Интервью с Арменом Акопяном и Юлией Ауг о кровавой чёрной комедии «Сдохнуть нужно, чтоб вы приехали»

На выборгском фестивале «Окно в Европу» прошла премьера фильма «Сдохнуть нужно, чтоб вы приехали» — едкой комедии о семейке, решившей перед концом света впервые за долгое время собраться вместе. Фильм оказался ожидаемо противоречивым: в зрительском голосовании кино заняло третье место, но пресса и критики были беспощадны. И, в общем-то, не без причин.

С одной стороны, фактура и вещи, о которых пытается говорить «СНЧВП», любопытны (менее сдержанно сказать не получится, уж простите). С другой — реализованы настолько спорно, что эффектная чёрная комедия превращается в андреасяновский фарс. Влад Шуравин поговорил с режиссёром Арменом Акопяном и актрисой Юлией Ауг и попытался выяснить, как «СНЧВП» осмысляет культ насилия в России и почему картина, по мнению авторов, может стать зеркалом современного общества.

Давайте начнём с дежурного вопроса: как вы пришли к этой идее?

Армен Акопян: В «Сдохнуть нужно, чтоб вы приехали», если честно, я транслирую всю свою жизнь. В квартире, где живут персонажи Юли и Алексея, прожил 17 лет я сам. Ну то есть не в ней конкретно, конечно, а в очень похожей.

У меня сложные отношения с вашим фильмом, но мне в то же время очень нравится фактура, о которой вы сейчас сказали. В российском кино есть проблема с тем, чтобы естественно показывать провинциальный быт — в «СДЧВБ» вам, кстати, удалось добиться такого эффекта.

Армен Акопян: Если разглядывать наши декорации, которым мы на препродакшене уделили больше всего внимания, можно даже заметить жёлтые разводы влаги на потолке. У тебя не было такого, Юль? Когда у тебя эти вечные разводы — жёлтые, как ядерные облака? А для самого внимательного зрителя у нас есть зашпаклёванное место, где раньше стояла буржуйка.

Юлия Ауг: Встречаешь твоих родителей и никак не можешь поверить, что ваша суперблагополучная семья жила в таких условиях. А оказывается, вот…

Армен Акопян: Да, причём с детского садика мы меняли очень много подобных квартир. Что самое интересное, когда с тобой встретились на кастинге, мы уже давно знали, что ты «наша», что ты вписываешься во все эти декорации. Мы это знали за год до, когда только сели писать сценарий в бильярдном клубе. Я, когда вспомнил твой типаж, сразу осознал, что по пути в школу видел такую женщину очень часто. Кто-то из-за забора выглядывал, кто-то подходил к колодцу воды набрать.

Кадр из фильма «Сдохнуть нужно, чтоб вы приехали»

А где, вы сказали, писали сценарий?

Армен Акопян: Это город Адлер. Там был бильярдный клуб, где мы проводили очень много времени, отвисали и работали над историей.

То есть во время каких-то пауз между партиями?

Армен Акопян: Нет-нет, это была просто уединённая VIP-комната, чтобы нам не мешали посторонние. Мне было принципиально важно, чтобы еда и вода были вовремя.

Я вообще воспринимаю это кино как историю о кризисе русской семьи. У моих бабушки и дедушки была такая черта — они вроде ненавидели друг друга, постоянно разбрасывались всякими обидными словами, но всё-таки, как мне кажется, любили.

Юлия Ауг: Я не думаю, что это какая-то уникальная черта. Это очень узнаваемый способ и стиль общения в России. Люди иногда ведь даже не знают, что могут по-другому жить и коммуницировать.

Так есть ли вообще кризис?

Юлия Ауг: Мне кажется, это не кризис, а модель поведения, которая тянется со времён Советского Союза. Люди, извините, приходили в суд, просили их развести, а им на предприятии говорили: «А почему вы разрушаете ячейку общества? Решайте свои проблемы и живите вместе дальше». Они были в состоянии невозможности разойтись, потому что общество такое порицало, и им приходилось доживать вместе. Это не кризис… Это скорее какой-то…

Уклад жизни.

