Интервью с Жоэлем Шапроном

Наш разговор начался с темы, которая все чаще становится предметом полемики: можно ли считать многие российские фильмы – российскими? Отчаявшись найти инвесторов дома, мастера все чаще ищут денег за границей, и значительная часть картин фигурирует на фестивалях от имени зарубежных продюсерских фирм. Так было и с комедией Павла Лунгина "Свадьба", которая в Канне-2000 представляла то ли Россию, то ли Францию. Случай отягощался тем, что и сам режиссер давно живет во Париже. С другой стороны, копродукция стала нормой современного кино, и в том же Канне большинство картин содержали в титрах ссылки на три-четыре страны, причастные к их созданию. Нормальное дело.

Тем не менее российские кинокритики дружно отрекались от Лунгина: "Не наше это кино!". Как выяснилось в разговоре с Жоэлем Шапроном, ему тоже пришлось услышать неприятное: "Опять в конкурсе нет русских фильмов!" – "Как нет? – удивлялся Шапрон. – А "Свадьба"?" – "Это французское кино!" – убежденно отвечали ему.

-- Но это такое же французское кино, как "Утомленные солнцем", – утверждает Жоэль Шапрон. – Там тоже французский продюсер и в основном французские деньги.

Как Лунгин стал фаворитом Канна? В нашей критике считают, что он просто выгодно продает российскую "чернуху".

Мы с ним познакомились десять лет назад, когда его "Такси-блюз" был в каннском конкурсе. Для нас он стал открытием. Потом возник "Луна-парк" – в том же духе. Мы воспринимали эти фильмы как образцы нового русского кино. Во Франции почти ничего не знали о российском кино 80-х, да и новая Россия была не слишком известна – картины Лунгина восполняли пробел. Но потом появилась его "Линия жизни" – и мы растерялись. Это была странная карикатура с неубедительными актерами. Зрители на нее почти совсем не ходили. Мы считали ее неудачей и ждали нового фильма – чтобы понять, куда идет этот режиссер. Все это понимал и он сам. И решил вернуться к тому, что хорошо знал, – к маленьким интимным историям и тому типично русскому сумасшествию, которое он так хорошо показал в персонажах "Такси-блюза". В "Свадьбе" все это есть – витальность, жизненная сила пронизывают фильм. Коммунизм, царизм, Ельцин или Николай Второй – все равно, ничего в этой русской деревне не меняется. Жизнь идет независимо от политических режимов.

Вы посмотрели много наших новинок. Ваши впечатления?

В России сейчас делают в основном то, что на Западе зовут "полицейскими фильмами" – детективы. Других жанров мало, и мне нравится, что в Канне Россия была представлена комедией. До сих пор выстраивался качественный, но довольно мрачный ряд: "Мать" – "Цареубийца" – "Самостоятельная жизнь" – "Утомленные солнцем" – "Хрусталев, машину!" – "Молох". Все беспросветно.

На Западе, я не раз слышал, сложился образ российского кино как нескончаемого сеанса национального мазохизма.

-- Что-то есть. Не мне судить, насколько такой мазохизм отражает национальное сознание. Но направление ума несомненно. В этом году я посмотрел около 35 фильмов. Говорить о каком-то едином стиле я бы не рискнул. Но все современное русское кино укладывается в довольно узкий жанровый спектр. Особенно поразило, что не было ни одного фильма, снятого женщиной. И очень мало дебютов. Причем все дебютанты – выходцы либо из других кинопрофессий (Атанесян, Гиллер, Бородянский), либо из кинематографических семей (Егор Кончаловский, Илья Хотиненко). Но это как кровосмесительный брак: нет притока новой крови, нет полноценного нового поколения. Я не понаслышке знаю о трагической ситуации в российском кинообразовании. Это тревожные симптомы.

Вам так и не удалось заметить какие-то обнадеживающие тенденции? Попытки преодолеть кризис?

Если говорить о кризисе идей – он, похоже, отступает. Но беда в другом – новые фильмы оказались как бы старыми. Мне показали картины, которые должны были появиться год назад. Их начинали снимать в 1997-м, 1998-м, один фильм – даже в 1993-м. Потом, после августа 1998-го они затормозились и закончены только теперь, оставаясь кинематографом 1997 года. Сами продюсеры признают, что в новой ситуации они бы эти фильмы уже не запустили – слишком многое изменилось в обществе, его настроениях и приоритетах. Когда люди вкладывали в кино деньги, они думали, что страна на подъеме. Сейчас иная ситуация, и когда видишь, что происходит с тем же "Медиа-Мостом" и Гусинским, понимаешь: вкладывать деньги в кино сегодня – род безумия. Я не уверен, что один из самых успешных ваших продюсеров Игорь Толстунов вложил бы сейчас деньги в "Восток – Запад". Поэтому делать прогнозы сейчас невозможно. Пока в России не сложится более или менее стабильная ситуация, кино не сможет нормально функционировать. Если через год, отбирая фильмы для Каннского фестиваля, я увижу картины, действительно сделанные в 2000 году, – они будут отражать нынешнее состояние России. Если опять покажут новое-старое кино, оно будет смотреться как архаика.

В российском кино доминируют "крими" – что вы о них думаете?

Не думаю, что у пугалок про мафию есть перспектива. Этот жанр – фирменное блюдо Голливуда, и состязаться на этом поле невозможно. Либо надо придумать свой подход. Во Франции Ален Корно снял фильм под названием "Кузен" – на арго это значит "Стукач". Герой занимается нелегальным бизнесом, но в обмен на информацию полиция закрывает на это глаза. Детектив, но – в стиле Мельвиля 60-х годов. То есть то, чего в Америке не умеют. Но как только ты всерьез достаешь пистолет – то если ты не американец, на этот пистолет никто не захочет смотреть. Так что у меня сложное впечатление о современном русском кино. В России всегда были и будут хорошие режиссеры. Кризис, пусть я покажусь консерватором, – на стадии сценариев. Бунюэль сценарии переделывал по шесть раз – а у вас предаются иллюзиям, что все можно довести до кондиции прямо на съемках. И самые замечательные истории рассыпаются. Смотришь и думаешь: уже все ясно, ну чего ты тянешь, ведь зрители не идиоты! Когда-то редакторы на ваших студиях работали под давлением цензуры. Но они читали, и перечитывали, и еще раз перечитывали, и буквально садились сценаристу на голову, вынуждая его работать. Сейчас эту функцию не выполняет никто. И как бы хорошо ни была поставлена картина, все длинноты и несообразности остаются на экране.

Напоследок хочу вернуться к фильму Глеба Панфилова "Романовы". В российской печати все более укрепляется версия о том, что в Канн фильм не попал, потому что признан слишком традиционным. Давайте еще раз восстановим истину.

Могу только повторить: к моменту формирования конкурсной программы картина была еще в работе. Я ее посмотрел на кассете, мне она понравилась – серьезная, фирменно "панфиловская" работа. Мы и не ждем от этого режиссера авангарда и были бы рады видеть фильм в конкурсе – но картина просто не была готова. Что касается иных версий – пусть они остаются на совести авторов.