, барьеры снес, но за ним никто не последовал.

Выходящий на российские экраны «Снеговик» в Штатах признан провалом – не помогли ленте о детективе Холе ни шведский режиссер, ни Майкл Фассбендер в главной роли, ни увлекательная основа, однако это совсем не означает, что звезда скандинавского нуара закатывается. Наоборот, интерес к кино и телевидению северных стран только растет, актеры обрастают армиями фанатов, их привлекают к международным проектам, энтузиасты-любители не устают заниматься переводами, а профессионалы снимают новые адаптации (в скором времени нас ждет российский «Мост» с Михаилом Пореченковым и Ингеборгой Дапкунайте). Больше того, сами страны Северной Европы ощутили прилив сил – Балтасар Кормакур в Исландии строит большую киностудию, Норвегия и Швеция снимают проекты в содружестве с другими европейскими странами, в Дании стали заметно больше снимать полный метр, который оказывается интересен зрителям и за пределами страны. Своя индустрия имеется и у финнов – их сериалы менее известны, но они существуют и ждут своей очереди в списках обязательного к просмотру.

Поэтому, если до сих пор вы не доверяете никаким сериалам, кроме проверенных американских или, наоборот, отечественных, отвлекитесь от привычного расклада «хорошие-плохие» и «наши-не наши» – скандинавский нуар, а следом и скандинавские драмы, комедии и романтика дадут вам заряд новых ощущений. Не все окажется вам по душе, к чему-то придется привыкнуть, под что-то подстроиться, но даже в самом худшем случае вас ожидает море увлекательных историй, а в лучшем – горячая любовь к холодной северной крови. К феномену, который на наших глазах родился и расцвел ярким цветком прямо на безжизненных просторах Севера.