Юлия Ауг: Да, почти уклад жизни, к сожалению…

Армен Акопян: Я бы так сказал — это просто положение нынешних дел.

Юлия Ауг: И в этом смысле у нас получился честный фильм-зеркало, в котором отражаемся все мы.

Армен Акопян: У нас в фильме единственное, что было выдумано, это комета. Всё остальное — безбашенные убийства те же — я видел своими глазами. Нам чуть-чуть стыдно даже признаться, что такое может быть в реальности.

Кадр из фильма «Сдохнуть нужно, чтоб вы приехали»

Юлия Ауг: Я конкретный пример приведу. У меня есть водитель, с которым мы работаем почти два года. Он живёт недалеко от меня — в загородном доме. И вот в прошлом году он приезжает и говорит: «Юля, у нас вчера такой трэш произошёл. У соседей, с которыми я живу рядом 15 лет, была какая-то пьянка, праздник, ничего особенного — всё как всегда… Так вот, невестка зарубила свекровь. Топором. По голове».

Армен Акопян: Я бы фразу «Как всегда» поставил чуть позже. Потому что подобное уже просто называется бытовухой. Когда полиция приезжает на место преступления, они так и говорят, мол, обычная бытовуха…

Юлия Ауг: А в моём посёлке не далее как вчера один сосед пожаловался на другого и вызвал полицию. Приехал целый автобус «мурзилок» в масках с автоматами, но там не нашли никакого состава преступления и уехали. А сосед из-за того, что за его вызовом не последовало помощи, не придумал ничего другого, кроме как избить мужчину. Могу даже показать чат нашего посёлка! Это я к тому, что такое происходит здесь и сейчас. Каждый день. А мы почему-то делаем вид, что этого нет.

Армен Акопян: Мы уже 30 лет делаем вид.

Кадр из фильма «Сдохнуть нужно, чтоб вы приехали»

Когда я просил просмотровку фильма, мне отправили две версии: с цензурой и без. Для вас это было принципиально как раз в связи с той проблемой, о которой мы говорим?

Армен Акопян: Если ты смотрел версию без цензуры, то наверняка помнишь сцену, где персонаж Юли говорит «******» [пипец]… Этот «******» [пипец] дорогого стоит. Ты можешь найти миллион эквивалентных выражений, которые чисто в теории могут заменять это слово, но ни одно не передаст так точно положение дел. Тот мат, который у нас есть, он реально в тему. Когда в военных фильмах солдаты кричат что-то типа «Коля, вперёд! Давай победим!», я…

Юлия Ауг: Я не верю в это! Не верю! Меня это бесит, если честно. Когда в фильмах о зэках уголовники изъясняются на хорошем литературном языке, я очень сильно расстраиваюсь. Поэтому закон о недопустимости использования мата я считаю одним из тупых законов, которые были приняты у нас.

Армен Акопян: И он в действительности тупой. Когда мы убираем мат из телевизора, мы не убираем его из семьи. Мы в очередной раз делаем обманку.

Юлия Ауг: Мне нравится, что в последнее время в кино стали проще относиться к обнажённой натуре. Но когда это появляется на телевидении, у нас блюрят, например, соски. А в «Калине красной» — сигареты. Я думаю, что в совке даже такого не было!

Когда я читал о производстве «СНЧВП», мне попадалось несколько новостей о том, что со-режиссёр Дмитрий Тархов чуть ли не плёнки фильма себе забирал из-за какого-то конфликта…

Армен Акопян: Нет, это был исключительно творческий конфликт.

Причина была в разных взглядах на то, как снимать фильм?

Армен Акопян: Нет, мы восприняли проделанную работу по-разному. Конфликт вообще произошёл после съёмок. Мы поспорили, конечно, но, как видите, набрались мудрости и вместе представляем картину.

Юлия Ауг: Это именно что творческий конфликт, да. Перед нами два творческих человека — это абсолютно естественно.

Армен Акопян: Чтобы кино было интересным, в истории его создания должно присутствовать какое-то противоборство. У меня с Юлей были и пострашнее конфликты. (Смеётся.) Хотя про это не пишут в новостях почему-то! Мы могли на площадке покусаться, так сказать, а как сцена была отснята, сразу мило беседовали.